Форма входа
Читем онлайн Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860–1920-е годы - Михаил Иванович Вострышев
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
гостинице «Красный флот», получил счет с требованием уплатить деньги за проживание в казенной квартире за последние тридцать пять суток. Зав. хозяйством гостиницы Лапин заявил, что таково постановление коллегии комиссариата, членов которой он раскритиковал. А к вечеру того же дня по ордеру, подписанному Заксом, ВЧК арестовала «бывшего комиссара Виноградова», заодно тщательно обыскав его квартиру: нет ли еще какой крамолы о народных комиссарах?
Отдел по борьбе с должностными преступлениями ВЧК начал вести следствие по делу большевика Виноградова, которого в дни Октябрьской революции матросы линейного корабля «Республика» командировали в Петроград заседать в Военно-морском революционном комитете, но который меньше полугода сумел продержаться на должности чиновника советской эпохи.
Революционное прошлое обвиняемого «в спекуляции и саботаже» бывшего кронштадтского матроса спасло его от тюрьмы. Трибунал постановил «дело производством прекратить за отсутствием состава преступления». Но революционную Москву, в которую уже переехало из Петрограда большевистское правительство, вольготно разместившееся в лучших особняках города, не в меру щепетильному бывшему комиссару пришлось покинуть. Оставшийся свой век Виноградов тихо коротал на родине, в деревне Редькино Емельяновской волости Старицкого уезда Тверской губернии.
По документам ЦГАМО, фонд 4613, опись 1, дело 326.
Шпионаж в пользу англичан
Викентий Петрович Петров, еще в июле 1914 года в возрасте 20 лет призванный на военную службу, не отсиживался в тылу, отчего и дослужился через два года до офицерского чина и возглавил пулеметную команду. Воззрения бывшего типографского наборщика были весьма революционны, и Октябрьскую революцию он принял с восторгом. Однако нелепая сумятица 1918 года, когда все друг друга грабили и фронтовые дезертиры становились красными командирами, пришлась боевому офицеру не по нраву, и он решил хотя бы временно перебраться на спокойное житье в Швейцарию, где его брат учился в Политехническом институте.
Ехать решил через Мурманск. Советские власти ему в передвижении по России не препятствовали, зато английские, обосновавшиеся в Мурманске, закрыли для всех русских беженцев дорогу как за границу, так и назад в Советскую Россию. Кроме того, они пригрозили кормить в городе только тех, кто вступит в Британо-Славянский легион. Делать нечего, Петров пошел наниматься на службу к иноземцу. Его, как опытного вояку, назначили начальником контрразведки легиона.
Но душа не лежала к службе «на капиталистов». Викентий Петрович искренне любил пролетарские лозунги и, как только представился случай, сбежал к большевикам в Архангельск. И не с пустыми руками, а прихватив с собой план наступления англичан на Архангельск и списки архангельских провокаторов. Сойдя с парусного судна, Петров тотчас явился к военному комиссару города Макарову и передал ему бесценные документы. Затем всю ночь напролет просидел за докладом о методах работы английской контрразведки.
Но ни данные о месте высадки английского десанта, ни доклад о работе в Архангельске английских шпионов не заинтересовали губернских комиссаров. Они, должно быть, решили сражаться с врагом исключительно с помощью революционного пыла и презирали теорию и практику военного искусства, как старорежимную глупость. Зато в деле подозрительности они не знали себе равных, отчего и приставили к Петрову несколько соглядатаев, приняв его за английского шпиона. Но ни в Архангельске, ни позже в Москве объект по фамилии Петров ничего предосудительного не совершил.
И все же нет дыма без огня — решили недоверчивые московские чекисты, переняв эстафету от архангельских коллег. На всякий случай они упекли своего соотечественника, снабдившего Россию неоценимой военной информацией, в Таганскую тюрьму с коротенькой сопроводиловкой: «Подозревается в шпионаже».
В течение месяца следственная комиссия выясняла, что можно добавить к этим двум словам конкретного. Но так ни до чего и не докопалась. Пришлось выпускать Петрова на волю. Он не стал писать во всевозможные советские инстанции письма с требованием наказать виновных в его аресте и игнорировании важной для обороны страны информации. Он просто-напросто зарекся отныне помогать пролетарскому отечеству.
