Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Зита! — закричал, забыв, что это магнитофонная запись, Андрей. — Зита, ты где? Что с тобой?
Послышался треск, и вновь до старшего лейтенанта дошло лишь подсознательно, что так рвут материю…
— Ну что может быть с женой командира ОМОНа, которого предупреждали вести себя скромнее? — наложился на новые стоны, крики и борьбу бас звонившего. — Правильно. Только слабенькая она у тебя оказалась, командир, только четверых и выдержала.
— Андрюша, — звала и плакала жена. — Андрюша, спаси…
— Убью, — шептал старший лейтенант, безумно глядя в одну точку. А рука помимо воли тянулась к лежавшему на столе автомату. — Всех до одного.
— Андрюша, спаси… — еле улавливался в аппарате слабый, затихающий голос.
— Вот так-то, командир. Если не хочешь, чтобы ее пустили по второму кругу, отменяй операцию и мотай со своим отрядом из тюрьмы. И побыстрее.
Грохнулась о стол трубка, разлетевшись во все стороны черными осколками. Затем взметнулся вверх стол, и, теряя со своей замызганной чернилами, изрезанной ножами поверхности бумагу, ручки, остатки телефона, полетел в угол. Единственное, что успел перехватить капитан — это автомат. Перебросив его вбежавшим на шум омоновцам, сам схватил за руки Андрея.
— Опомнись. Опомнись, тебе говорят.
— Они Зиту… Зиту… Она же в положении, беременная, — обмяк в больших капитанских руках Андрей.
— Мы сейчас поднимем всю милицию, — сразу все понял Пшеничный. — Соберем афганцев. Зита дома была?.. Не уйдут… Найдем всех.
— Товарищ капитан, — вбежал солдат-охранник, который стоял около камеры с заложниками. Ничего не понимая, оглядел разгромленный кабинет, возбужденных омоновцев. Но не забыл, зачем прибыл: — Заложники крикнули, что Сергей умер.
— Они хотят нас сломить, — тихо проговорил старший лейтенант. Освободился от рук капитана, прислонился к стене. — Они хотят подчинить нас себе. Нас, которые последними стоят у них на пути… Арнольд Константинович, значит, так: вы запускаете нас в соседнюю камеру, сами начинаете возиться у двери.
— Андрей!
— Да, только так! Только так, и никак иначе. — Старший лейтенант снял каску, вытащил из нее застрявший черный берет. Надел только его, отшвырнул каску в сторону. Протянул руку за автоматом. Подсоединил магазин. Проверил приспособленные к бронежилету нож и баллончики с газом. — Доставайте ключи, Арнольд Константинович. А за Зиту они заплатят.
Зита…
Пожалуй, единственно искренними и трогательными событиями, объединяющими людей, оставались в их время свадьбы. В одну из майских суббот прозвучал в Риге марш Мендельсона и для Андрея с Зитой — командира взвода местного ОМОНа и учительницы младших классов.
— Тебя в младшие классы направили потому, что ты сама маленькая? — хитро щурил глаза Андрей. Знал: сейчас Зита покраснеет, станет еще привлекательнее. Поймает его влюбленный взгляд, смутится еще больше и слабо отмахнется ладошкой, упрашивая — перестань.
— Не-а, — улыбнется она…
Однажды он увидел ее, читающую книгу, в вечерней электричке, задержал взгляд и — о счастье! — именно к ней перед Ригой подсели трое подвыпивших парней. Они бесцеремонно заглянули в книгу, по очереди пощупали пышные рукава сиреневого платья. Девушка попыталась встать, пересесть на другую лавку, но ей ногами перегородили дорогу. Тогда она забилась в угол и стала искать взглядом защиту среди занятых своими делами пассажиров, сама став похожей на куст сирени, замерший перед грозой. И встретила спокойную, ободряющую улыбку Андрея. «Поможете?» — непроизвольно подалась она к нему, и Андрей легонько, только для одной нее кивнул.
На следующей остановке встал, прошел по вагону и сел рядом с парнями. Те оглядели его, соизмерили со своими троекратными возможностями, а главное, поняв, что это незнакомый для их жертвы человек, вновь повернулись к ней. И первый же, потянувшийся опять к книге, вскрикнул от боли после резкого захвата и выверта руки. Андрей спокойно улыбнулся ему, продолжая, однако, выворачивать суставы. И даже им, выпившим, стало ясно: здесь ловить нечего. Вернее, как раз есть чего.
— Теперь ничего не бойтесь, — посмотрел в широкие для маленького личика глаза девушки Андрей. А сам тут же подумал: «Но теперь бойся сам, если не хочешь пропасть».
Пропал! С превеликим удовольствием!..
— Мужества вам, — после традиционных свадебных пожеланий счастья сказал им командир отряда Млынник, и они, улыбнувшись, сжали под белой фатой друг другу руки — мы сильные. Выстоим. Хотя, конечно, понимали, что будет трудно, особенно Зите в кругу латышей, считавших оскорблением для нации замужество с «черноберетником», каким бы пресвятым этот «берет» ни был.
Да, видимо, глядел дальше и чувствовал больше их командир. Зиту не просто выставили с работы — не было дня, чтобы учителя при ней вслух не сочиняли заявление, которое на ее месте обязана была бы написать даже такая последняя тварь, как жена омоновца.
