Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прежде чем пойти к Дзайасам, Лалага пересказала ей полученные от отца настоятельные рекомендации, касающиеся гигиены, микробов и опасности заражения.
– Главное – быть осторожными с частичками слюны, – объясняла она.
– Так вот почему в общественных местах всегда стоит знак «Запрещено сплёвывать на пол!» – догадалась Ирен. И вот, значит, почему мать не разрешала ей мыть плевательницы, а делала это сама, изведя не один литр отбеливателя.
Микроб, переносящий туберкулёз, называется «бацилла Коха», потому что его обнаружил профессор Кох – за это ему даже дали Нобелевскую премию. В школе Лалага видела фильм, где микробов при помощи микроскопа увеличивали в несколько тысяч раз. Учительница естествознания рассказывала, что их называют «бациллы», потому что они похожи на палочки. Собственно, на латыни bacus и означает палку, а illus – это уменьшительный суффикс. Корь, например, на латыни morbilli, объясняла она, и происходит от morbus + illus, то есть «маленькая болезнь» – и впрямь, болезнь эта не очень серьёзная.
А вот бацилла Коха, втолковывал детям доктор Пау, напротив, очень опасна, потому что поражает не только лёгкие, но и почки, селезёнку, даже кости. Она поглощает тело изнутри (в девятнадцатом веке говорили «болезнь его съедает»). Больной становится всё тоньше, всё слабее, и вскоре уже не в силах сопротивляться. Он может умереть не только потому, что у него всё лёгкие в дырах, отчего кровь течёт изо рта, словно рвота, и её приходится сплёвывать (а кровь эта очень заразна!), но даже и просто от переохлаждения. Вот почему в санаториях (так называют специальные больницы для лечения туберкулёза) пациенты должны много есть, чтобы стать сильнее: чем худее человек, тем меньше он защищён от болезни. (Доктор Пау не одобрял женщин, которые стараются похудеть ради элегантных форм. «Те, кто на это идут, ищут себе неприятностей», – говорил он.)
А вот мать Лалаги однажды прочитала чудесную книгу какого-то немецкого автора, в которой говорилось о санатории в горах (из-за чего и сама книга называлась «Волшебная гора»). Синьора Пау, когда приезжала в Лоссай, обсуждала её с тётей Ринуччей. Там был персонаж, больная туберкулёзом дама, который никогда не закрывала двери, – сестры Марини отзывались о ней с восторгом.
– Мне почти захотелось отправиться на пару месяцев в санаторий, – мечтательно сказала однажды синьора Пау.
– Да ты совсем с ума сошла! – ответил на это её муж.
Глава двенадцатая
Все вокруг уже поняли, что Лалага с Ирен снова подруги не разлей вода, и радовались за них – не считая, разумеется, Ливии Лопес, но та радовалась только чужому горю. Ну, и никто не мог сказать, что думала Тильда.
А Тильда просто скучала, считая дни до конца каникул. С двоюродными братьями и сёстрами, особенно с Лалагой, она вела себя по-доброму, и хотя всё ещё поддразнивала кузинину страсть к театру, но тоже беззлобно. Охотно переложив на Ирен задачу помощи Лалаге в репетициях, она иногда ходила с ними к Дзайасам и слушала уроки Франческо.
Франческо между тем выглядел усталым. Казалось, энергия и энтузиазм первых дней навсегда его покинули.
– Ты уже готова, Птичка, – рассеянно говорил он Лалаге. – Тебе больше нечему учиться.
Но она настаивала на том, чтобы продолжать:
– Боюсь, если я брошу репетиции, то сразу всё забуду.
А он лишь смеялся:
– Ах, если бы все начинающие актёры были похожи на тебя...
Ирен находила его безумно привлекательным:
– Он похож на средневекового рыцаря. Вылитый Мел Феррер.
– Ну нет! Это только потому, что у него впалые щеки. У Мела Феррера глаза светло-голубые, а у него тёмные. Он похож... Знаешь, на кого похож? На того тореадора, что женился на Лючии Бозе.
В спор вмешалась Тильда:
– А по-моему, совсем как Ричард Уидмарк.
– Да он же блондин!
– Да, но у него тоже торчащие скулы, как у Франческо. И лицо очень интересное.
Слава Богу, хотя бы в одном они сошлись: всем троим Франческо казался очень привлекательным.
Как-то ночью Тильда спросила кузину:
– Ты случайно не рассказала Ирен о Джорджо?
– Нет, – ответила Лалага, хотя считала, что теперь, когда эта история закончилась, хранить тайну уже нет необходимости. Но сестра, оказывается, думала по-другому.
– Смотри, никому об этом не рассказывай. Никогда, даже через сто лет.
Лалага в темноте чуть не расхохоталась. Какое сейчас для них с Ирен имела значение эта старая, давно засохшая любовь? Вот если бы кузина знала ИХ секрет! Ну, нет уж,
- Сексуальная жизнь наших предков - Бьянка Питцорно - Русская классическая проза
- Новые рассказы про Франца - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- Моя одиссея - Виктор Авдеев - Детская проза
- Я всего лишь собака - Ютта Рихтер - Детская проза
- Новые рассказы про Франца и школу - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- Матильда - Роальд Даль - Детская проза
- Десять минут второго - Анн-Хелен Лаэстадиус - Русская классическая проза
- Николай Суетной - Илья Салов - Русская классическая проза
- Волшебные очки - Иван Василенко - Детская проза
- Шоколадные каникулы - Жан-Филипп Арру-Виньо - Детская проза