изверженных пород, Гера. Тебе было бы очень интересно посмотреть, как они расположены, а мне изучить их химию. Генрих считал, там могут быть алмазы. Посмотри их отчеты за сорок пятый и сорок шестой годы.
— Это к западу от Анабарского... — прищурился Горчаков, вспоминая геологические массивы.
— Ну, там редкая комбинация пород с очень малым кремнеземом и с высоким содержанием щелочей! Рядом могут быть кимберлиты!
Горчаков все сидел молча, потом поднял голову:
— Там должны быть и более молодые магматические выходы.
— То же и Генрих говорил...
— Почему же не работают?
— Боятся. Здесь и авторитет, и голова твоего уровня требуется! Начальнику уверенность нужна, что там что-то есть! — Иван шептал, возбужденно перегнувшись через стол. — Эти работы идут против министерства, там считают, что только в базальтовых породах могут быть алмазы! И по всей стране только в базальтах ищут! Понимаешь? Ты чего задумчивый, Гера?! Его из лагеря выдернули, а он... Ты же большой геолог! Меня в группу возьмешь... если сочтешь нужным, конечно. В этом году на Вилюе на косе Соколиная нашли двадцать пять кристаллов алмаза, — глаз у Ивана хитро блеснул, и он заговорил одними губами. — Они ошибаются, Гера! Дело не в базальтах!
— Кто они?
— Ну там, — Иван ткнул в потолок, — в министерстве. Надо по сопутствующим минералам искать, я тут кое-что придумал! С Генрихом спишемся!
— Ты чего такой бодрый? Думаешь, на волю отпустят? — Горчаков был очень спокоен.
— Если алмазы найдем — точно отпустят!
— Сначала расстреляют за то, что не там копали... Ты же старый зэк, Ваня...
В коридоре послышались голоса, дверь распахнулась, на пороге стоял майор госбезопасности. Внимательно их изучал.
— Здесь двое бесконвойных и один вольный сидят, — начальник управления Головнин пояснял что-то из-за плеча майора.
Не сказав ни слова и не закрыв дверь, майор пошел дальше.
— Майор Цымбалюк! Особист Норильлага! — Иван сделал шутливо-испуганные глаза, но испуг в них был настоящий.
Помолчали, прислушиваясь к звукам в коридоре.
— Мне шесть лет осталось, чем ближе, тем страшнее... — зашептал Иван. — В поле бы скорее...
— Так, товарищи, — другой военный, старшина, распахнул дверь в их комнату, — выходите на расчистку снега! Приказ Цымбалюка! И побыстрее!
— Пойдем покурим как раз! — Иван стал одеваться.
— Это кто? — спросил Горчаков.
— Старшина-то? Завхоз — хороший мужик!
— И такого раньше не было!
— Ну ладно, чистили и раньше!
— Я не об этом. Попки тут не командовали. Даже в сороковом...
— Сейчас тоже от людей зависит. Цымбаль всех, кто не с киркой, считает бездельниками...
Взяли лопаты, вышли на воздух. Мела метель и чистить было бессмысленно. Видимо, это понимал и майор Цымбалюк. Только закурили, из темноты, держась за веревку и прикрываясь от вьюги, вышел старшина-завхоз:
— Ну все, уехал, идите в барак, ребята.
Начальник не дергал, заходил утром, видел читающего Горчакова, спрашивал, как дела и не надо ли чего. Как будто понимая состояние нового сотрудника, с вопросами не лез. Однажды принес в рюкзаке тяжелые куски богатой породы, которую добывали сейчас в шахтах, выложил на стол Горчакову.
Горчаков вежливо кивнул и ничего не сказал.
На следующий день Таня принесла из библиотеки тяжелую кипу машинописных перепечаток. Положила перед Георгием Николаевичем, глядя на него со значением. Это была подборка горчаковских публикаций. Иван и маркшейдер Староверов глядели, что он будет делать. Горчаков отодвинул все на край стола и снова углубился в свое чтение. Игнатьев взял верхнюю книгу, переплетенную толстой картонной обложкой. Это была «Рудная зона Норильска-2»:
— Чтоб ты знал, Гера, это справочная книга всех норильских геологов! Здесь не указано имя автора, но все знают, кто ее написал.
— Маркшейдеры тоже по ней работают, — добавил Староверов, доставая папиросы и поднимаясь из-за стола. — Пойдем покурим, Иван.
Горчаков остался один. В этой пачке самодельных книг было почти все, что он успел опубликовать к своим тридцати четырем годам. Не так и много для доктора геологических наук. Полистал «Рудную зону...». Уже тогда, в конце двадцатых, ему удалось показать, что это колоссальное месторождение со сложным рудным телом уходит на очень большую глубину.
Следующей была перепечатка из «Известий Академии наук СССР». «К стратиграфии кембрия северо-восточной окраины Среднесибирской платформы». Даже авторы были указаны внутри: Г. Н. Горчаков и Г. Г. Моор. Он полистал текст. Это было в 1935-м, писали с милым, интеллигентнейшим Генрихом. Прошло четырнадцать лет...
Больше его имени нигде не было, но на «Стратиграфии...» с обратной стороны обложки была подклеена старая, пожелтевшая от клея, справка. Она могла стоить кому-то свободы:
Георгий Николаевич Горчаков работал в Норильском промышленном районе с 1925 года в качестве студента, а потом и руководителя различных изыскательских подразделений. С 1928 по 1931, а затем с 1938 по 1940 год руководил всеми геолого-разведочными работами в Норильске и на Таймыре. Им открыты и описаны месторождения Норильск-1 и Норильск-2. Доктор геолого-минералогических наук (1935, по совокупности заслуг, без защиты диссертации). В 1939 году подробно обосновал и наметил масштабные изыскательские работы на Анабарском нагорье.
«Г. Н. Горчаков в статье (1933) о металлоносности сибирских траппов[76] изложил в сжатом виде материал своей более обширной работы по стратиграфии и тектонике Сибирской платформы. В описании траппов рассмотрен их генезис и охарактеризован химический состав. Даны сведения о четырех группах полезных ископаемых:
1) сульфидные, медно-никелево-кобальтово-платиновые норильского типа;
2) полиметаллическое оруденение;
3) железорудные Ангаро-Ишимского типа;
4) россыпные золота и платины.
Указано распространение этих полезных ископаемых по районам.
Он же описал металлоносность сибирских траппов, дал сведения об общем геологическом строении Средне-Сибирской платформы, рассмотрел состав и характер залегания траппов...»
В. А. Обручев, История геологического исследования Сибири. Издательство АН СССР, 1945
Академик Обручев был его учителем — Горчаков вспоминал веселые и умные глаза Владимира Афанасьевича, седую бороду лопаткой; ученый с мировым именем после войны пытался реабилитировать сидящего ученика. Горчаков ничего этого не знал. В сорок пятом, вернувшись ненадолго из лагеря, он не пошел к Обручеву, чтобы не подставлять восьмидесятилетнего старика. А старик, оказывается, о нем помнил.
Через неделю начальник предложил Горчакову возглавить разведочную «алмазную» партию человек на двадцать и с полной свободой поиска. Головнин явно готовился к разговору. Под рукой лежали геологическая карта и литература по алмазам. С закладками.
— Не получится ничего, Игорь
