Форма входа
Читем онлайн Великий Бисмарк. Железом и кровью - Николай Власов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Впоследствии редкий историк избежал соблазна бросить камень в «железного канцлера», упрекая его в том, что он не воспротивился требованиям аннексии французских провинций и тем самым превратил Францию в долговременного противника своей страны. Но для того, чтобы сделать подобный упрек, придется допустить, что Бисмарк был абсолютным властителем, который мог диктовать свою волю всем и каждому. Однако эта картина совершенно не соответствует действительности. В вопросе об аннексии Эльзаса и Лотарингии, возможно, яснее, чем где бы то ни было, проявилась зависимость Бисмарка от различных политических и общественных сил, от господствующих тенденций и течений. Когда различные группы интересов выступали поодиночке, канцлер еще мог навязать им свою волю; однако против их совместного давления он был практически бессилен.
Кампания продолжалась. В середине сентября германские войска подошли к Парижу. Французская столица представляла собой одну из мощнейших крепостей Европы, внешнюю линию обороны которой составляли прекрасно укрепленные и снабженные многочисленной артиллерией форты. Тем временем начался процесс, который стал полной неожиданностью для прусского военного руководства, – война начала перерастать в народную. На неоккупированных территориях страны начали в спешном порядке формироваться новые корпуса. Германская армия оказалась в сложной ситуации: ее основные силы были разделены между Мецем и Парижем, осада которых пока не приносила результатов. Значительные контингенты необходимо было выделить для охраны пленных и наведения порядка в собственном тылу. Вместо окончательной победы осень 1870 года принесла немецкой армии серьезный кризис, пути выхода из которого были покрыты мраком.
Главная квартира остановилась в Версале. Огромный королевский дворец был превращен в лазарет. Бисмарк со своими сотрудниками занял виллу, принадлежавшую текстильному фабриканту. Комната, в которой он жил и работал, была все время натоплена до весьма жарких температур. Вставал Бисмарк обычно поздно, далеко за полдень, и садился за работу. В шесть часов вечера все сотрудники собирались на совместную трапезу; канцлер, как всегда, отличался отменным аппетитом и постоянно жаловался на скудный рацион. Поздно вечером Койделл частенько играл ему на пианино. Ночью Бисмарк иногда совершал пешую прогулку по прилегавшему к вилле небольшому саду; дневные прогулки верхом по Версальскому парку были весьма редким развлечением.
Еще в сентябре Бисмарк жаловался на то, что его ущемляют в вопросах снабжения и расквартирования, а также не приглашают на военные совещания. «Я уже потому должен знать обо всех военных делах, чтобы мог своевременно заключить мир!» – горячился канцлер [372]. Можно понять Мольтке, который со сложными чувствами узнавал о таких претензиях со стороны сугубо гражданского человека, пусть и главы правительства. Тем более что сам канцлер, в свою очередь, не информировал шефа Генерального штаба о политических и дипломатических делах; когда генерал-интендант Штош сказал Мольтке в середине сентября, что граф Бисмарк сообщил ему о прибытии французских парламентеров, тот язвительно ответил: «В высшей степени ненадежный источник!» В сентябре разразился конфликт по поводу полевой полиции, находившейся в подчинении Генерального штаба, когда Бисмарк попробовал отдавать ее шефу непосредственные приказания, касавшиеся обращения с гражданскими лицами на оккупированных территориях. Офицеры Генерального штаба намеревались проводить четкое разграничение политической и военной областей, часто упуская из виду сложность создавшейся ситуации, в частности, вопросы международной политики.
Генеральный штаб оказывал канцлеру не просто пассивное сопротивление, но и активно вставлял ему палки в колеса. В конце сентября Бисмарк впервые встретился с представителем республиканского правительства Жюлем Фавром, который заявил о готовности заключить мир, но отказался даже обсуждать уступку французской территории. Такая позиция была неприемлемой для Бисмарка, и он решил надавить на своего собеседника угрозой бонапартистской реставрации. В октябре Бисмарк попробовал договориться с осажденным в Меце маршалом Базеном, имевшим в распоряжении целую армию и хранившим верность бонапартистскому режиму, и со свергнутой императрицей. Речь шла о том, чтобы двинуть войска Базена на Париж, раздавить республиканцев, а затем заключить мир с вернувшимся на трон Наполеоном. Для этого генерал Бурбаки был пропущен из Меца в Лондон, где находилась Евгения. Обратно же военные – в первую очередь принц Фридрих Карл, младший брат короля, – его не пустили, опасаясь лишиться славы покорителей Меца. Принца поддерживал Мольтке, который считал все вопросы, связанные с капитуляцией Базена, делом чисто военным и не имевшим никакого отношения к Бисмарку. Угрозу иностранного вмешательства он считал надуманной. Кроме того, неприязнь к бонапартистскому режиму заставляла его торпедировать все попытки реставрации, предпринимавшиеся канцлером.
