Форма входа
Читем онлайн Аномальная зона - Александр Филиппов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Молча отшагали, по прикидкам капитана, километра два. Луч фонаря конвоиров бросал пляшущий нервно пятачок света на хорошо притоптанную дорожку. Сосны плотно теснились по сторонам, шумели тревожно где-то в небесной, недоступной тюремщикам, вольной вышине и, будто почуяв свободу, вдали от лагерного забора ожил, загудел противно, повиснув ядовитым облачком у лица, надоедливый гнус.
Неожиданно просека упёрлась в частокол, стеной выросший из темноты. От него навстречу конвою ударил узкий луч карманного фонаря, и хриплый голос рявкнул:
– Стой! Кто идёт?
И грозно клацнул затвор.
– Свои, Петрович. Принимай жулика да кидай его в шахту. А нам обратно пора, смена кончается, – по-свойски откликнулся кто-то из конвоиров за спиной капитана.
– Начальник конвоя – ко мне, остальные – на месте! – нелюдимо предложил невидимый часовой, режа светом подошедших.
Один из конвоиров, досадливо выругавшись, шагнул вперёд, приблизился к обладателю фонаря.
– Ну на, смотри, бюрократ. Это я, сержант Шапырин. Доставил особо опасного государственного преступника. Склонен к побегу и нападению на охрану. Владеет навыками рукопашного боя. Требует усиленного контроля и надзора.
– То-то же, – прорисовался наконец из мглы часовой – службист с винтовкой наизготовку. – А то расслабились, бдительность потеряли. «Петрович», «свои», – передразнил он. – Сами же говорите – зек особо опасный. А если бы он по дороге вас порешил, завладел оружием и сюда – подельников освобождать? А я, старый дурак, ему навстречу с объятиями – свои, дескать! Вот он я, Петрович! Эх, молодёжь, – укорил он, – не нарывались ещё… Ну, давайте своего каторжанина!
Кто-то из конвоиров ощутимо наподдал Фролову прикладом в спину, и капитан, едва устояв, огрызнулся:
– Сам пойду, не толкайся! Если бы не цепи, дал бы я тебе по соплям, чтобы знал, как с арестованным обращаться!
И тут же вспомнил, к стыду, что сам-то он, бывало, с задержанными не церемонился, раздавая им затрещины порой без всякого повода.
– Ишь, какой борзой, – взял его за плечо встречающий, – шагай, куда велят, а то отметелим так, что мало не покажется!
Фролов, подчиняясь, прошёл в скрипнувшую несмазанными петлями калитку и тут же попал под перекрёстный огонь фонарных лучей других тюремщиков.
– Заключённый Ю-150! Кепку долой, когда с тобой лагерное начальство разговаривает!
Фролов, жмурясь от света, гордо повёл головой:
– Да пошёл ты, козёл! Это ты, мразь, с капитаном российской милиции разговариваешь! Так что представься, чтобы я знал, кого потом в камере гноить буду!
И тут же его начали бить – без остервенения, деловито, вполне профессионально и больно, со знанием дела обрабатывая прикладом печень, почки, грудную клетку. Сшибли с ног, перебили дыхание. Фролов упал на четвереньки, прикрыл от ударов голову, сцепив на затылке скованные руки. Но и это не помогло. Кто-то изловчился и достал его сапогом по лицу так, что нижняя челюсть лязгнула о верхнюю, и на губах запузырилась кровавая пена.
– Ну всё, будя, – стараясь унять одышку, приказал старший наряда. – Давненько нам такие ухари не попадались.
– Он целую диверсионную группу возглавлял, – пояснил другой охранник, – вооружённую до зубов. Их старшина Паламарчук задержал. А то бы таких делов натворили…
– А вы как думали? – авторитетно заявил старший. – Правильно замполит учит: враг с каждым годом становится всё изощрённее и коварнее, беспощаднее. У-у-у, – приподнял он за волосы безвольную голову Фролова, – глянь-ка, и морда у него не нашенская!
– Ага… Японский самурай, мать его…, – согласился кто-то из вохровцев.
– Давай водички на него плеснём! А то придётся бездыханного в шахту спускать.
Милиционер очнулся от потока хлынувшей ему на лицо ледяной воды, повёл по сторонам глазами, матюкнулся сквозь разбитые губы. Его подхватили под руки, подняли.
Старший наряда выступил вперёд и, подсвечивая себе фонарём, принялся читать примятую на сгибах бумажку:
– Зе-ка Ю-150! Приговором особой тройки вы осуждены к исключительной мере наказания – расстрелу.
В груди Фролова, там, где располагалось сердце, похолодело. Даже избитые бока перестали болеть. Он вздохнул полной грудью, вздёрнул выше подбородок и скривил распухшие губы в ухмылке. «Всё-таки убьют, сволочи!» – пронеслось в голове.
