Среди кучи сломанной утвари, Этна откопала для меня швабру. Отломав кончик, я опёрся на неё и потопал на выход из обиталища Эйнара.
По следам ног на пыльном полу поднялся на чердак института. «Хорошо, что прихватил плащ», – подумал я, застёгиваясь. Эта часть строения давно обветшала, половицы отсырели и покрылись коркой льда. Ненароком, можно было что-то сломать себе, в довесок к пылевому ранению бедра.
Дыры в крыше были неумело заколочены, и через них проходили редкие лунные лучи. Эйнар сидел в самом конце и глядел в разбитое окно – единственное отверстие, что никак не было заграждено. Он закутался в несколько штопанных одеял, не боясь замёрзнуть.
Подойдя поближе, я проследил за направлением его взгляда. Он упирался в редкие звёзды, что не были сокрыты тучами. В центре небосвода светила полая луна, кольцо белого света, которого едва хватало в открытом поле, не то, что в городе или глухом лесу.
– Тридцать лет… – шептал себе Эйнар. – Тридцать…
– Дольше, чем я помню, когда свет ещё не погас, – я прервал его одинокий трепет.
– Мы думали, что это затмение, – ответил Эйнар. – Очень долгое затмение. До тех пор, пока на календаре не закончился последний лист… Ещё несколько лет единицы из нас пытались считать дни, но и они сбились и забыли.
– Почему ты не заколотил это окно, как другие? – спросил я.
– Не смогу ответить. Просто так решил… – пожал плечом Эйнар. – В последнее время, годы, а может и десятилетие, я часто сюда поднимаюсь. Делать большую часть времени мне нечего… Это… Прости, ещё раз…
– Я уже не обижаюсь. Ты главное, не напоминай лишний раз, а то в ноге свербит, – хмыкнул я. – У тебя тут нет подушки?
– Вот… – он встал и протянул мне свою.
– Нам нужна карта, – напомнил я.
– Их тут полно. Я сохранил несколько на случай, если твари исчезнут, – обнадёжил Эйнар. – Куда вы направляетесь?
– На север. Этна рассказала, что есть надежда на поселение выживших за горами.
– Надежда… – произнёс учёный. – Уже что-то…
– Не знаю. Мне слабо верится в подобное, но… А куда ещё идти? – подумал я.
– Это не твои дети? – поинтересовался Эйнар.
– Нет. Хотя… наверно, уже мои. По крайней мере, я чувствую… нет, знаю, что в них – мой смысл жизни. Пока живы Этна и Марко, моё путешествие имеет хоть какое-то значение. Это всё о чём я мечтаю – оставить что-то в этом мире после себя…
– Это… – шмыгнул носом учёный. – Это прекрасно… – и он заплакал.
Я положил ему руку на плечо и слегка притянул к себе. «Человек, – подумал я. – Живой человек. Он так давно ни с кем не общался… Удивительно, что он всё ещё сохранил свой рассудок достаточно ясным, чтобы понимать меня».
– Если хотите добраться до севера и преодолеть горы без существенных препятствий, я могу дать подсказку… – успокоившись, сказал учёный. – Учитывай, что эта информация может оказаться просроченной на три десятилетия. Если спуститься с гор и пройти на восток, то где-то там раньше находилось местечко Эйррейс. Оно славилось своими воздушными шарами. Если сможете найти хотя бы один уцелевший и взлететь на нём, то сократите время пути с нескольких месяцев, до пары недель.
– Сможешь показать точный путь на карте? – спросил я.
– Постараюсь… – утирая слёзы, ответил Эйнар.
Он помог мне встать, и мы вместе отправились обратно. По дороге, Эйнар сказал:
– Думаю, тебе стоит подождать, пока нога заживёт. Еды тут хватит, а я столько уже не проживу, чтобы всё съесть.
– У меня не так много времени, и это не из-за твоего выстрела. Подожду, пока боль перестанет причинять дискомфорт и двину дальше.
Оказавшись перед пристанищем, Эйнар сказал, что сам сходит за картами. Я вошёл внутрь, Этна как раз разогрела мне парочку консерв из запасов института.
– Ну как? – спросил Марко.
– Он даст нам карты, – обрадовал я.
Дети тут же обняли друг друга от радости.
– Я думаю, нужно подождать, пока ты поправишься, – сказала Этна.
– Эйнар тоже так считает, но моё решение уже принято: мы выдвинемся через несколько дней.
– Дядь, при всём уважении, я тебя не смогу понести, – подметил Марко.
– Я не настолько стар! – отшутился я. – Поймите… не так много времени осталось до момента, когда я не смогу вас защищать.
– Что?! – воскликнула Этна.
– Вы знаете, о чём я говорю… Моё тело ещё держится, несмотря на все испытания. Это чудо, для моего-то возраста, – сообщил я, ненароком задумываясь: «А сколько мне точно лет? Должно быть пятьдесят четыре… или пятьдесят шесть…»
– Не гони, дядь! Я запрещаю тебе умирать! – стукнул по столу Марко.
Этна тут же положила ему руку на плечо.
– Эдгар, я прошу тебя… Побереги себя. Если мы доберёмся до отца Севастьяна, то сможем, наконец, отдохнуть. Разве нам сейчас что-то угрожает? Почему ты так себя не ценишь?
– Почему-почему… –
