— Рикардо, не забывай, что у стен есть уши, — негромко напомнил ему отец.
— Прошу прощения, сеньоры, — хмуро ответил тот, — но мне жаль и людей, которые могли бы зарабатывать больше и жить не впроголодь, и брошенных буквально под ноги денег.
— Станешь старше, выучишься, может, и тебя назначат губернатором, — хмыкнул Атль. — Тогда и сделаешь всё по уму.
— Тогда будет уже поздно, — вздохнул Рикардо. — Если люди не перемрут от голода и не разбегутся, их скосит малярия. Вы слыхали, отец? У нашей кухарки заболела младшая дочь.
— Да-да, — очнулся сеньор Алонсо. — Я был у нее. У девушки сильный жар, озноб, боли в суставах, тошнота — вроде бы и впрямь малярия. Однако я никогда не видел, чтобы при ней появлялась сыпь по всему телу, появлялись гематомы и рвало кровью…
— О боже! — воскликнула Алехандра и прижала к губам салфетку.
— Простите, сеньора, — повинился доктор. — Однако это не первый такой случай. Самое удивительное, что через два-три дня людям становится легче, а потом снова начинается жар и… проявляются прочие симптомы. Но хинин, повторюсь, никак не помогает!
— Сеньор Алонсо, — быстро произнес я, пораженный страшной догадкой. — знаете, мне доводилось путешествовать по самым разным странам, я видел многое и, пусть я не специалист, но описанную вами картину мне доводилось наблюдать не единожды. Я боюсь, это не малярия.
— А что же? — нахмурился сеньор Гонсалес. — Надеюсь, не чума?
— Нет, нет… Более всего это напоминает тропическую лихорадку. Симптомы похожи на малярийные, только вот доктор сказал о гематомах и сыпи…
— Она заразна? — отрывисто спросил он.
— Насколько я знаю, переносят ее, как и малярию, насекомые. Те самые комары и москиты. Насчет того, может ли болезнь передаваться от человека к человеку, мне ничего не известно, — развел я руками, — я не медик.
— А лекарство…
— Не существует, — вздохнул я, припомнив путешествия по Азии и Африке. — Помню только, что больного непременно надо изолировать и закрыть москитной сеткой, чтобы насекомые его не покусали и не разнесли заразу дальше. Ну и еще нужно много питья, чтобы избежать обезвоживания, может, что-то жаропонижающее… Люди или выздоравливают сами, или умирают. Если уже появились кровоподтеки, обращаться с больным надо как можно осторожнее.
— Бедная Кларита… — прошептала Алехандра и снова перекрестилась. — Да поможет ей Дева Мария… С вашего позволения, сеньоры, я пойду скажу кухарке, как ухаживать за дочерью. Сеньор Гонсалес, вы позволите Эухении отлучиться на несколько дней? Я сама стану готовить, вы знаете, я умею…
— Да, конечно, поступай, как считаешь нужным, — кивнул тот. — Если, как говорит сеньор Кин, заразу переносят москиты, пусть Эухения с дочерью побудут подальше от всех нас. А вы, уважаемый сеньор Алонсо, объясните своим пациентам, что к чему.
— Сеньоры, — встрял я, — я не врач, я только высказал догадку!
— И что? — не понял Гонсалес. — Правы вы или нет, а осторожность всяко не повредит… А теперь, коль мы остались в сугубо мужском обществе, быть может, сменим тему?
— С удовольствием, — поддержал я. — Не расскажете ли, что это за таинственный Стрелок, которым меня пугают все, кому не лень?
— Мне самому хотелось бы знать, — вздохнул он. — Очевидно, это какой-то экзальтированный юнец, помешанный на справедливости. Могу сказать одно — конь у него хорош, не хуже моих, а значит, это никак не может быть бедняк.
— Он мог украсть лошадь, — сказал Рикардо.
— Украсть — да, но не научиться ездить верхом не как пастух! — фыркнул его отец. — Впрочем, надеюсь, скоро мы избавимся от этой докуки.
— О чем вы? — с интересом спросил я.
— Ну… — Гонсалес явно подумал о том, кто я таков, и решил, что не будет беды, если он выдаст секрет. — Скоро на рудники отправится обоз с продовольствием, обратно повезут серебро. Думаю, Стрелок не удержится.
— Я слышал, он не атакует обозы с серьезной охраной, — сказал я.
— В этот раз охрана будет лишь для видимости, — пояснил Гонсалес. — Но в повозках укроются мои люди, и я не я буду, если не изловлю этого неуловимого мстителя!
