Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дорогая Розамонда, вы, я вижу, занимаетесь вышивкой? Покажите мне ее… и расскажите что-нибудь!
Девушка вспыхнула. Ей придется развлекать герцогиню, пока Бланш не вернется!
А Инес протянула с загадочной улыбкой:
— Возможно, нам придется просидеть тут с вами вдвоем довольно долго…
Королева, когда Розамонда вышла и закрыла дверь, самодовольно подумала: «Все оказалось гораздо проще, чем я себе это представляла! Немного металла в голосе, повелительный тон, — и девчонка уступила!»
В спальне Розамонды царил полумрак. Две свечи горели на полу в изголовье кровати, и ее полог был задернут. Бланш тихо приблизилась к постели и прислушалась. Она слышала свое быстрое дыхание и биение своего сердца, — и это было все. Никаких звуков более. А вдруг де Немюра здесь нет? Вдруг мерзкая девчонка обманула ее? Королева протянула руку — и отдернула мягкую ткань.
Герцог лежал на спине на скомканных простынях и крепко спал. Его правая рука как-то по-детски беспомощно свесилась вниз. Он был все так же одет, как и во время приступа.
Он дышал так тихо, что королева вначале даже испугалась, — а жив ли он?
Она взяла одну свечу, встала на колени у изголовья кровати и поднесла огонь к его лицу. Пламя чуть заметно заколебалось. Бланш вздохнула с облегчением. Она рассматривала его лицо. Во сне оно не расслабилось, скорее наоборот. Вокруг крепко сжатого рта легли горькие складки, высокий лоб был слегка нахмурен, брови чуть заметно сошлись на переносице… Королева знала, что это не оттого, что ему снится что-то плохое или тяжелое. «Я виновата, что Робер такой суровый и мрачный даже во сне. Я мучала его долгие годы… О, Робер, простишь ли ты когда-нибудь меня?»
И все же, — как он был красив! Как она могла думать раньше, что они похожи с Раулем де Ноайлем? Нет… Никакого сходства! «Робер — самый прекрасный мужчина на свете. И самый желанный!»
…Она приподняла кисть его правой руки и залюбовалась ею. «Даже руки у него прекрасны!» — восхищенно подумала она. Какие длинные, тонкие и, в то же время, сильные пальцы! Они, конечно, шероховаты и не нежны. Потому что привыкли держать длинное копье, сжимать тяжелые меч. Но — как, о Боже, было бы приятно, наверное, если бы эти шершавые пальцы провели по ее, Бланш, коже плеч и груди… Поиграли с занывшими только от мысли об этом сосками… Погладили ее бархатистый живот… Проникли бы в горячее, наполненное призывной влагой, истомленное желанием любви лоно! Королева задрожала, представив себе это. О, почему он спит?
Она положила на постель его руку и склонилась над лицом спящего. Как сжат рот! Похоже, герцог даже во сне стискивал зубы, словно испытывал боль и старался совладать с нею.
— Один поцелуй… — пробормотала королева. — Один поцелуй… Мой Робер!
И она поцеловала де Немюра в губы, обводя их контуры языком, медленным, долгим поцелуем. Но рот его не разжался. Герцог спал все так же крепко.
Ей вдруг страстно захотелось, чтобы он проснулся. Она начала целовать его лицо, щеки, брови, лоб, черные густые кудри… О, как божественно пахли его волосы!.. Но он не просыпался. Дыхание было все таким же тихим и ровным.
Бланш по-прежнему стояла на коленях, склонившись над герцогом. Ее длинные волосы разметались по постели, по его лицу и груди.
«Он не проснется! Мне придется уйти…» Но она не могла оторваться от него. Его запах сводил ее с ума.
Ее пальцы ласкали его подбородок, шею… вот они, затрепетав, скользнули в вырез камизы… Да, ей хотелось дотрагиваться до него! До его обнаженной кожи, везде, везде!