По документам ЦГАМО, фонд 4613, опись 1, дело 341.
Злоупотребление властью
Летучий отряд комиссара Журбы весной 1918 года не на шутку взялся за укрепление власти в Вятской губернии. Вятских обывателей пороли, сажали в тюрьмы, расстреливали без замысловатых канцелярских проволочек, лишь поверив Журбе на слово, что так надо для окончательной победы над мировой буржуазией. Упоенный неподконтрольной властью комиссар любил наскрести карандашом на клочке бумаги требование об уплате контрибуции в триста или пятьсот, или тысячу рублей — как душа подскажет — и тотчас послать доблестных своих матросов с сочиненным приказом к тому или иному мужичонку. Он был уверен в успехе — его революционные орлы весь крестьянский дом переворошат и что-нибудь ценное обязательно добудут. Ну а если ограбленный мужичок потом решится протестовать — себе же хуже сделает. У Журбы с контрой — а нынче всякий недовольный чем-либо попадает под эту категорию — разговор короткий и расправа быстрая. И нечего пугать его Вятским областным комитетом РКП(б), на любой вопрос у Журбы один ответ: «Никому отчета давать не обязан, кроме товарища Ленина». А так как товарищ Ленин был вдалеке от Вятки и отчетов от провинциальных комиссаров не требовал, Журбе, наряду с именем вождя мирового пролетариата, пришлось по вкусу и другое слово: «Расстрелять!»
К примеру, он приказал расстрелять двух солдат, потребовавших паровоза для санитарного поезда с ранеными и избивших отказавшего им в этом комиссара Закта. Летучий отряд расстрелял также двадцать два ни в чем неповинных заложника, среди них трех священников, в отместку за убийство кем-то председателя Соли-Галического исполкома.
Любил Журба ввалиться в тюрьму с десятком матросов и допрашивать арестантов. Ему было все равно, кого допрашивать, лишь бы удовлетворить жгучее желание выбить у жертвы признание своей виновности. Расчетливый комиссар, конечно, делал и послабления для некоторых жертв, если они предлагали деньги. Иногда Журба, пресыщенный собственноручным избиением арестанта, вызывал следующего и приказывал ему продолжать исполнение ремесла палача. В другой раз, ради пущего развлечения, он стравливал в драке двух арестантов и, внимательно наблюдая за ними, требовал наносить удары под ребра и не молчком, а с присказками, вроде: «Не воруй, мать твою!..»
Наразвлекавшись вволю, он ставил финальную точку в своем посещении тюрьмы: приказывал привести двух-трех подследственных и, дабы сохранить в обывателях страх от одного упоминания его имени, объявлял им, что они завтра будут расстреляны. А слово свое Журба держал твердо.
Жестокость комиссара Летучего отряда немного коробила местное провинциальное начальство. Но оно утешало себя тем, что Журба всецело предан делу революции и трудится на нее и днем, и ночью, занимаясь самой что ни на есть грязной работой, от которой любой уважающий себя человек отказывается. Но постепенно
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860–1920-е годы - Михаил Иванович Вострышев бесплатно.
Похожие на Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860–1920-е годы - Михаил Иванович Вострышев книги
- Дажьбог - прародитель славян - Михаил Леонидович Серяков - История
- Страшный, таинственный, разный Новый год. От Чукотки до Карелии - Наталья Петрова - История / Культурология
- Небо славян. Велесова Русь - Наталья Павлищева - История
- Быт и культура древних славян - Любор Г. Нидерле - История
- Чарующая Целиковская - Михаил Вострышев - История
- Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века - Ольга Елисеева - История
- Жизнь, опаленная войной - Михаил Матвеевич Журавлев - Биографии и Мемуары / История / О войне
- Древняя Русь. IV–XII вв. - Коллектив авторов - История
- Чувство психологической эстетики - Александр Иванович Алтунин - Менеджмент и кадры / Публицистика / Науки: разное
- Славяне и авары. Вторая половина VI — начало VII в. - Сергей Алексеев - История
