Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дед, роняя слезы, произносит: «Я был не прав, и сознаю, что не прав. Дорогой внук, своим благородством ты заставил меня это понять. Чтобы искупить своё преступление, я собираюсь уйти в монастырь до самой смерти. Дворецкий тоже станет монахом, хотя он всего лишь исполнял мои приказы. А моё состояние, если вы от него отказываетесь, я оставлю этому приюту».
Что на это может сказать Альберто? Моя мать начинает раздавать конфеты детям-сиротам, прыгающим от восторга на кроватях. Отец берет на руки самую маленькую сироту и гладит её по голове. Они забирают всех детей домой. Я нисколько не ревную всех этих новых братьев и сестёр, даже прыгаю на кровати вместе с ними. Думаю, Пикка и Тома получат безумное удовольствие от этой части: нужно только есть конфеты и прыгать на кровати. Арджентина считает, что чем младше дети, играющие сирот, тем больше радуется публика. Она говорит, ребёнок на сцене всегда срывает аплодисменты, даже если просто ковыряет в носу. Меня немного беспокоит, что Зиру и Форику на репетицию не пустят, так что об этих двух вредителях придётся заботиться нам с Саверио. Надеюсь, они нас послушаются.
Анна-Глория говорит: «Прости его, мой Альбертино, прости, послушай маму. Не ради мести я тебя растила, не ради мести дала тебе образование. Месть – это яд, который разрушает душу».
Наконец Альберто сдаётся и протягивает старику руку, а тот целует её и плачет. Потом объятия и всеобщее счастье.
ЗАНАВЕС
Интересно, каково это – находиться на сцене в окружении стольких людей? До сих пор я всегда играла только с одним человеком, Франческо или Арджентиной, которые подавали мне реплики.
И ещё интересно, каково будет играть вместе с Ирен. Сколько раз мы мечтали, как выйдем на сцену вдвоём! Думали, может, это будет на Бродвее или в Голливуде, на худой конец в Риме. Но то, что происходит сейчас, – тоже театр, с настоящей публикой, которая платит за билет. И думать о том, что мы будем так близко, но даже не взглянем друг на друга... Как это грустно!
Надеюсь, в сцене, где я радуюсь вместе с остальными сиротами, мне не придётся обнимать Ливию. Если это случится, клянусь, я её так ущипну, что останется синяк, и посмотрим, хватит ли у неё смелости закричать.
Глава десятая
Из летнего дневника Лалаги Пау
23 августа, семь часов вечера
ПОСЛЕДНЯЯ ЗАПИСЬ
УРА! Дорогой дневник, приветствую тебя и прощаюсь. Сегодня я пишу на твоих страницах в последний раз: мне это больше не нужно. У меня теперь есть некто, точнее, НЕКТА из плоти и крови, которая меня слушает и понимает. После почти целого месяца вражды, доставившей мне столько страданий, Я ПОМИРИЛАСЬ С ИРЕН, и вместе мы приняли одно решение. Оно странное, даже слегка сумасшедшее. Но больше я ничего не буду писать, потому что о нём никто не должен знать. Теперь у меня есть тайна, которая мне нравится. Тайна моя и Ирен. И Тильда на сей раз не имеет с ней ничего общего. Более того, она не должна ни о чём догадаться. Какое облегчение!
Это случилось в театре, во время репетиции четвёртого акта. Должна признаться, что первый шаг сделала Ирен – я, наверное, никогда не решилась бы взять инициативу на себя. Но помогла судьба в лице синьора Дзайаса. А
- Сексуальная жизнь наших предков - Бьянка Питцорно - Русская классическая проза
- Новые рассказы про Франца - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- Моя одиссея - Виктор Авдеев - Детская проза
- Я всего лишь собака - Ютта Рихтер - Детская проза
- Новые рассказы про Франца и школу - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- Матильда - Роальд Даль - Детская проза
- Десять минут второго - Анн-Хелен Лаэстадиус - Русская классическая проза
- Николай Суетной - Илья Салов - Русская классическая проза
- Волшебные очки - Иван Василенко - Детская проза
- Шоколадные каникулы - Жан-Филипп Арру-Виньо - Детская проза