Эмма, не способно меня смутить!
— Ты как, Костик, в порядке? А ты, Саша? — участливо спросила мама, изящно просачиваясь сквозь людской поток.
— Дя! — крикнули мы хором, летая над каким-то толстым мальчуганом лет пяти. — Зийный зийный!
Это Саня дразнился! Я тут не при делах, я же не какой-то там малолетний хулиган…
Ну ладно, разве что чуть-чуть.
— Смаи Саська, есё тойстий! — весело крикнул я, подлетая к небедно одетому пареньку, на ходу уплетающему разноцветное мороженое. — Эй ти слись тё!
Батя настроил удерживающее нас поле очень гибко, так что метров на пять я могу отлетать спокойно. Я закружил над головой паренька аки чёрный ворон в пуховике.
— Чё те?! — буркнул он. — Лети отсюда, петух блин!
М-да. Скудность познаний этого невежды в орнитологии удручает.
Я решил его просветить:
— Петюхи не етают, дуйило! Ти тё! Я тёйний вор-ран!.. Вор-ран… мороженых!
И, резко снизившись, прямо на лету откусил солидный кусок розового шарика.
Потому что нефиг обзывать маленьких! Думал, что я не пойму, гад этакий!
Ох ты ж! Холодно-то как!!!
Весь рот словно обдало заклинанием Заморозки. И до криков «стой, ты охерел что ли?!», летевших вслед, мне уже не было никакого дела!
— Костян, ты чего детей грабишь!
Упс. А вот до батиной руки, поймавшей меня за шиворот, дело ещё как было.
— Он обзываитя! — подло наябедничал я.
Ну а что? Имею право. Детям в моём возрасте такое по статусу положено — всех бесить и жаловаться родителям!
Я уже говорил, кажется, что детство надо провести весело-о-ой! То есть, правильно! Детство нужно провести правильно, по-детски, это для развития души надо!
Я показал тому мальчику кулак. А потом его увела в толпу такая же толстая мама, явно признавая победу за мной.
— Мальчики идёмтте уже скоро начнётся! — позвала нас Эмма, ловко хватая Саню на лету. — Сашенька нельзя задирать других деток! Тебя Костя научил плохому!
— Кто же, кто же за это ответит?! — патетически всплеснул руками батя, подкидывая меня вверх. — Ну как сын, чего видишь?!
Я видел… ну да, толпу людей. То же, что и все последние часы.
Центр Москвы сегодня забился просто до отказа. Итак довольно узкие старые улицы стали просто непроходимыми — все спешили урвать праздничной халявы.
— Подходи, не жмись, народ! Скоро, скоро Новый Год! Ну а раз такое дело, получай подарок смело!
Кто-то в толпе уже рифмовал Новый Год на что-то там «вас в рот», но толпа людей всё равно беспрестанно валила к очередному лотерейщику.
Кто-то предлагал стрелять по шарам, кто-то ловить подарки причудливым магическим устройством на телекинезе, кто-то — просто разыгрывал.
Отбоя от желающих не было.
— Да уж! — усмехнулся отец, проходя мимо двух мужиков, дерущихся из-за того, кто из них во что-то там выиграл. — Вот уж верно говорят: на халяву сладок и уксус!
— Никогда этого не понимала! — фыркнула мама. — Пойдём скорей отсюда!
— Ага! Пойдём от этих халявщиков, попробуем выбить благословение от царского прикосновения! Ты права, Сонька, не понимаю я этих людей!..
Настроение у отца сегодня приподнятое, так что мочит он знатно. Хихикая, я полетел за ним следом. Ну и мама тоже долго дуться не стала.
Адам с Эммой, всецело доверив Сашку бате, то совсем пропадали в толпе, то выныривали словно из ниоткуда.
Вынырнув в очередной раз, Адам протянул нам с Сашкой по пачке тёплого йогурта с трубочкой.
— Пасиба, папа! — тут же присосался к пачке Саня. Адам добродушно улыбнулся.
В последние пару месяцев лёд между ним и сыном наконец-то тронулся. Саша всё чаще зовёт его папой, а сам он теперь может чаще проводить время с сыном.
Это радует. Полноценная семья — важный фактор для развития талантов.
А они у Сани явно есть. Наш котёнок, которого в итоге так и назвали, Хвостик, всё время таскается этим самым хвостиком за Саней, даже спит всегда с ним!
У парня явная предрасположенность к силам природы… только я никак не могу понять, какая именно.
Глядя, как Саня подлетел к чьей-то здоровенной собаке и начал наглаживать её, как домашнего щенка, я опять бесился.
Ну почему мне до сих пор не даётся аурочтение!
Без него я чувствую себя буквально слепым. Если дома ещё пофиг, то в такой толпе жизненно важно понимать, кто есть кто.
Зачем?
А вдруг на нас нападёт толпа враждебных магов, а я вон… йогурт пью!
— Эй! А ну отвалите от девушек! — подорвался батя к тройке явно нетрезвых пацанов, нагло пристающих к паре молодых девчонок. — Не портите людям праздник!
— Слышь, я те ща рожу испо-о-о!.. Отпусти б*я!!!
Резко замахнувшийся на батю пацан тут же оторвался от земли и повис в воздухе, пытаясь сохранить равновесие.
Мы с Саней тут же подлетели к нему. И как-то так вышло, что Саня оказался за его правым плечом, а я за левым.
— Ти тё? — спросил его Саня на ухо. — Нийёзь у йюдям! Будь хоёсим!
Ха! Представляю чувства гопника! Ты просто хотел уломать пару девчёнок на… что-нибудь. Маленьким такое знать не положено.
А потом ты взлетаешь в воздух, слышишь справа детский голос, оборачиваешься — а там златокудрый милейший малыш просит тебя быть хорошим!
Я решил, что… как же там? Шоу маст гоу он!
— Нислюсяй ево… — вкрадчиво как мог зашептал я слева. А когда гопник испуганно повернулся ко мне, продолжил. — Тебе всё мозьно! Тебе всё дозвоено! Поддяйся гьеху!!!
Сначала недоумевающие, люди вокруг уже начали вовсю ржать, чем ещё сильней смутили паренька.
Бедняга вертел головой между Саней, начавшим наглаживать ему волосы, и мной… я начал щипать и тыкать его в ухо.
— Д-да… Да отвалите вы!!! — не выдержал наконец малолетний гопник. — Что за чертовщина?! Не буду я никому ничё делать, отвалите!!!
…И отец тут же плавно опустил парня на землю. Подошёл к нему. И молвил самым проникновенным своим басом:
— Поздравляю тебя, о, отрок! Свершилось чудо новогоднее! — и, глядя на хлопающего глазами паренька, продолжил. — Ты, юноша, что уже готов был пойти путём греха, внял гласу совести и не поддался греху! За что и благословлён будешь свыше!
— А… А!.. — разевал рот парень, мальчишка ещё — лет пятнадцать-шестнадцать ему. — А кто…
— А это неважно есть! — качнул головой отец. — Ступай же, отрок! А мне нужно ещё грех твой отсюдова прогнать!
Я аж заслушался, так солидно звучал… чего?! Кого там ещё прогнать?! Эй!
И я начал улепётывать от бати, ловко шлёпающего меня по заднице.
Не больно, но очень обидно, знаете ли!
Увы, улететь я мог ровно настолько, насколько хватало отцовского поля.
Всё с
