Во время записи Джими стал настаивать на том, чтобы группа делала несколько дублей для каждой песни. Он был недоволен тем, что предыдущие два альбома не отражали его творчество так, как ему того бы хотелось, и больше не желал идти на поводу у Чеса Чендлера или остальных участников группы. «Джими пытался стать главным, – вспоминал Ноэль Реддинг. – Мне это не нравилось, поэтому я часто бросал все и уходил с сессий». Одна из записей Ноэля в дневнике описывала, в каком стрессе находилась группа: «Мы испытывали невероятное давление: публика требовала, чтобы мы каждый раз создавали что-то еще более блестящее, при этом ожидая, что мы останемся прежними». Чендлер также был обеспокоен количеством прихлебателей, которых Джими приглашал в студию. Их сессии стали больше напоминать постоянную вечеринку, что резко отличалось от того, как создавались первые два альбома. Сильная трудовая этика, которая помогала группе на протяжении ранних записей, была отброшена в пользу непринужденного, насыщенного джемом подхода к записи. Той весной разочарованный Чендлер отказался от своей должности продюсера.
После одной из ссор в начале мая Ноэль в очередной раз ушел из студии, из-за чего пропустил запись “Voodoo Chile”. Как и многие студийные сессии того периода, та сессия стала продолжением джема в клубе Scene ночью ранее. После закрытия клуба вся свита Джими переместилась в Record Plant. «Джими пригласил всех в студию, – вспоминал Джек Кэсэди. – Там было по меньшей мере двадцать человек, и большинству из них в этой компании было не место». Официальная запись началась примерно в 7:30 утра в следующем составе: Джими на гитаре, Митч Митчелл на барабанах, Стив Уинвуд из The Traffic на органе и Джек Кэссиди из The Jefferson Airplane на басу. На песню ушло всего три дубля, но они были довольно длинными: выпущенная версия будет длиться пятнадцать минут, что является самым длинным официальным релизом студии Хендрикса. После нескольких дублей Кэссиди пришлось уйти на другой концерт, однако их последний дубль удался и в итоге стал финальной версией “Voodoo Chile”. Как и другие сессии того года, эта запись сильно отличалась от строго регламентированных студийных записей с Чесом для первого альбома. Спонтанность пошла музыке Джими только на пользу. “Voodoo Chile” стала одной из его самых знаменитых песен.
К середине 1968 года вся жизнь Джими состояла из музыки. Если его не было в студии, он был на джем-сейшене. Если он не джемовал, значит, ему нужно было выступать на концерте. Без гитары и сцены он чувствовал себя не в своей тарелке. После финального концерта группы в рамках американского тура (им стало выступление на поп-фестивале в Майами) Джими устроил джем-сейшен в баре отеля, в котором приняли участие Фрэнк Заппа, Артур Браун и Джон Ли Хукер. «Пожалуй, это была лучшая музыка в моей жизни», – вспоминала Трикси Салливан. Из отеля в Майами Джими пришлось сбежать через окно ванной: несмотря на то что в туре группа заработала больше полумиллиона долларов, им не хватало наличных, чтобы заплатить за номер. Первый тур The Experience по Соединенным Штатам завершился тем же безумием, которым отмечались практически все их концерты. В тот день Джими ничего не записал в своем дневнике, но несложно представить, что если бы он это сделал, то, как и во многие другие дни той безумной весны, на странице красовалось бы лишь очередное «то же самое дерьмо».
Глава 19
Первый на Луне
Нью-Йорк, Нью-Йорк
июль 1968 – декабрь 1968
«Хендрикс удивителен, и я надеюсь, что он первым доберется до Луны. Если он продолжит в том же духе, то так оно и будет».
Из рецензии The Rolling Stone на “Electric Ladyland”
К середине 1968 года когда-то слаженный механизм The Jimi Hendrix Experience трещал по швам. Чес Чендлер уволился с поста продюсера, разочаровавшись в медленном прогрессе группы в студии. Кроме того, он перестал быть менеджером Джими, хотя обстоятельства ухода до сих пор обсуждаются: Чес утверждал, что уволился сам, но, по воспоминаниям офис-менеджера Трикси Салливан, перед Джими стоял выбор между Чесом и Майклом Джеффри. «Джими выбрал остаться с Майком, – сказала Трикси. – Чес так и не простил ему этого». Джеффри выкупил долю Чендлера за 300 тыс. долларов. Хоть Чендлер и был зол на Джими за этот выбор, перемены пошли на пользу его здоровью: из-за стресса от работы с Хендриксом у Чендлера развилась алопеция и начали выпадать волосы. Уход Чеса был весомой потерей, потому что этот человек создал The Jimi Hendrix Experience. «Чес был одним из немногих, кто говорил Джими правду. После его ухода вокруг группы остались лишь поддакивающие болванчики», – заметила Кэти Этчингем. Джеффри предпочитал не вмешиваться даже в самые необычные решения Джими до тех пор, пока тот соглашался ездить на гастроли и записывать пластинки. Чендлер, напротив, был одним из немногих, кто сказал бы Джими, что он идет не по тому пути.
Позже Чес обвинил Джеффри в том, что он подсадил Джими на ЛСД и стал его «кислотным приятелем», чтобы втереться в доверие. Хендрикс действительно стал употреблять больше ЛСД: он чувствовал, что наркотик помогает ему писать песни, к тому же позволяет на какое-то время перестать быть Джими Хендриксом. «Кислота действительно освободила его, – вспоминал друг Джими Диринг Хоу. – Благодаря ей он возвысился над рок-н-роллом, над своим цветом кожи, над бременем славы. Она освободила его от всех обязательств». Когда журналисты спрашивали Джими о кислоте, он очень осторожно подбирал слова, чтобы не звучать как новичок. «Если бы я принимал ЛСД, то только для личного развлечения, для забавы или просто потому, что мне это нравится», – сказал он в 1967 году. Чаще всего Джими уходил от вопросов об употреблении наркотиков. «Музыка – это безопасный вид кайфа», – часто говорил он.
Разрыв с Чендлером означал для Джими смену места жительства: в то время они все еще жили в одной квартире. Этчингем арендовала новую квартиру на Брук-стрит, 23, в лондонском районе Мейфэйр. Квартира занимала два этажа в доме георгианской эпохи, на первом этаже располагалось кафе. Дом по соседству когда-то был резиденцией Джорджа Фридерика Генделя, который, как позже говорил Джими, вдохновил его на написание многих песен. Из-за известности Джими пришлось вносить арендную плату за шесть месяцев вперед, но зато в новом доме он мог шуметь столько, сколько хотел.
Тем летом у Джими на уме была еще одна аренда: они с Майклом Джеффри заключили договор о приобретении закрытого клуба Generation в Нью-Йорке по
