Форма входа
Читем онлайн Тривселенная - Песах Амнуэль
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Памятью можно убить?
— Памятью можно покончить с собой! Пульса денура, этот еврейский удар огнем — глупость! Но энергия памяти реальна! Я знаю…
Разрыв фразы, и сразу — Виктор:
— Я вспоминаю, как в детстве чуть не выпал из кабины детской авиетки, и это убивает меня?
— Да! Потому что — резонанс! Вы даже можете вспомнить, как ваш прапрадед попал под колеса первого в вашем городе автомобиля, и это убьет вас не хуже…
— Глупости, — Виктор спокоен. — Я не могу помнить, что ощущал прапрадед перед смертью, он не мог передать этих воспоминаний моему отцу, а отец — мне…
— Вы думаете, что генетическая память передается только механически? — Подольский хихикает. — Разве история с Генрихом не доказала обратного?
— Что?
— Господи! Как мог Генрих помнить о гибели Абрама? Он не был его прямым потомком!
— Не был…
Обрывок улетел, и упал другой — Виктор и Чухновский.
— Я вас переведу через границу с Татарстаном. Это единственный канал, который я еще не потерял. Или вы хотите, чтобы за вас взялись в МУРе?
— Но… Не станут же они привлекать меня из-за молитвы… Они там все безбожники!
— Хуже! Они там все христиане.
— Но я ничего не…
— Им плевать! Дело у меня забрали. А там столько смертей, и каждая необъяснима, как вызывание духов… Им нужен виновник. Вы!
— Ерунда, — уже не так категоричен, но раввин еще сопротивляется.
Обрыв.
И опять — Лев Подольский. Умные глаза — в упор.
— Я не пойду с вами, Виктор Николаевич. Это не поможет, у Татарстана с Россией договор о взаимной выдаче преступников.
— Договор не распространяется на заказные убийства, по которым нет доказательств!
— Вы уверены, что это вас спасет?
— Это спасет вас!
— Господи, — шепчет Лев Николаевич, — что меня спасет в этом мире? Отец когда-то хотел эмигрировать в Америку, знаете? Он говорил, что Россия свою историю завершила в две тысячи шестнадцатом, когда президентом стал Куваев. С тех пор это страна-зомби. И мы с вами — зомби в стране зомби. Генрих не хотел так жить и что получил? А раввин ваш все понимает…
— Он согласился пойти со мной.
— Не ради себя! Потому что это нужно вам, и потому что он считает себя до некоторой степени виновным.
— В чем? Вы думаете, он действительно верит в силу молитвы?
— Да ни в какую другую силу он не верит вообще! Вы думаете, он верит в силу вашего МУРа или ваших антисемитов, или ваших шокаторов? Он даже в собственные силы не верит, иначе не сидел бы в синагоге, которую не закрывают, потому что МУР использует ее для получения информации. Что, вы не знали? Вы меня поражаете, это известно каждому еврею! Ну да, вы не еврей. Так вот, я вам говорю, что обряд пульса денура еще не…
Я слушал и смотрел, и боялся, что обрывок воспоминания улетит, разорвется, и Подольский умолкнет. Я боялся этого, и так случилось.
Виктор хотел уехать в Казань и увезти раввина и Льва Подольского — идея не из самых глупых, но и не блестящая. При необходимости МУР достал бы Хрусталева и в Татарстане — плевать там хотели, есть соответствующий договор или нет. Если Виктор решил уйти, то почему оказался в сотне километров от Москвы, на холме, открытом со всех сторон — да еще без транспорта?
— И что дальше? — неожиданно произнес раввин и с кряхтением принялся подниматься на ноги. Я мог себе представить, чего это ему стоило — через несколько минут после шока. — Вы сказали… про несчастье… Вы ЭТО имели в виду?
Чухновский кивнул на догоравшие обломки катера и суетившихся врачей.
— Не это, — пробормотал Виктор и посмотрел мне в глаза. Он не видел меня, но ощущал что-то смутное и — вот, что поразило меня в этот момент! — ждал. Он приехал на этот безымяный холм рейсовым автобусом и притащил с собой раввина, потому что ждал МОЕЙ помощи. После нашей встречи… После бесед с Чухновским… Он ждал меня, знал, где ждать, и я пришел.
Я понял теперь смысл появления Хрусталева с Чухновским именно на этом холме, похожем на тот…
Три полицейские машины, прилетевшие со стороны Москвы, начали описывать окружности, заходя на посадку, одна из них неожиданно устремилась к нам — отсчет времени вновь пошел на секунды, и я должен был решиться.
— Это не больно, — сказал я Виктору.
Он закричал. Господи, я обманул его! Это оказалось так больно, как я не мог себе и представить. Виктор умирал мучительно, и я мог лишь наблюдать — не глазами, какие глаза у нематериальной сути? — как на лице Хрусталева появляется чернеющий отпечаток моей ладони, как с шипением лопается кожа, и сердце не в силах вынести кошмара, оно раздувается от ужаса и застывает, и все кончено, тело Виктора падает головой вниз в колючий кустарник, сверху кажется, что человек потерял сознание, а может и умер, значит, он не опасен, и можно взяться за второго, этого религиозного еврея, который стоит на коленях и грозит небу немощным кулаком.
