Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Королевскую чету приветствовала знать греческого двора, разодетая в яркие шелка с непринужденностью людей, привыкших ежедневно носить такую одежду. Во Франции только избранные могли позволить себе этот материал, да и то он был редкостью. Несмотря на их старания появиться во всем блеске, Алиенора понимала, что грекам они кажутся помятыми, оборванными варварами, что только усиливало их предвзятое мнение о христианах севера.
Французов отвели к императорскому Влахернскому дворцу, строительство которого продолжалось. Кое-где стояли леса, и рабочие трудились, поднимая тесаные каменные блоки и ведра с известью на площадки. Удары зубила по камню, скрип лебедки и крики мастеров слились в один непрерывный шум. Однако главное здание дворца было завершено и облицовано декоративными арками из разноцветного мрамора, образующего узор.
Слуги подбежали, чтобы забрать лошадей и препроводить Людовика с Алиенорой во внутренний дворик дворца, где их поджидал император Мануил Комнин вместе со своею супругой, императрицей Ириной. Мануил был сверстником Людовика, имел такое же сложение, но на этом сходство и заканчивалось. Император напоминал роскошную мозаику, его пурпурные одежды так густо усеивали драгоценные камни, что не уступали по жесткости кольчуге и при любом движении переливались.
Монархи обнялись и торжественно поцеловались. Император также поприветствовал Алиенору с чопорной официальностью. Она присела перед ним в глубоком поклоне, а Комнин поднял ее и слегка коснулся щеки губами. Королева вдохнула запах ладана и сандала. Взгляд у него был непроницаемый и холодный, а роговица такая темная, что сливалась со зрачком.
Алиенора поклонилась императрице. Высокая и стройная Ирина оказалась одного с ней роста, с темно-карими глазами и смуглым лицом. Она хоть и была чуть старше Алиеноры, но сохранила гладкую кожу. Императрица вышла к гостям в далматике из пурпурного шелка, отделанной золотыми косичками, и короне, с которой свисали нитки жемчуга, создавая завесу из молочных капель над завитыми волосами. В отличие от многих придворных дам, она не красила лицо, если не считать двух тонких размазанных линий, подчеркивавших глаза.
– Добро пожаловать, – произнесла императрица на латыни. – Я очень много слышала о королеве Франции.
– Как и я об императрице греков, – любезно отозвалась Алиенора.
Женщины оценили друг друга, не выходя из рамок официальности, за которой скрывались настороженность и любопытство.
– Вы проделали долгий путь, но впереди вас ждет дорога еще длиннее, – сказала Ирина. – Пройдемте в покои, подкрепите свои силы. Пока вы здесь, пользуйтесь всем, что может предложить Влахернский дворец.
Алиенора вошла. Ей показалось, будто она ступила внутрь золоченого ларца. Стены расписаны фигурами в полный рост, отделанными позолотой и раскрашенными простыми красками. Толченый лазурит, красный кермес, охра. Мраморные поверхности сочетались с хрустальными и золотыми и потому переливались, как вода. Инкрустированный блестящий пол отражал как зеркало, и Алиеноре казалось, что она идет по подсвеченной воде.
Наконец они вошли в большой зал, огражденный по периметру арками. На мраморном возвышении установили два кресла: одно для Мануила, второе для Людовика. Всем остальным полагалось стоять, включая Ирину и Алиенору.
Между королем и императором занял место толмач с кудрявой масленой бородой: Людовик изъяснялся на латыни, но Мануил ею не владел. Беседа монархов была такой же витиеватой, как и окружающий декор, – Людовик говорил сжато, но толмач все равно приукрашал его высказывания цветистыми оборотами, соблюдая традиции греческого двора. Слушая ответы Людовика, Алиенора поняла, что сейчас идет лишь обмен любезностями. В первый день, как это было принято у греков, никаких серьезных разговоров. Как и на следующий, и даже на третий.
