Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты хотя бы подавал мне весточку иногда. Напоминал бы, что любишь меня, как прежде любил, что думаешь обо мне, как думал когда-то — и днями, и ночами, — что сходишь с ума, как раньше сходил.
— Я люблю. Я думаю. Я давно безумен...
Никакие слова, никакие чувства Фелиции, кажется, не могли смягчить некую твёрдость у Юнкера во взоре. Всё, что он говорил, это было то, что она хотела услышать, но одновременно и не то, что услышать она хотела; то есть ничего за его словами не было, это были только слова, как будто донесённые издалека эхом. В них не было силы, не было страсти. Один только звук.
Фелиция взяла Юнкера за руку и пыталась повести его к алтарю. Но рыцарь оставался на месте.
Тогда она попробовала размягчить его лаской, дотянулась губами до губ его и прошептала ему в губы:
— Хочу... хочу, чтобы ты взял меня на алтаре... чтобы ты распнул меня на алтаре, принёс в жертву нашей любви... давней любви нашей.
Николаус не слышал бы шёпота госпожи Фелиции, если бы разговор этот происходил не в церкви. Слышимость здесь была идеальная. Шёпот Фелиции волна за волной накатывал на стены церкви, отражался, усиливался, уходил под своды и здесь, возле Николауса, ещё некоторое время блуждал, слабея, затухая...
— Хочу... хочу, чтобы ты казнил меня... чтобы ты был груб, чтобы ты заломил мне руки... сильный и красивый, жестокий рыцарь.
За этой волной приходила другая:
— ...чтобы властвовал надо мной, как охотник властвует над подстреленной ланью, чтобы сердце моё вынул из груди, любящее и горячее.
На слова, не успевшие отзвучать, накатывали новые:
— ...чтобы я умирала в твоих руках и была бы тем счастлива, чтобы этот алтарь стал твоим алтарём, рыцарь, и чтобы эта жертва стала твоей жертвой...
Спокойным и уверенным движением Юнкер отстранил от себя Фелицию, не принял её ласк, не услышал её слов:
— Вы пили вино? Ведь лекарь сказал, что вам нельзя вина.
Фелиция пыталась снова обнять Юнкера.
— Его послушать, мне и дышать нельзя.
— Мой тяжкий грех вы знаете, госпожа. Бог всё видит. Мало ли Он наказал нас?
— Ты ошибаешься. Он глух и слеп и равнодушен.
— Всё слышит и видит...
— Ах, рыцарь, растопчи меня! — воскликнула Фелиция. — Нет уже никаких сил!
— Тише, тише, моя госпожа, — Юнкер зажал ей рот и оглянулся на двери. — Не то нас услышат. И так уже болтают невесть что. Мы будем вместе, будем. Но немного потерпите. Не здесь же!..
— Здесь, здесь. На алтаре, — перешла на шёпот Фелиция, жаркий, решительный, громкий шёпот.
— Тише, моя госпожа, тише. Вы опять как будто не в себе...
Николаус медленно отступил от гобелена назад, чтобы ткань от движения его не всколыхнулась, и неслышным шагом удалился.
Глава 42
Пусть хранит любимых Господь!
сточник радости забил в сердце у Николауса, у гордого кавалера, целое лето вздыхавшего по юной фрейлейн, когда он фрейлейн эту случайно увидел в окно. И думал он о ней в этот час, ибо ни о чём и ни о ком другом он думать давно был не в силах, и так совпало, что увидел её, выехавшую на белой кобыле из ворот Радбурга в сопровождении слуг. И хотя говорят, что нет песни, от которой однажды не устанешь, и пет девицы, которую однажды не разлюбишь, Николаус наш не думал так. Песня, что всякий раз звучала в душе его, когда он видел Ангелику, была прекраснейшая из песен, и сила, и притягательность в ней были вечные, а Ангелика... допустима ли вообще столь дерзкая мысль, что однажды можно разлюбить её, такую, лучшую из дочерей Евы, венец творения?..
Верно, Ангелика опять, заскучав в замке, отправилась на прогулку. На этот раз взяла с собой четверых слуг. Николаусу было приятно, что она послушалась его.
Ангелика ехала медленно, хотя лошадь, застоявшаяся в стойле, так и плясала под ней, так и рвалась ринуться вскачь — вниз по дороге, а потом по лугам, по лугам, просторным и цветущим, живописным, манящим. Девушка всё оглядывалась на замок, и лицо её было грустно. Николаусу показалось, что это не на замок, а на него оглядывается Ангелика, как будто зовёт его, как будто так приглашает совершить новую совместную прогулку... а если и не зовёт, если и не приглашает со всей очевидностью, то будто показывает она, что была бы совсем не прочь, если бы Николаус и сегодня сопроводил её.
Оставив все дела и позабыв все планы, Николаус затворил свои покои и поскорее спустился в конюшню. Велел работникам оседлать его коня.
Монах короткую молитву не успел бы прочитать, а Николаус уже догнал Ангелику.
— Вот совпадение! — засмеялся Николаус, поравнявшись с ней. — Опять нам по пути!..
Ангелика как будто удивилась тому, что он оказался рядом. Но глаза её выдали, Ангелика не смогла скрыть радости, вспыхнувшей в них. И ещё она улыбнулась. И так хороша была её улыбка, что, кажется, напади сейчас на Ангелику целая дюжина «охотников», или коварных мызных людей, или сам непобедимый Юнкер с кнехтами, то Николаус справился бы с ними со всеми и Ангелику защитил, от несчастья уберёг, защитил бы он её улыбку.
Наверное, Ангелика почувствовала эту его решимость, это его желание защитить её, и новая улыбка, её украсившая, была улыбкой благодарности, хотя в голосе послышалась нотка подтрунивания (так часто девушки, подтрунивая, подсмеиваясь, возжигают нешуточный огонь в сердцах своих кавалеров):
— Ты похож на рыцаря, Николаус, сопровождающего даму.
— Я и есть рыцарь, сопровождающий даму, — не думал отрицать Николаус.
Они некоторое время ехали молча. Им приятно было молчать в обществе друг друга. В их молчании не было напряжения, а были доверие и открытость. Они поглядывали друг на друга, как будто находя друг в друге всё новые прекрасные черты и радуясь им, и обретая их, и так обретая друг друга.
— Да — рыцарь, — согласилась Ангелика. — Даже если бы ты не имел сейчас меча, Николаус, мне было бы спокойно с тобой. Как видно, сила твоя не в мече.
— В чём же?
— В благородном сердце, я думаю.
Николаус слегка поклонился ей:
— Любой из мужчин отдал бы многое, чтобы услышать от женщины такие слова.
Они пересекли ручей и
- Гай Марий. Кровавые страницы истории - Сергей Мельников - Историческая проза
- Осколок - Сергей Кочнев - Историческая проза
- Врата Рима. Гибель царей - Конн Иггульден - Историческая проза / Исторические приключения
- Вернуться живым - Николай Прокудин - Историческая проза
- Заговор князей - Роберт Святополк-Мирский - Историческая проза
- Пляска Св. Витта в ночь Св. Варфоломея - Сергей Махов - Историческая проза
- Золото плавней - Николай Александрович Зайцев - Историческая проза / Исторические приключения
- Век Екатерины Великой - София Волгина - Историческая проза
- Последний день Приффского винодела - Амир Токтаров - Историческая проза
- Внесите тела - Хилари Мантел - Историческая проза