— Это не больно, — сказал я раввину, солгав, чтобы он раньше времени не потерял сознания от страха. Я знал, что он меня не услышит, но надеялся на подсознательный отклик, всегда гораздо более естественный, чем любая мысль или действие, вызванные внешним раздражителем.
Чухновский услышал, и я замер, пораженный силой его сознания, его веры и его блаженства в этот последний для него миг на земле.
— Это не больно, — повторил раввин и протянул руку туда, где, как ему казалось, находилась в воздухе моя невидимая глазу суть. — Творец наказывает, и Творец прощает. И прощение, и наказание — суть одна. Одна суть — спасение.
Чухновский — я ощущал это — действительно находился сейчас в таком состоянии, когда боль становилась символом, не имея над организмом никакой власти. Экстаз? Я бы назвал это иначе. Вера. Этот человек действительно верил. В Него. В Его силу. В Его власть, в Его право карать и миловать, и оставлять на долю человека право отделять милость от кары.
Когда черный след ладони проступил на лице раввина, выталкивая душу из ее оболочки, на тлевших губах проступила улыбка, а потом кожа лопнула, и улыбка превратилась в оскал, но Чухновский этого уже не видел. Удар огнем. Пульса денура. Благословен будь, Господь наш… Барух ата адонай…
Полицейский катер опустился метрах в десяти от трупов, и патрульные высыпали из машины, держа шокаторы наизготовку.
Чухновский лежал в кустах, подставив лицо солнцу, и зрелище сгоревшей кожи поразило патрульного сержанта настолько, что он прижал ко рту ладонь, сдерживая рвоту. Он слышал краем уха сплетни, ходившие во всех структурах МУРа — о странных смертях последних дней, о том, как маньяк убивает свои жертвы, поражая их раскаленной ладонью. Он не верил, мало ли что плетут дознаватели, когда не могут добраться до преступника и ищут себе оправдания…
Значит, это правда?
Я не мог ничего сказать по этому поводу — меня уже не было здесь, мир расплылся в сознании, стал картиной в памяти, мгновенно переместившись из реальности настоящего в отражение прошлого.
В возникшую пустоту ворвался голос.
— Вернись! — сказала Даэна. — Не оставляй меня так надолго! Я не могу без тебя…
Я вернулся — в тот миг, из которого ушел.
Глава тринадцатая
Шар выстрелил, и щупальце прошло сквозь непроницаемую для меня преграду. Я вновь ощущал свое тело, и это ощущение стало сродни оргазму — жаркая волна поднялась от пяток к голове, мне показалось, что клетки воспламенились, начали лопаться сосуды, и кровь разлилась внутри. Одновременно я ощущал холод в кончиках пальцев, и разница температур создала никогда не испытанное ощущение — я был и меня не было, я был материален, и я весь был — дух, идея.
Я не стал сопротивляться — напротив, я расслабился, как делал это в прошлой жизни после тяжелого и бесплодного рабочего дня, когда носишься по всей Москве, говоришь со свидетелями и в результате возвращаешься домой, не имея в активе ничего, кроме головной боли. Валишься на диван в гостиной, в руке банка пива с охладителем, в мыслях вакуум…
Не знаю, о чем думал Фай, но в тот момент, когда, освободив свое тело и мысли, я впустил щупальце, закрылся и начал расправу с не ожидавшим этого противником, мне послышался вскрик и слова, отчетливо произнесенные бесплотным голосом: «Не убий!»
Вот уж действительно своевременное пожелание! Каждая клетка моего тела впитала часть энергии щупальца, и я понял, что со мной произошло бы, если бы инстинкт не подсказал мне правильную реакцию на опасность. Ментальная энергия созданного Фаем монстра черпалась из движения одной из планет в системе, названия которой я не успел разобрать. Планета начала падать по спирали на светило и, должно быть, в конце концов, сгорела в его пламени. А механическая энергия движения превратилась в энергию мысли, способную взаимодействовать с ментальной энергией любого другого мозга и, в свою очередь, превращать ее в тепло. Я бы стал факелом и испарился на глазах Даэны…
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Тривселенная - Песах Амнуэль бесплатно.
Похожие на Тривселенная - Песах Амнуэль книги
- Стрельба из лука - Песах Амнуэль - Социально-психологическая
- По делам его... - Песах Амнуэль - Социально-психологическая
- Преодоление - Песах Амнуэль - Социально-психологическая
- Бомба замедленного действия - Песах Амнуэль - Социально-психологическая
- Посол - Песах Амнуэль - Социально-психологическая
- Из всех времен и стран... - Песах Амнуэль - Социально-психологическая
- Крутизна - Песах Амнуэль - Социально-психологическая
- И затонула лодка... - Песах Амнуэль - Социально-психологическая
- Летящий орел - Песах Амнуэль - Социально-психологическая
- Чисто еврейское убийство - Песах Амнуэль - Социально-психологическая
