Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ОНА: Хорошо же, мсье Философ. Я готова объяснить вам на этом примере разницу между философствующим тираном и тиранствующим философом. Вы указываете мне путь к будущей славе. Не спорю, он приведет к ней. Но только это будет не та слава, о которой вы толкуете. Вы толкаете меня прямиком в пропасть — или на эшафот. Вы драматург. Вспомните сюжеты лучших пьес или популярных опер. О чем говорится в драмах Корнеля, о чем поется в операх Генделя и Рамо? Трагична судьба государей, решившихся ратовать за всеобщее благо. Кориолан, Риенци, Годунов. Потому что ваши распрекрасные простые люди превращаются в звериную стаю, в обезумевшую толпу…
ОН: Вы сами сказали, что подданные обожают вас. Чего же вам бояться?
ОНА смеется; даже ПРИДВОРНЫЕ развеселились.
ОНА: Какая наивность! В России крестьяне-бедняки ненавидят кулаков, те терпеть не могут помещиков, землевладельцы ведут тайную борьбу с губернаторами, а последние презирают аристократию. Аристократы не выносят военных, военные — чиновников-бюрократов. В Табели о рангах тринадцать ступеней, и каждая ступень ненавидит остальные двенадцать. Церковь против армии. Армия против флота, пехота против кавалерии; полки враждуют меж собой. Все шпионят друг за другом, в том числе и за мной. И все жители России дружно клянут судьбу, навязавшую им дражайшую матушку-царицу…
ОН: Им просто надо научиться жить своим умом.
ОНА: Своим умом! У них один ум — мой. Я думаю за всех, а иначе бы они все перегрызлись. Любой русский только и мечтает обмануть, ограбить, убить всех остальных. Я — единственное звено между кнутом палача и реками крови.
ОН: Представляю, каково вам.
ОНА: Благодарю за сочувствие. Если я в вас не ошиблась, вы достаточно объективны и проницательны, чтобы оценить роль деспота в такой стране. Если вы истинный знаток человеческой натуры, вы не можете не понимать, что страсть к разрушению, ненависть к себе подобным, зависть и тяга к преступлению у нас в крови. Так признайте же, что обществу не обойтись без таких, как я, личностей…
ОН: Признаю, Ваше Величество. Я не учел, сколь непосильная тяжесть ложится на плечи монарха, недооценил, сколь грандиозные и величественные формы может принимать власть. Я позабыл на мгновение, почему преклоняюсь перед вами, позабыл, что заставило меня проехать тысячи миль…
ОНА: Что ж, вы признаете меня терпимой?
ОН: Вы доказали это своей добротой.
ОНА: Просвещенной?
ОН: Уважением и любовью к человеческой мысли.
ОНА: Хорошо, мсье. Мы подробно обсудили ваш доклад. А теперь отправляйтесь и перепишите его. Завтра покажете. Желаю успеха, мсье Библиотекарь.
Конец тринадцатого дняДень шестнадцатыйОН входит в своем черном костюме, выглядит встревоженным, оглядывается неуверенно. ОНА сидит на кушетке. Улыбается ему. Рядом с ней большая открытая шкатулка с чем-то блестящим.
ОНА: Вот и вы, дорогой друг. Идите сюда. Посмотрите, что здесь. Я вам приготовила подарок.
ОН заглядывает в шкатулку. А в шкатулке — множество часов.
ОН: Как, это все мне, Ваше Величество?
ОНА: Да, мсье. Чтобы вы не так часто опаздывали на наши встречи, милый Философ.
ОНА достает из шкатулки очень красивые золотые карманные часы с цепочкой. ОН смотрит на часы. Смотрит на нее. ОН тронут.
ОН: Прекраснейшая из цариц? Это точно мне, вы уверены?
ОНА: Конечно. Вы довольны?
ОН: О большем я и мечтать не смею. Золотые карманные часы с крышкой, Ваше Величество! Карманные часы! Я буду носить их в нагрудном кармане и любоваться вашим портретом на крышке.
ОНА: Значит, подарок мой принят?
ОН берется за цепочку, покачивает часами.
ОН: Редкий подарок доставляет такое удовольствие. Что отражает дух нашего века и вместе с тем всю сложность вселенной лучше, чем часы? Этот крошечный тикающий механизм помогает нам выбрать свой путь и найти свое место в мире. Он показывает нам, что мир — не единое целое, что он дискретен и таинствен, а нашими передвижениями во времени и пространстве управляет часовая стрелка…
ОНА: Тогда и Бог для вас — великий часовщик?
ОН: Нет, великим часовщиком я считаю человека. Какой мощный интеллект! Как остро ощущаем мы пространство и время, их взаимосвязь. Что вселенная по сравнению с ее моделью — созданием человеческого разума! Где изготовлены эти часы?
ОНА: Эти часики? В Швейцарии, мсье. В Женеве.
ОН: Швейцарцы — независимы и искусны в ремеслах. Говорят, лучшие в мире часы делаются в Швейцарии.
ОНА: Может, не в самой Женеве, но поблизости. Эти часы прислал из Фернея мой друг Вольтер. Вы знаете, что у него там свои ремесленные мастерские?
