Форма входа
Читем онлайн Голубое марево - Мухтар Муханович Магауин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
у старой жены Ахмета улыбку своим акцентом, забавным для ее непривычного слуха, торопится поведать о собственных несметных богатствах. — У меня тоже… тоже много… У меня сорок… сорок… Сколько у меня, апа?[24]
— Сорок девять, солнышко.
— У меня сорок девять асыков!
— И у меня сорок девять асыков, — не слишком уверенно повторяет гость, полагаясь на свою догадку, что «сорок девять» — это и есть «много».
— Жахсы… Жахсы… — похлопывает Зигфрид его по спине. — А кулжа у тебя есть?
Гость молчит, чтобы не сказать неправды…
— Кулжа… От архара, знаешь?
— Кулжа… Я тоже найду себе кулжу… — не желая сдаваться, бормочет гость.
— Это кулжа моего старшего брата… Нарым-бета… — запинаясь, произносит еще не вполне освоенное имя Зигфрид. — Он мне ее оставил… Его на войне убили. Трех моих старших братьев на войне убили. А у тебя сколько братьев убили?
— Мой старший брат еще… тири, — говорит мальчик.
— Тири?.. Апа, что это — тири?..
— Значит, не умер, айналайн. Значит, живой, где-то ходит.
— О-о!.. А мой умер, моего убили! — с торжеством восклицает Зигфрид.
Гость в смущении помалкивает, признавая свое поражение.
— На войне моих братьев убили… Кто убил, апа?
— Керман[25], солнышко.
— Керман убил на войне моих братьев!
— И моего старшего убьют, — не в силах дальше выносить такое унижение, обещает гость. — Его завтра убьют.
— Все равно, — не желает уступать Зигфрид, — у тебя брат живой, а моих убили. — И выставляет врастопырку три пальца. — Келим-бет… Жолым-бет… Нарым-бет… — При каждом имени он загибает один палец, сначала большой, потом указательный и в конце — средний. — Теперь я один. — Вместо трех загнутых пальцев Зигфрид выставляет мизинец. — Это я. А буду… — Он разгибает большой. — Вот я какой буду, отец сказал!
Но не всегда встречи с аульными детьми были столь мирными. Особенно вначале, когда ребята, спрятавшись под обрывистым берегом реки, обстреливали комками сухого конского помета Зигфрида, игравшего в одиночестве неподалеку, возле своей юрты. Пока кто-то выскочит ему на выручку, обидчики успевали нырнуть в кусты. Однажды, улучив момент, когда Зигфрид отошел от дома, на него натравили щенка. В другой раз, когда он подбежал к своим сверстникам, барахтавшимся в речке, его схватили, вымазали илом лицо и так отпустили.
Не на шутку рассердился Ахмет, увидев чумазого, облепленного грязью Зигфрида, ревущего благим матом… Одни залитые слезами глаза блестели на его похожем на маску лице. Ахмет вскочил на коня и, подхватив Зигфрида, усадил перед собой. Озорники то ли не ждали такого скорого возмездия, то ли, как обычно, рассчитывали на полную свою безнаказанность и по-прежнему весело плескались в воде. Завидев Ахмета, они кинулись врассыпную. А точнее, на противоположный берег. Но дальше растущего здесь тальника убежать не смогли: вся их одежда осталась там, где они купались и учиняли свою экзекуцию…
Впрочем, они бы и голышом задали стрекача, вздумай Ахмет перебраться через мелкую речушку. Но он придержал коня у самой воды.
— Эй, — крикнул он, — босоногие!.. Знаете вы, над кем измываетесь? Над моим сыном! Над младшим братом Нарым-бета!.. — Он назвал по имени трех ребят постарше и поманил к себе. — Смойте с Зекена грязь. Научите его плавать. — И, не дожидаясь ответа, опустил Зигфрида на землю. — Иди играй. — А сам, повернув коня, поехал шагом, не оборачиваясь.