– Но! – со значением произнёс старший наряда, сделав многообещающую паузу. – Руководствуясь соображением гуманности, приказом начальника Особлага высшая мера наказания – расстрел – заменена вам на бессрочные каторжные работы, которые вы, Ю-150, будете отбывать пожизненно. На весь срок наказания вам запрещено писать и получать письма, а также иные почтовые отправления, как-то: посылки, бандероли. Вы на весь срок наказания лишаетесь права на передачи и отоваривания в ларьке. За время отбытия наказания вам запрещается покидать территорию шахты и подниматься из штольни на поверхность без особого распоряжения начальника лагеря. Самостоятельный, без разрешения, подъём на поверхность будет расцениваться как побег и пресекаться расстрелом на месте. Рабочий день продолжительностью шестнадцать часов регламентируется правилом внутреннего распорядка, а также распоряжением бригадира и нарядчика шахты. Выходные дни на каторжных работах запрещены. Питание, вещевое довольствие осуществляются по пониженной норме. За перевыполнение нормы выработки по указанию бригадира может выдаваться повышенная пайка продуктов питания, за невыполнение – пониженная. Отказ от работы по неуважительной причине расценивается как саботаж и карается расстрелом.
– А если уважительная причина? – презрительно прервал его капитан.
– Уважительная причина невыхода на работу у каторжника только одна – смерть.
– Всё запрещается, запрещается, – опять подначил его Фролов, – а что разрешается?
– Жить, – посветив ему фонарём в лицо, сказал старший наряда. – Пока урки тебя не зарежут. Или рабсилы не сожрут. Или сам не загнёшься…
– Добрые вы, – кивнул милиционер. – Но я всё равно когда-нибудь до вас доберусь.
– Видали мы таких! – развеселился начальник. – А только ни один из них ещё из шахты не вышел. Нам только головы их для отчёта и списания на-гора выдавали. Без туловища, конечно. Туловище для подземных каторжан – законный приварок к пайке. Пусть жрут. Нам без надобности. Мы только головы учитываем – был, да умер. А отчего – нам без разницы!
Как ни храбрился Фролов, а оторопь всё же брала. Но, пока его вели по узкому, выгороженному рядами колючей проволоки коридору, продолжал хорохориться:
– Что ж, я в кандалах норму выработки выполнять буду? – с вызовом спросил он.
– Тебя ещё и к тачке прикуют, породу к драгам возить, – пообещал один из сопровождавших.
– Я ж говорю – добрые вы, господа, – подтвердил беззаботно, хотя у него поджилки от страха тряслись, капитан.
– Господ мы в семнадцатом к стенке ставили. Да всех, вишь, не добили. И ты поживи пока, подолби золотишко на нужды рабоче-крестьянской власти! – охотно откликнулся конвоир.
– Р-разговорчики! – рявкнул старший наряда. – Ишь, взяли моду тары-бары с преступником разводить!
– Дык… интересно же, – виновато оправдался вохровец.
– Ничо интересного. Он, почитай, уже труп. А тебе, чекисту, не хрен его контрреволюционную агитацию слушать!
Фролов замолчал, решив поберечь силы, не тратя их на бессмысленную перебранку с тюремщиками, от которых ничего, кроме тумаков, ждать не приходилось. Да и сил-то не оставалось совсем. В карцере ему на весь день давали ломоть кислого, плохо пропечённого хлеба, щепоть соли и глиняную кружку воды. Тем не менее разговор с вохровцами оказался не совсем бесполезен. Он узнал, например, что будет жить и попадёт в золотодобывающую шахту. Правда, остальное совсем не вдохновляло. В шахте – урки, какие-то рабсилы и, судя по всему, процветает каннибализм…
Небо между тем просветлело, тайга отступила, и капитан разглядел в конце огороженного «колючкой» забора барачного типа строение, а за ним – высокую гору выбранной породы… Террикон – отчего-то вспомнилось ему слово, обозначающее подобные отвалы.
– Ну, гад, посмотри на небушко-то в последний раз, – сказал, несмотря на запрет старшего, словоохотливый конвоир. – Больше ты его до конца своих дней не увидишь.
И Фролов явственно различил в его голосе нотки сочувствия.
2
Деревянная клеть, подсвеченная тусклым язычком пламени масляной лампы «летучая мышь», дёргаясь, скрипя и постанывая, рывками проваливалась в могильную темноту ствола шахты, и милиционер с тоской смотрел вверх, где всё уменьшался, превращаясь в точку, будто со дна бездонного колодца видимый квадратик розовеющего рассветного неба.
Хмурый бригадир, крепкий мужик, облачённый в чёрную от грязи, похрустывающую при каждом движении брезентовую робу, с копной слипшихся волос над негроидным от копоти лицом, смолил сосредоточенно цигарку. Она дымила, трещала плохо тлеющим табаком, а «бугор», сверля новичка белками глаз, молчал потаённо.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Аномальная зона - Александр Филиппов бесплатно.
Похожие на Аномальная зона - Александр Филиппов книги
- 37 ночей - Кристина Новосельцева - Русская современная проза
- За два часа до снега - Алёна Марьясова - Русская современная проза
- Зона затопления - Роман Сенчин - Русская современная проза
- 36 и 6 - Елена Манжела - Русская современная проза
- Мелгора. Очерки тюремного быта - Александр Филиппов - Русская современная проза
- Концерт для дамы с оркестром. Фильм на бумаге - Александр Про - Русская современная проза
- На этом свете (сборник) - Дмитрий Филиппов - Русская современная проза
- Незаметная вещь - Валерий Панюшкин - Русская современная проза
- Нельзя молчать! Путеводитель по закулисью самого скандального телешоу России - Андрей Заокский - Русская современная проза
- Пространство опоздания - Владимир Шали - Русская современная проза