После предварительной церемонии их препроводили в другой зал, где состоялся ужин с императором и его двором. И опять они шли по расписным коридорам с сияющими мраморными полами. Обеденные столы тоже были мраморные, розовые и белые, с затейливой резьбой под белыми скатертями. Роскошные яства, подаваемые на керамических и серебряных с позолотой блюдах, источали ароматы розовой воды, корицы и мускатного ореха. Нежный ягненок с абрикосовым соусом, дичь, зажаренная до хрустящей корочки и фаршированная диким рисом, серебристая рыба из богатых вод Золотого Рога.
Греки за столом пользовались двузубчатым прибором, насаживая на него кусочки ягненка или абрикоса и обмакивая в пикантные соусы или оливковое масло, светло-зеленое, как жидкое стекло. Кусочки сидели на зубцах надежно, не падали. Заметив интерес Алиеноры, Ирина тут же подарила королеве диковинку.
– Вы вскоре удивитесь, как до сих пор могли обходиться без нее, – сказала она.
Алиенора поблагодарила императрицу, любуясь костяной ручкой, инкрустированной маленькими квадратиками радужной мозаики.
– Обязательно осмотрите знаменитые достопримечательности нашего города, пока вы здесь, – добавила Ирина. – Я сама все вам покажу – так мы лучше узнаем друг друга.
– С огромным удовольствием, вы очень добры, – поблагодарила Алиенора с улыбкой.
Ирина тоже улыбнулась, но ее темные глаза смотрели серьезно и пристально.
– Ваш муж… он успел завоевать здесь уважение как набожный человек. Мы слышали от наших купцов, что он много времени проводит в молитве.
– Все верно. – Алиенора поднесла кубок к губам, а сама подумала, что «купцы» звучит благороднее, чем «шпионы». – Моего мужа готовили в священнослужители до того, как он стал наследником трона.
– В нашем городе он найдет много святых мест. Церкви, усыпальницы и бесценные реликвии, тысячу лет охраняемые императорами от врагов. Да будет на то воля Божья, мы и впредь продолжим это.
От Алиеноры не ускользнули предостережение и вызов в словах Ирины, произнесенных якобы с мягкостью. Людовику разрешалось посмотреть, но не трогать, а французы были не столько союзниками, сколько выгодным способом отвлечь врагов Константинополя на себя.
– Полагаю, нам предстоит еще многое узнать друг от друга, – заметила Алиенора.
– Совершенно верно, – вежливо ответила Ирина, пригубливая напиток. – Именно так.
Для Алиеноры в Константинополе началась новая жизнь. Роскошь так и манила. Ее вместе с Людовиком и всей их свитой разместили в охотничьем домике, по сравнению с которым Тальмон казался крестьянской лачугой. В первый же вечер Алиенора смыла в горячей воде с лепестками роз все тяготы долгого пути. Служанки натерли ее экзотическими маслами, избавили массажем от боли в мышцах, и она обрела легкость и томность во всем теле. Император предоставил им слуг в помощь их собственным, которые исполняли малейшие желания.
- Лавина чувств - Элизабет Чедвик - Исторические любовные романы
- Любимая наложница хана (Венчание с чужим женихом, Гори венчальная свеча, Тайное венчание) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Ядовитый соблазн [СИ] [litres] - Эрика Адамс - Исторические любовные романы / Остросюжетные любовные романы / Периодические издания / Эротика
- Самозванка, жена Самозванца (Марина Мнишек и Лжедмитрий I) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Темнейшая ночь (любительский перевод) - Джена Шоуолтер - Исторические любовные романы
- Только он - Элизабет Лоуэлл - Исторические любовные романы
- Бог снимает маски, или Новая Элизабет Джонсон (СИ) - Анна Кривенко - Исторические любовные романы
- Эгоист (дореволюционная орфография) - Элизабет Вернер - Исторические любовные романы
- Темная королева - Сьюзен Кэррол - Исторические любовные романы
- Мариадон и Македа - Герцель Давыдов - Исторические любовные романы