Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Шеперд компани лимитед» приостановил операции. Маккензи Хаукинз прогуливался по тенистым тропинкам махенфельдского парка, курил одну за другой сигары и равнодушно поглядывал на безграничную красоту Альп.
Не вдаваясь в оценку стоимости недвижимости и оборудования, Сэм подсчитал лишь денежные ресурсы корпорации. От первоначального капитала в сорок миллионов долларов осталось двенадцать миллионов восемьсот десять тысяч четыреста тридцать один доллар и два цента.
К этому следовало приплюсовать и выделенные на непредвиденные расходы 150 тысяч долларов, которые так и остались невостребованными.
В целом неплохие показатели. Тем более что пайщики повели себя как запаниковавшие стервятники и отказались от своей доли в капитале корпорации. Они вообще не желали иметь ничего общего ни с «Шеперд компани», ни с кем-либо из ее персонала. Никто из этих кретинов не хотел утруждать себя даже элементарным подсчетом размера понесенных им убытков, во всяком случае до тех пор, пока администрация корпорации не нарушит клятву никогда более не вступать с ним в контакт, данную ею на Библии, Коране, Книге пэров и «Майн кампф».
Франциску, щеголявшему теперь тирольской шляпой с пером и своим любимым лыжным свитером, было разрешено покидать апартаменты на верхнем этаже. Исходя из здравого смысла все согласились, обращаясь к нему, называть его дядюшкой Франциском.
Поскольку он не порывался бежать, а всему иному предпочитал общение с обитателями Махенфельда, дядюшке Франциску была предоставлена полная свобода передвижения. Правда, кто-нибудь всегда находился поблизости от него, но не для того, чтобы предотвратить побег, а лишь на тот случай, если ему понадобится вдруг чья-то помощь: ведь дядюшке Франциску было как-никак за семьдесят.
Особенно много времени проводил с ним повар, поскольку дядюшка Франциск частенько захаживал на кухню, где колдовал над замысловатыми рецептами соусов или, испросив на то разрешение у повара, давал волю своим кулинарным фантазиям.
Однажды дядюшка Франциск обратился к Маккензи с необычной просьбой, и тот сразу отклонил ее.
Нет! Ни в коем случае! Ни одного звонка в его апартаменты в Ватикане! Не имеет никакого значения, что в папской резиденции у него имеется частный телефон, не значащийся в абонентных списках, равно как и то, что телефонный аппарат спрятан в тумбочке возле кровати. Телефонный разговор всегда может быть прослушан, выявить же, откуда звонили, не составит особого труда.
Франциск же говорил в свою очередь, что все это верно, но существует ведь еще радио. Хаукинз частенько повергал всех в изумление, рассказывая о необычайно сложной системе связи, которую использовал он в своих переговорах с Римом. Понятно, простой телефонный разговор не потребует столь замысловатой техники. Одноразовая трансляция — вот и все.
Башка у дядюшки Франциска набита спагетти. У него — размягчение мозга. Вероятно, у Хаукинза не все в порядке с головой, предполагал, в свою очередь, Франциск. Чего добивается генерал? Не находится ли он в патовой ситуации? Не обошел ли его с фланга кардинал Кварце?
Да и каким образом смог изменить что-либо телефонный звонок?
Разве в состоянии он ухудшить и без того скверное положение вещей?
В общем, Франциск не сдавался. Хаук мог бы, стоя возле панели радиостанции, держать руку на выключателе, чтобы сразу же прервать разговор, если только дя-люшка скажет что-то не так. И не в интересах ли самого генерала, чтобы по крайней мере еще два человека узнали о том, что он, папа Франциск, жив и здоров? И что на его месте — двойник. При этом Хаукинз ничего не потеряет, поскольку и так уже потерял все, что мог. Зато, не исключено, сумел бы получить кое-что, скажем, четыреста миллионов американских долларов.
Кроме того, нуждался в помощи Гвидо. Франциск ничего не хотел сказать плохого о своем кузене, который был не только здоров как бык, но и весьма уравновешен и неглуп. Однако ему приходится сейчас заниматься совершенно новым для него делом, и он, несомненно, прислушался бы к советам двоюродного брата Джиованни Бомбалини, которые, понятно, были бы переданы ему через личного секретаря Джиованни, молодого священника-американца из Гарлема.
Сложившуюся ситуацию не изменить в мгновение ока, ибо для этого следовало бы многое принять в расчет. Да и в чем искать Хаукинзу выход из создавшегося положения после того, когда все, что можно было, уже сказано и сделано?
Похоже, генералу уже ничто не светило. И вот как-то раз он возвратился во второй половине дня из альпийского домика с тремя картонными коробками, в которые была упакована аппаратура, и приступил к ее установке в своей спальне в замке Махенфельд.
Когда монтаж был закончен, Хаукинз отдал приказ, не подлежащий обсуждению. Только он и дядюшка Франциск имели право входить в помещение во время радиосеанса.
Энни и Сэму Дивероу было все равно, поскольку они не испытывали ни малейшего желания быть там. Что же касается повара, то он решил, что все посходили с ума, и укрылся в кухне.