— Думаю, у вас все получится, отец, — кивнул Рикардо со всей серьезностью. Мне показалось, будто он чем-то удручен.
— Как интересно! — сказал я и, будто меня кто-то потянул за язык, спросил: — сеньор Гонсалес, а нельзя ли мне присоединиться к этому обозу? Хотелось бы своими глазами увидеть знаменитого Стрелка!
— Никаких проблем, сеньор Кин, — ответил тот. — Надеюсь, оружие у вас найдется? Впрочем, не палите без нужды, я хочу взять Стрелка живым и вздернуть его… по закону, разумеется.
— Разумеется, сеньор, — кивнул я. — Ну а теперь позвольте откланяться, час уже поздний. Не сочтите за труд, сообщите, когда соберется обоз. Я остановился в гостинице.
— Конечно, — ответил Гонсалес, — я пришлю за вами кого-нибудь.
— И мне пора, — пробасил Атль и поднялся. — Завтра на службу. Сеньор Кин, не возражаете, если я составлю вам компанию? Я тоже возвращаюсь в город.
— Почту за честь, — сказал я без тени иронии, и мы, распрощавшись, вдвоем спустились с террасы в сад.
Расторопный Диего подвел мне коня, а конюх вывел инженеру смирную гнедую кобылу.
— Красивые были места, — нарушил молчание Атль, когда мы отъехали от асьенды на милю или около того.
Я посмотрел по сторонам: да, по сравнению с садом «Перла Негра» местность выглядела вовсе уж уныло: выжженная земля, чахлая сухая трава, разве что опунции стойко зеленели среди пустыни.
— Неужто нельзя исправить положение? — спросил я. — Если снова пустить воду, то…
— Это не поможет, — покачал тот головой. — Глядите, как потрескалась земля. Если спустить воду из водохранилища, она уйдет вглубь, а потом…
— Засоление? — припомнил я.
— Именно, — Атль посмотрел на меня с интересом. — Воду спустить можно, но понемногу, постепенно, и хорошо бы, сперва прошел дождь. Только никто не будет этим заниматься. Если и удастся уговорить губернатора, он скорее прикажет взорвать плотину, чем велит понемногу ее разбирать. Рабочие нужны в рудниках, а не там… Вполне можно было бы понемногу спустить воду по заброшенным штольням, только нужно пробить пару тоннелей да выкопать направляющие каналы, по которым пойдет вода на равнине. Однако, повторюсь, рабочих рук никто не даст.
— Понятно, — сказал я. — Ну, я постараюсь как-то повлиять на разрешение этой ситуации. Не лично, нет, на это моих полномочий явно недостаточно, однако я сообщу, куда следует. Будем надеяться, наверху прислушаются к гласу рассудка.
— На вашем месте я не стал бы мешкать, сеньор, — серьезно произнес Атль. — Пока люди еще кое-как выживают, но скоро терпение их иссякнет. Если вскроется, что эпидемия началась из-за водохранилища, они могут и сами попытаться разрушить плотину. Вы ведь знаете здешний народ: они могут долго терпеть, но если уж взорвутся, их не остановишь!
— Почему вы решили, что я знаю местных? — спросил я.
— Вижу, что вы тут не впервые, — усмехнулся он. — Больно уж уверенно себя ведете, прочие гринго не такие. И по-здешнему вы бойко говорите, я слышал. К тому же, — он затянулся неизменной трубкой, — внешность у вас приметная. Я помню…
— Что помните? — насторожился я.
— Вы не беспокойтесь, сеньор, — невозмутимо произнес Атль, — у меня язык за зубами. Да и кому интересно, что лет этак пятнадцать или шестнадцать тому назад появлялся в Кампочите молодой гринго, вроде как путешественник? С ним было еще двое, и их предупреждали, что далеко в горы забираться нельзя. Они, впрочем, все равно туда отправились.
— Хм… И что же было дальше?
— Дальше? Вернулся только один и заявил, что прочие погибли. Ну так… предупреждали ведь, повторяю! Он уехал, а через какое-то время появился и другой… — Атль выпустил клуб дыма. — Они были похожи, да-с… Но этого второго теперь уже никак нельзя было спутать с первым. Смекаете, о чем я?
— Нет, никак не возьму в толк, — сухо ответил я.
— Ну, сеньор! — засмеялся инженер. — Кто, может, и прохлопал, да только любому, кто приглядится, ясно, что вы видите незримое.