В своих воспоминаниях Бисмарк писал: «Неприязнь, которую высшие военные круги питали ко мне со времени войны с Австрией, сохранилась у них в течение всей французской кампании, хотя ее разделяли не Мольтке и не Роон, а «полубоги», как называли в ту пору высших офицеров генерального штаба. В походе я и мои чиновники ощущали это решительно во всем, вплоть до снабжения и расквартирования. Это зашло бы, вероятно, еще дальше, если бы не коррективы со стороны неизменной светской учтивости графа Мольтке (…) Уже при отъезде в Кельн я случайно узнал о принятом в самом начале войны плане не допускать меня на военные совещания. Я мог заключить об этом из разговора генерала фон Подбельски с Рооном, который я невольно услышал, так как он происходил в соседнем купе, а перегородка, которая нас разделяла, не доходила до верха. Первый громко выразил свое удовлетворение, сказав примерно следующее: «На сей раз, таким образом, приняты меры, чтобы у нас подобные вещи не повторялись». До отхода поезда я услышал достаточно, чтобы понять, чему именно противопоставлял генерал «сей раз»: он имел в виду мое участие в военных совещаниях во время богемской кампании» [373].
Военных тоже можно понять. Мольтке «достаточно хорошо знал Бисмарка, чтобы считать невероятным, что последний будет пассивно держаться на совещаниях, несмотря на свое официальное положение слушателя, и не выдвигать на первый план свои воззрения», – писал один из известнейших биографов «железного канцлера» Эрих Эйк [374]. Подобного вмешательства в сферу своей компетенции шеф Генерального штаба терпеть не собирался. Как писал Э. Кессель, «можно предположить, что и сам король был полностью доволен отсутствием Бисмарка на военных докладах» [375]. До определенного момента Мольтке держал Бисмарка на строжайшей информационной диете и лишь 15 октября распорядился направлять канцлеру копии телеграмм, которые отправлялись из главной квартиры германской прессе. Это было сделано лишь после настойчивых просьб канцлера, которому надоело черпать информацию о происходящих событиях из газет.
«Их разделило глубокое несходство их натур, – отмечал Штош. – Они относятся друг к другу весьма негативно, и лишь с трудом удается вести общие дела. Мольтке – человек благородного спокойствия, Бисмарк – страстный политик» [376]. Шеф Генерального штаба обходил конфликт молчанием, канцлер в свойственной ему манере шумел о заносчивых «полубогах» из Генерального штаба, которым вскружил голову собственный успех, о «стратегах из классной комнаты», о «профиле хищной птицы» у Мольтке… Впрочем, до определенного момента он все же сохранял уважение к генералу и писал, что «генеральный штаб мне вообще не нравится, кроме хорошего и умного старого Мольтке; его офицерам успех ударил в корону, и я часто боюсь, что подобная завышенная самооценка еще повлечет за собой наказание; именем Мольтке прикрываются другие, а сам он уже стар и пускает все на самотек» [377]. Но к концу октября Бисмарк понял, что шеф Генерального штаба является его основным противником, а вовсе не ширмой для своих сотрудников. Отношения двух деятелей испортились окончательно.
Тем временем ситуацию на фронте изменила капитуляция армии Базена, состоявшаяся 27 октября. В течение ноября общая расстановка сил постепенно менялась в пользу немцев. Французы выставляли в поле все новые и новые подразделения, с которыми германская армия с большим или меньшим успехом справлялась. Серьезно осложняли положение немцев откровенная враждебность населения и действия франтиреров, которые заставляли выделять для борьбы с ними значительные силы. Бисмарк считал необходимым жесточайшие меры против партизанского движения. Колониальных солдат французской армии он называл «хищными зверями, которых нужно убивать», «наиотвратительнейшими чудовищами» [378], «крайне сожалел о том, что приходится брать в плен, а нельзя тотчас же убивать» [379]и подумывал о том, чтобы отказаться от Женевской конвенции. Мольтке в этом вопросе выступал с гораздо более умеренной и человечной позиции, за что заслужил со стороны канцлера упреки в излишней мягкости. Кроме того, Бисмарк с ревностью следил за стремительным ростом влияния Генерального штаба. «Железный канцлер» считал необходимым закончить войну в кратчайшие сроки. Для этого он предлагал применить широкомасштабный террор против мирного населения, с чем был категорически не согласен Мольтке. Королю Бисмарк предлагал брать меньше пленных: «Это бы произвело сильное воздействие на французскую армию и помогло бы распространить ужас, если бы было возможно приучить армии Вашего Величества к тому, чтобы брать поменьше пленных и делать акцент на уничтожении врага на поле боя» [380]. Вполне возможно, что резкие высказывания Бисмарка объясняются взвинченным состоянием его нервов, которые вновь оставляли желать лучшего. Затягивание кампании и борьба с военными позволили вернуться старым недугам.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Великий Бисмарк. Железом и кровью - Николай Власов бесплатно.
Похожие на Великий Бисмарк. Железом и кровью - Николай Власов книги
- ПИСЬМА К РУССКОЙ НАЦИИ - Михаил Меньшиков - Публицистика
- Россия и Германия. Стравить! От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона. Новый взгляд на старую войну - Сергей Кремлёв - Публицистика
- Они шли убивать. Истории женщин-террористок - Вера Николаевна Фигнер - Прочая документальная литература / Публицистика
- Клевета на Сталина. Факты против лжи о Вожде - Игорь Пыхалов - Публицистика
- Повесть Гоголя «Портрет» - Александр Иванович Алтунин - Менеджмент и кадры / Публицистика / Науки: разное
- Джобc Стивен - Джин Ландрам - Публицистика
- Эт-руски. Загадка, которую не хотят разгадать - Анатолий Фоменко - Публицистика
- Врата Европы. История Украины - Сергей Плохий - Публицистика
- Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов - Светлана Александровна Смагина - Кино / Публицистика
- Турецкие диалоги. Мировая политика как она есть – без толерантности и цензуры - Иван Игоревич Стародубцев - Политика / Публицистика