Она расстегнула рубашку и распахнула ее, обнажив грудь герцога, на которой сверкал только маленький золотой крестик. Красивые большие глаза королевы наполнились слезами, когда она увидела на гладкой смуглой коже страшные следы, оставленные ее собственной рукой. «О, Роберто! Я не хотела делать тебе больно… Если бы ты только сказал одно слово, только одно — «Да»! Мы могли бы быть так счастливы вместе! Почему, почему ты не уступил?.. Не было бы ни страданий… ни пыток… ни маски Черной Розы! О, я никогда не пойму тебя!»
Слезы покатились по щекам Бланш и закапали на грудь Робера. С тихим стоном королева наклонилась и начала целовать ее — каждый шрам… каждый ожог…
Он вдруг вздохнул… и она почувствовала, что он отвечает ей. Длинные ресницы де Немюра затрепетали, дыхание участилось, смуглое лицо покрыл легкий румянец. Бланш стала целовать его грудь еще горячее. Ее пальцы и губы скользили все дальше по его телу… Вот королева уже склонилась над его животом, а пальцы ее, дрожа и как будто живя своею жизнью, бежали еще ниже. Она и сама вся дрожала, как в лихорадке.
Никогда еще она не испытывала такого возбуждения!.. Робер отвечал ей!.. Ее пальцы чувствовали это! Он принадлежал ей… он был в ее власти! Она брала его… хоть и одурманенного сном — но брала!
Он вновь вздохнул и пошевелился. Она приподняла голову и взглянула ему в лицо. Оно расслабилось, губы разомкнулись. Он улыбнулся. Не может быть! Чтобы он улыбнулся — и так нежно?.. И вдруг он явственно, хотя и тихо, произнес:
— Доминик…
Бланш отшатнулась от него. Если бы он проснулся и ударил ее… Если бы ее окатили ледяной водой с ног до головы, — это поразило бы ее меньше. Но это имя!!!
Желание королевы мгновенно исчезло. Одно слово герцога разрушило все волшебство, всю неповторимость этой минуты, когда она посчитала его своим и была так близко от сладостной победы. Но она потерпела поражение — самое ужасное в своей жизни! Она могла овладеть им, — но он принадлежал бы не ей… не ей он сдавался в плен, не ей отвечало его прекрасное тело. А Доминик де Руссильон!
Робер все же любил эту рыжеволосую девчонку! Теперь Бланш была в этом уверена!
Если бы он проснулся и сказал ей, что любит Доминик, — она бы все равно сомневалась в том, говорит ли он правду; если бы она увидела его в объятиях другой женщины, даже той же Доминик, — королева простила бы его, оправдав это похотью, которой подчинены все мужчиы.
Но де Немюр назвал имя Доминик во сне, не контролируя себя. Во сне солгать он не мог! Он любил Доминик!..
Бланш почувствовала, как застучала в висках прилившая к голове кровь. Ее затрясло, а пальцы рук конвульсивно скрючились. Приступ бешенства, не меньший, чем недавний приступ де Немюра, овладевал королевой. Из нежной Селены она на глазах превращалась в безжалостную Артемиду, которую злосчастный Актеон застал при ее купании в гроте, и которого разъяренная богиня превратила в оленя и отдала на растерзание его собственным собакам.
Да, Бланш была в похожем состоянии. Будь у нее в руках кинжал — она, возможно, зарезала бы своего спящего кузена. Будь при ней свора псов — натравила бы их на него.
- Людовик возлюбленный - Виктория Холт - Исторические любовные романы
- Коронатор - Симона Вилар - Исторические любовные романы
- Ловушка для орла - Симона Вилар - Исторические любовные романы
- Версаль на двоих. Книга о галантной любви Короля-Солнца и прекрасных дамах Версаля - Ги Бретон - Исторические любовные романы
- Замок тайн - Симона Вилар - Исторические любовные романы
- Замок на скале - Симона Вилар - Исторические любовные романы
- Обрученная с ветром - Шеннон Дрейк - Исторические любовные романы
- Алая роза Анжу - Виктория Холт - Исторические любовные романы
- Черная роза - Кристина Скай - Исторические любовные романы
- Вуаль лжи - Джери Уэстерсон - Исторические любовные романы