И вышло так, что с того дня никто из ребят больше не сторонился Зигфрида. Сам же он был ненасытен в играх. Целые дни, с утра до вечера, проводил на берегу, резвился в воде, возводил из песка крепостные стены и башни, строил из глины дома, из камыша мастерил лодку, заменяя парус зеленым листом лопуха. И плоские камешки, влажно сверкавшие на солнце, пускал он, рассекая гладкую поверхность воды, и носился по густой, пружинящей под голой пяткой траве-мураве, играя в догонялки. Лишь на закате Зигфрид возвращался домой и замертво валился на подушку.
Вскоре он превратился в такого же мальчугана, как и его теперешние товарищи, до черноты загорелые, бритоголовые, с ногами, покрытыми ссадинами и цыпками. Но вместе с тем в облике Зигфрида что-то выделяло его среди аульной детворы, то ли яркие синие глаза, то ли светлые брови и ресницы. Однако к нему привыкли, он уже не выглядел в ауле чужаком. И к языку, который слышал вокруг, постепенно приобщился. Теперь у него здесь были не только друзья, обнаружились вдруг даже кровные родственники — до шестого, до седьмого колена. Люди постарше, например, отыскивали в нем явное сходство с Нарым-бетом, а другие тут же и объясняли столь удивительный факт, вспоминая, что брат Нарым-бета, средний сын Ахмета — Келим-бет, намерен был одно время жениться на немке, а может, и женился, и таким-то вот образом родился Зигфрид… Впрочем, для него самого эти слухи и догадки не имели значения. Важно было, что он был признан полноправным гражданином ребячьей республики, где все имели равную возможность выбирать и свергать хана, участвовать в азартных потасовках и играть в «айголек»…
Но игры продолжались недолго. В начале сентября общие заботы захватили и подростков-школьников, и тех, кто по годам еще явно не годился для работы в поле… Малыши лишились своих заводил и главарей, Зигфрид оказался среди них старшим. К тому же похолодало, никого не тянуло на речку, даже асыки прискучили… Зигфрид нашел для себя новую забаву.
С первых же дней жизни в ауле он пристрастился ездить на коне, усевшись впереди Ахмета, а теперь и вовсе сделался завзятым лошадником. Да и Ахмет при любой возможности брал его с собой. На хирман ли направиться, пригнать ли скотину, соседей ли навестить — оба восседают на рыжем, старый да малый. Бывало, Ахмет спешится по своим делам, а Зигфрид с важным видом дожидается его в седле. Поначалу он, правда, и выпустить из рук боялся луку седла: как вцепится, так и не разожмет пальцев, но постепенно привык держать повод и самостоятельно править лошадью. Зигфрид не был, понятно, таким лихим наездником, как многие из его сверстников, которые уже в два-три года освоили ашамай — специальное детское седло и чуть ли не выросли, не слезая с коня, но смирный по натуре Жирен-Каска охотно подчинялся мальчику. Зигфрид сам водил его на водопой, выгонял в степь, умудрялся порой даже слегка порысить на нем. Несмотря на ворчанье жены, Ахмет начал посылать Зигфрида сторожить поле, не подпускать к нему случайно забредающую скотину. «Пусть привыкает к верховой езде, — думал Ахмет. — Самая большая беда — упадет. Ну и что? Нет казаха, который бы с лошади не падал. И нет казаха, который от этого бы умер».
Тем не менее, прежде чем
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Голубое марево - Мухтар Муханович Магауин бесплатно.
Похожие на Голубое марево - Мухтар Муханович Магауин книги
- Твой дом - Агния Кузнецова (Маркова) - Советская классическая проза
- Чудесное мгновение - Алим Пшемахович Кешоков - Советская классическая проза
- Победитель - Юрий Трифонов - Советская классическая проза
- Мы были мальчишками - Юрий Владимирович Пермяков - Детская проза / Советская классическая проза
- Мешок кедровых орехов - Николай Самохин - Советская классическая проза
- Семипёрая птица - Владимир Санги - Советская классическая проза
- Сплетенные кольца - Александр Кулешов - Советская классическая проза
- Песочные часы - Ирина Гуро - Советская классическая проза
- По старой дороге далеко не уйдешь - Василий Александрович Сорокин - Советская классическая проза
- Долгие крики - Юрий Павлович Казаков - Советская классическая проза