— Не могу я больше, Андрюшенька. Не могу, — плакала Зита уже через неделю.
И тогда он при полной форме и при оружии зашел в канцелярию школы. Директор и учителя вскочили со своих мест, вытянулись, словно новобранцы перед сержантом, всем видом умоляя простить и помиловать. «Подлецы — они всегда трусы», — усмехнулся Андрей и увел Зиту из школы.
Только жили бы они одни на земле в такую смуту. Вскоре запылал ночью дом в деревне, где жила старенькая мать Зиты. Вроде случайно, хулиганами, но жестоко был избит ее старший брат. Подлость и жестокость пошли рядом…
— Вот что, ребята, — вызвал их к себе Млынник. — К нам пришел запрос на толкового командира. В центр России. Командование решило послать тебя, Андрей. Пора расти в службе.
Конечно же, в первую очередь о двойственном положении Зиты думал капитан, но все трое сделали вид, что причина выезда из Риги — только служебная необходимость.
Успокаивало совесть и сглаживало чувство вины перед ребятами и то, что работы по созданию нового отряда было хоть отбавляй и новичок в этом деле вряд ли бы справился. Зато здесь, в России, в отличие от Риги детей ОМОНом не пугали, вслед не плевали, небылицы не сочиняли. Отошла, оттаяла и Зита, бесконечно удивляясь тому, что могут быть нормальные, человеческие отношения между людьми.
До того случая…
— Андрюша, ты где? Ты где? — вздрагивала Зита даже тогда, когда он просто вставал с ее кровати, чтобы пройтись по палате.
— Я здесь, не бойся, — возвращался он к почерневшей, враз постаревшей от пережитого жене.
— Не уходи. Никуда не уходи, — умоляла она, и он вновь, опережая ее слезы, садился рядом, брал ее похудевшую, в синих прожилках руку в свои ладони, целовал их.
— Я боюсь, — шептала Зита, со страхом глядя на дверь палаты.
— Внизу наши ребята. Ты в безопасности, — врал Андрей. Его отряд, весь до последнего человека, рыскал по городу, пытаясь выйти на след насильников. Зиту охранял он сам, неотлучно находясь с ней в палате уже неделю.
— У нее больше психологическая травма, чем физическая, — сказал лечащий врач. — Однако это не означает, что ей легче. А для ребенка будет лучше, если на время беременности она уедет куда‑нибудь в другое место. К родителям, например.
К сожалению, этим советом ни Зита, ни Андрей не могли воспользоваться. О возвращении в Латвию не могло быть и речи, Андрей же был отдан в детдом при рождении и не знал ни отца, ни матери.
— А может, тебе лучше перевестись? — попытался найти иной выход заместитель Андрея лейтенант Щеглов. — Хочешь, я, как замполит, напишу в Москву?
Андрей вроде вначале отмахнулся, но мысль эта застряла, закрутилась, не подпуская другие варианты. Касалось бы дело только его одного, Тарасевич бы не счел нужным даже обращать на какие-то сложности внимание. Но Зита… И даже уже не только и не столько она, а будущий ребенок заставлял старшего лейтенанта подчиняться обстоятельствам. Думал, что подобное возможно только в Латвии, однако преступники, видимо, национальности не имеют. Выйти же на насильников пока не удавалось, Зита запомнила только татуировку парусника на руке у одного из парней. По сводкам он нигде не проходил, и отряд пока решили не вмешивать в это дело, чтобы не спровоцировать подобное в отношении жен других офицеров, а милиция, уставшая от дерганых указаний то российского, то союзного министерств, махнула, похоже, на все рукой и не собиралась ни во что вмешиваться. Повозмущался и пообещал помочь Карповский, но, кажется, забыл про свое слово еще до того, как за Андреем закрылась дверь кабинета.
— Уедем отсюда, Андрюша, — оживилась, ухватившись за эту соломинку, Зита. Когда-то она с надеждой ждала отъезда из Риги… — Уедем. Я без тебя из этой квартиры теперь никогда не выйду.
Комната их была на шестом этаже нового дома, и первое, что сделал Андрей после приезда из больницы, это врезал новый замок. Однако все равно Зита позволяла ему всего на несколько минут сбегать в магазин, а, возвращаясь, он каждый раз находил ее дрожащей, забившейся в угол дивана. О происшедшем они старались не вспоминать, но вся ситуация со службой, с их нынешним положением говорила, напоминала только об этом. Да и врач, которого Андрей уговорил приходить к ним на дом, озабоченно поднимал брови и пристально глядел на Андрея: я тебе давно сказал, парень, что делать.
- Черные дьяволы - Александр Тамоников - Боевик
- Псы войны - Иван Стрельцов - Боевик
- Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает - Данил Корецкий - Боевик
- Последний варяг - Ильяс Сибгатулин - Боевая фантастика / Боевик / Триллер
- Надейся только на себя - Сергей Кулаков - Боевик
- Железный тюльпан - Елена Крюкова - Боевик
- Боевой друг. Дай лапу мне! - Александр Тамоников - Боевик
- Грозовой перевал - Игорь Афонский - Боевик
- Мент - Сергей Зверев - Боевик
- Народный мститель - Кирилл Казанцев - Боевик