С того дня не реже чем дважды в неделю над зубчатыми стенами замка поднималась поздней ночью громадная вращающаяся параболическая антенна. Ни Сэм, ни Энни не знали, что передавалось в эфир, и не были даже уверены в том, что радиоаппаратура действительно нашла применение. Однако довольно часто, когда они присаживались на садовой скамейке потолковать о том о сем или полюбоваться величественной швейцарской луной, до них доносились всплески смеха из окон гостиной. Хаукинз и папа вели себя как мальчишки, увлеченные новой игрой.
Но то была секретная игра, которой они занимались в своем личном клубе.
Сэм сидел в парке и рассеянно проглядывал «Тайме». Ничто не нарушало в Махенфельде размеренного течения жизни. Утром, к примеру, один из них отправлялся на автомобиле в деревню за газетами. Кофе в парке, да еще с просмотром газет, предоставлял чудесную возможность приятно начать новый день. Окружающий мир походил на дьявольский шабаш, но в Махенфельде царили тишина и покой.
Хаук неожиданно открыл для себя прелесть конных прогулок и теперь с удовольствием совершал их на одной из купленных им превосходных лошадей, иногда по нескольку часов. «Хаук нашел то, что давно искал», — думал о нем Сэм Дивероу.
Франциск же увлекся живописью. В сопровождении Энни или повара он отправлялся в своей неизменной тирольской шляпе на луг, устанавливал мольберт и жадно принимался за дело, воздавая должное красотам Альп. Но случалось это только в тех случаях, когда он не торчал на кухне, не учил Энни играть в шахматы или не спорил с Сэмом по вопросам юриспруденции, что делал всегда со свойственным ему тактом.
Существовала проблема, связанная с дядюшкой Франциском, о которой никто не говорил вслух, хотя каждый понимал, что рано или поздно она коснется всех. У Франциска было слабое здоровье, когда его захватили в плен в Аппиевых холмах. Слабое во всех отношениях. Потому-то Маккензи и решил вызвать из Нью-Йорка врача.
Однако с каждой неделей Франциск выглядел все лучше и лучше. Видно, чистейший альпийский воздух пошел ему на пользу.
Но будет ли так и дальше?
Естественно, этого никто между собой не обсуждал, но однажды во время ужина Франциск бросил реплику, обратившую на себя внимание всех присутствовавших:
— О, эти врачи! Я переживу их всех, хотя они похоронили бы меня еще месяц тому назад!
Хаукинз поперхнулся при этих словах.
А Сэм? Как отреагировал он?
Что бы там ни было, знал он, в этом немалая заслуга I; Энни.
Он глядел на нее, освещенную поздним утренним солнцем. Она сидела в кресле и читала газету. Рядом с ней, на столике, лежала очередная толстая книга. На этот раз — иллюстрированная «История Швейцарии».
Энни показалась ему такой красивой, такой обаятельной. Она поможет в дальнейшем совершенствовании его как адвоката, доказав, что закон сам по себе не столь уж важен.
Потом мысли Сэма переключились на другое.
Он размышлял. Спокойно, будто читая книгу. Вникая в суть дела. Давая оценки. Так, как делал бы это судья Сэм Дивероу.
О, Бостон примет Энни! Она наверняка понравится его матери. И Арону Пинкусу. Арон от всего сердца поздравит его с таким выбором.
Но это все — лишь в том случае, если судья Сэм Дивероу вернется когда-нибудь в Бостон.
Все это он обдумает завтра.
— Сэм! — позвала Энни, поглядев на него.
— Что?
— Ты читал вот эту статью в «Трибюн»?
— Какую? Я еще не смотрел «Трибюн».
— Вот она. — Энни указала на текст, но газеты не отдала, поскольку не дочитала статьи до конца. — Это о католической церкви. Рассказывается много интересного. Папа созывает Пятый Вселенский собор. Кроме того, сообщается о том, что он субсидирует сто шестьдесят три оперные труппы — для поднятия творческого духа. Есть информация и об известном нам кардинале... Да-да, Сэм, об этом Игнацио Кварце. О котором столь нелестно отозвался Маккензи.
- Андрей, его шеф и одно великолепное увольнение. Жизнь в стиле антикорпоратив - Андрей Мухачев - Юмористическая проза
- Собрание сочинений. Том третий - Ярослав Гашек - Юмористическая проза
- Я и Софи Лорен - Вячеслав Верховский - Юмористическая проза
- Фаина Раневская. Как сказано! - Оксана Морозова - Юмористическая проза
- Котёл - Ласло Варгаши - Юмористическая проза
- Сибирский редактор - Антон Нечаев - Юмористическая проза
- Проигравший платит дважды (СИ) - Смирнова Наталья - Юмористическая проза
- Сохрани мгновения для друга - Алексей Черницын - Прочие приключения / Юмористическая проза
- Нос вождя - Юрий Григорьевич Лукин - Историческая проза / Юмористическая проза
- Дневник тестировщика - Юрий Бригадир - Юмористическая проза