Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Красный карандаш следователя ринулся в бой, словно лентой алой крови отмечая строчки, пропитанные буржуазным духом:
«Я нахожу, что при создавшемся положении настоятельно необходимо спрятать возможно надежнее, например, в подвале кладовой, бо́льшую часть процентных бумаг и наиболее ценное из серебра. Часть денег и вещей лучше оставить, дабы иметь возможность, если уж понадобится, выбросить это на съедение товарищам, лишь бы отстали».
Довольный, что дело сдвинулось с мертвой точки, Соколов откинулся на спинку конфискованного барского стула, маленько передохнул от контрреволюционной переписки и принялся за третье, последнее письмо. Дата на нем проставлена: 10/23 апреля 1918 года. То есть писалось вскоре после Брест-Литовского мира с Германией. Следователь, в предвкушении новой порции контрреволюции, стал потирать руки: молодой писака наверняка обмолвился о своем недовольстве большевиками, которые отдали немцам остзейские провинции и еще какие-то свои территории. Даже эсеры, преданный делу революции народ, и те не удержались, им, видите ли, жалко стало русской земли, и они обозвали товарища Ленина немецким шпионом. Никакой политической дальнозоркости не проявляют, не в силах понять, что буквально со дня на день грянет мировая революция и весь мир будет наш. И этот, наверное, с их голоса поет…
Так и есть: «Граф Мирбах — хозяин Москвы, так его называют московские немцы в кавычках и без оных».
Немногим более часа понадобилось следователю Соколову, чтобы написать рапорт и закончить его кратким выводом, выдержанным в привычных революционных тонах: «Так как прилагаемые письма компрометируют власть Советов, то данная комиссия и предлагает отстранить от должности Николая Андреевича Никитского, как служащего в советском учреждении и не стоящего на платформе Советской власти».
Но в Московском революционном трибунале, ознакомившись с рапортом Соколова и антисоветскими цидулками Никитского, решили, что калязинский следователь излишне мягкосердечен. Ведь на что посягнул в письме к отцу этот молодой сочинитель? На народное серебро! И к чему он стремится, упомянув про надвигающийся голод? К всеобщей панике! Ведь на кого он намекает словами «немцы в кавычках»? На товарищей Ленина и Троцкого! Нет чтобы в письмах к старорежимному отцу убеждать его поверить в правоту пролетарского дела — ему интереснее насмехаться над рабоче-крестьянской властью. Посему, чтобы в следующий раз знал, о чем надо писать родителю непролетарского происхождения, постановили «за игнорирование Советской власти подвергнуть Никитского Н. А. тюремному заключению на три года».
Частная переписка в обществе «свободы, равенства и братства» перестала быть личным семейным делом. За неосторожное слово, доверенное родному человеку, можно было оказаться перед грозными лицами стражей революции, которым было наплевать и на свободу, и на равенство, и на братство.
По документам ЦГАМО, фонд 4613, опись 1, дело 228
Комиссар против комиссариата
Комиссар Главного морского хозяйственного управления Дмитрий Александрович Виноградов, удивленный непомерно большими окладами членов коллегии Морского комиссариата на фоне всеобщего голода, запросил управляющего делами Совнаркома: утверждено ли это денежное довольствие, и если да, то каким постановлением?
Ответа он не получил, но зато получил выговор от товарища Альтфатера за обращение без спроса в Совнарком. Тогда комиссар Виноградов, искренне веривший в большевистский лозунг «Свобода, равенство, братство», заявил на очередном заседании возмущенным его поступком членам коллегии комиссариата, что разоблачит их через печать.
В ежедневной газете «Анархия» 23 мая 1918 года появилась его статья.
ВЫПОЛНЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ РЕФОРМ
Заставила меня взять в руки перо и набросать эти строки та несправедливость, которая творится в Комиссариате по морским делам. Состоя комиссаром финансовой счетной части Комиссариата, я вижу всю ту несправедливость коллегии Морского комиссариата и замечаю пристрастие членов коллегии к шелесту кредиток выше всяких идей народовластия и социальных реформ. Я пишу, основываясь не на слухах, а на данных, имеющихся у меня, и ниже привожу копию протокола.
Протокол заседания верховной морской коллегии от 27 февраля 1918 года, № 21
Слушали: Доклад 2-го помощника морского министра об установлении содержания членам коллегии Морского комиссариата применительно к 32-му разряду расписания окладов содержания служащим в морском ведомстве.
Постановили: Утвердить с введением в силу 1 февраля 1918 года старого стиля.
Подписали: Вахрамеев, Сакс, Раскольников.
Со вниманием прочитав сей протокол, каждый из читателей увидит всю безалаберщину, творящуюся в социальном строительстве Российской Советской республики. Его удивит то, что помощник министра адмирал Максимов является докладчиком тем членам коллегии, которые увеличивают себе содержание. Интересно знать, что думали те три ослиные головы, когда слушали доклад бывшего адмирала об увеличении им содержания до 1117 руб. 33 коп., а в настоящее время 15 000 руб. в месяц? Да, они слушали и ухмылялись и, потирая руки, про себя говорили, что, дескать, «мы, получая провизию по портовой цене, поживем в роскоши, получив такое огромное жалованье, а Феденька с Ванечкой [Федор Федорович Раскольников (1892–1939) и Иван Иванович Вахрамеев (1885–1965)] купят своим Мусенькам по хорошей брошке».
Это пресловутое постановление будет историческим документом будущих времен, и я уверен, что ни один из старожилов не запомнит таких постановлений царских сановников, и не было и не будет таких случаев ни в одной монархической стране, ибо это только возможно для ставленников Ленина и Троцкого.
Я, как представитель матросских масс и народный контроль, протестовал по поводу несправедливого действия коллегии и апеллировал в управление делами Совнаркома, за что получил выговор от членов коллегии.
Далее. Член коллегии Вахрамеев поставил свою супругу Наденьку секретарем при коллегии и притом положил небывалый оклад содержания. И вышло очень хорошо: жить вместе, служить вместе и деньги класть вместе (а их в получку 2127 руб. 33 коп.). И хорошо за народные гроши бесплатно занимать два номера в гостинице «Красный флот». Пример Вахрамеева заразил и других чиновников Морского комиссариата, и много жен служат в Морском комиссариате, которые могли бы существовать на средства мужей, и на их места могли бы поступить гибнущие от голода люди.
Комиссар Д. Виноградов
Наивный Виноградов не понимал, что канули в Лету царские чиновники, но наступила эпоха так называемых народных чиновников, готовых ради своего благосостояния выпить последнюю кровь из народа. За свое непонимание и поплатился. Через день после выхода газеты с его статьей, он, до этого проживавший бесплатно в
- Дажьбог - прародитель славян - Михаил Леонидович Серяков - История
- Страшный, таинственный, разный Новый год. От Чукотки до Карелии - Наталья Петрова - История / Культурология
- Небо славян. Велесова Русь - Наталья Павлищева - История
- Быт и культура древних славян - Любор Г. Нидерле - История
- Чарующая Целиковская - Михаил Вострышев - История
- Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века - Ольга Елисеева - История
- Жизнь, опаленная войной - Михаил Матвеевич Журавлев - Биографии и Мемуары / История / О войне
- Древняя Русь. IV–XII вв. - Коллектив авторов - История
- Чувство психологической эстетики - Александр Иванович Алтунин - Менеджмент и кадры / Публицистика / Науки: разное
- Славяне и авары. Вторая половина VI — начало VII в. - Сергей Алексеев - История