ОН: Слышал. Восемьдесят часовщиков грудятся у него в мастерских, восемьдесят часов тикают сутки напролет. Какой глубокомысленный подарок.
ОНА: Не совсем подарок. Он прислал мне пятьсот часов, целый ящик.
ОН: Пятьсот? Скоро у русских будет много свободного времени.
ОНА: Я похвалила его за предприимчивость и поддержку ремесел. В благодарность он прислал мне ящик часов. И счет на пятьдесят тысяч фунтов.
ОН: Дороговато обходится вам швейцарское времяпрепровождение. Позвольте заметить, что на эту сумму вы могли бы построить военный корабль. Или приобрести полдюжины полотен Рубенса у разорившегося английского милорда. Между тем вы вовсе не просили Вольтера посылать вам эти пятьсот часов.
ОНА: Иногда я думаю, что вы ревнуете меня к нашему великому другу.
ОН: Нисколько. И что же он присоветовал вам делать с этими тикающими штучками? Подарок дорогому Дени — это само собой, а еще?
ОНА: Он советует дарить их иностранным гостям — в знак внимания. Или распродать в два раза дороже, чем он с меня запросил.
ОН: Если вы последуете другому его совету, часы можно сбыть туркам.
ОНА: Я слышала, что сам он уже проделывал это. Надеюсь, с них он взял еще дороже.
ОН: Наверняка он так и поступил. Зато теперь обеим армиям не грозит разминуться на поле сражения. Я уверен, что деньги потрачены не зря…
ОНА: И не зря уверены. Я многим обязана мсье Вольтеру. Когда в Европе меня называли убийцей, он спас мою репутацию в мировом общественном мнении.
ОН: Не он один.
ОНА: Допустим. И вы, и некоторые другие…
ОН: И мой приезд в Петербург тоже работает на вашу репутацию. Не так ли, Ваше Величество?
ОНА: Как любой человек, я нуждаюсь в понимании. А достичь понимания легче, когда на твоей стороне мудрые, способные многое понять люди.
ОН: Мудрые глупцы, готовые верить каждому вашему слову? Готовые сквозь пальцы смотреть на оккупацию чужих территорий, на казни инакомыслящих? Готовые строчить в вашу честь бездарные хвалебные оды?
ОНА смотрит на него.
ОНА: Теперь я уверена, что вы — ревнивец и завистник, мсье.
ОН: Правда? К кому же я ревную?
ОНА: К Вольтеру. Потому что он любит меня до безумия и не скрывает этого. Потому что вам до него как до неба, потому что в сравнении с ним мысли ваши скучны, а страсти ничтожны. Потому что одно его слово значит для меня больше, чем десять ваших. Потому что он добрее, великодушнее, свободнее и откровеннее в своих суждениях…
ОН смотрит на нее с удивлением.
ОН: Вы ошибаетесь. Я не ревную вас к Вольтеру.
ОНА: Что ж, зато он ревнует.
ОН: Неужели? Великий Вольтер ревнует?
ОНА: Конечно. Ведь он в Фернее, а вы в Петербурге. Вы моложе его и забавнее.
ОН: Откуда вы знаете?
ОНА достает из-за корсажа письмо.
ОНА: Сегодня я получила его письмо. Слушайте. «Я с сожалением узнал, что ваш Дидро захворал в Голландии. Но наверное, сейчас он уже у ваших ног. Я рад, что нашелся еще один француз, всецело преданный вам. Кое-кто выступал и всегда будет выступать за турка Мустафу, но все же приверженцев святой Екатерины гораздо больше. Наша маленькая церковь постепенно растет и становится вселенской…» Ну, это обычная лесть…
ОН: Прошу вас, дальше.
ОНА: «Я с трудом представляю, как Императрица, ведя войну с огромной империей султана и управляя собственными, еще более огромными владениями, присматривая за всем, отвечая за все, выкраивает время на нескончаемые споры с Дидро, как будто мало ей других забот…»
ОН: Как пишет! Какой слог! Какая гибкость мысли!
ОНА: Разделяю ваше восхищение. «Мне не терпится самому побеседовать с Дени, — пишет он, — чтобы услышать от него то, что он услышал из уст Вашего Величества. Нет, „Величество“ — не то слово. Лучше я скажу „Совершенство“: это точнее выражает ваше превосходство над прочими земными созданиями…» Прошу прощения, дальше сплошная лесть. Видите, с каким умилением и восторгом относится ко мне этот великий человек.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Жизнь наверху - Джон Брэйн - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Одетта. Восемь историй о любви - Эрик-Эмманюэль Шмитт - Современная проза
- Явление чувств - Братья Бри - Современная проза
- Русский роман, или Жизнь и приключения Джона Половинкина - Павел Басинский - Современная проза
- Мне грустно, когда идёт дождь (Воспоминание) - Рэй Брэдбери - Современная проза
- Выскочивший из круга - Сергей Юрский - Современная проза
- Москва-Поднебесная, или Твоя стена - твое сознание - Михаил Бочкарев - Современная проза
- Уловка-22 - Джозеф Хеллер - Современная проза