Я увидела перед собой старое недетское лицо, очень жесткое и, я бы сказала, злое. Мне стало страшно. Я постаралась как можно скорее закончить съемку и оттуда уехать. Я сказала помощнику: «Быстро складываем вещи и тут же уезжаем». У меня сердце сжалось в этот миг и от жалости, и от боли, и от страха, потому что это было другое племя людей. Наверняка глубоко несчастных. И проблемы, которых я лично решить не смогла бы никогда. А в то же время совершенно чуждых по духу. И поэтому понятие возраста – оно достаточно относительное.

Ангелина Иосифовна Степанова играла Аркадину – сухую, жесткую, властную, интеллигентную, актрису самовлюбленную, вот все, как написал Чехов. Более того, она настолько владела залом и так работала с юмором всегда, как она чувствовала зрителя, буквально, что называется, каждая фраза – в лузу. Она вот так – раз, – и сразу же зал реагирует, раз – так легко-легко, она очень четко и очень репризно порой работала. Замечательная актриса. И весь набор иронии, юмора, жесткости, она все это лихо делала.

Гримерные у нас были рядом, я гримировалась в гримерной Книппер-Чеховой, самой великой Книппер-Чеховой. Во МХАТе, старом МХАТе, было несколько замечательных гримерных на одного человека. Гримерная Тарасовой, гримерная Степановой, гримерная Книппер-Чеховой, в которой гримировалась Кира Николаевна Головко, кто-то еще гримировался, а позже в эту гримерную села я.

Поскольку я играла очень много, потом я в этой гримерной так и оставалась, там лежали какие-то мои вещи, лежал мой грим, и в то же время было ощущение, что это гримерная великой Книппер-Чеховой, меня лично это очень грело. И эта кушетка, на которой она отдыхала, и потрясающий портрет Чехова, который ей нравился и который висел в ее гримерной, огромный портрет, где он сидел на ступеньках дома, мне кажется, в Ялте или еще где, я не знаю, на крылечке, в пальто, шляпе, и рядом с ним несколько собак – дворняжек очень смешных. Ее гримировальный столик и зеркало, к сожалению, справа треснутое, ее умывальный столик, раковина очень красивая, из белой керамики, кувшин керамический для воды. Обязательно висела полочка из простого дерева, на ней что-то стояло, и под ней висело полотенце белое с кружевными концами, чистое, накрахмаленное. Было очень уютно. Огромный шкаф, в котором лежали коробки со шляпами, висели костюмы, наши халатики, и мой халатик там висел, ситцевый, зеленый в цветочек, в нем я гримировалась всегда, и в этой гримерной я сидела очень долго, практически до ухода из этого театра, который поставили на реставрацию и потом все разрушили, и этих гримерных уже больше не было, и вещей тоже.

Так вот, в этой гримерной всегда во время спектакля работала трансляция. Я слышала, как играла Аркадину Ангелина Иосифовна, как играла свою знаменитую сцену с сыном и с Тригориным. И вот, верите, я сидела и повторяла за ней, представляя, как бы Я играла Аркадину. И думала – а вот если бы это все сыграть совсем по-другому? И все эти слова пробовала повторять за ней по-своему, как мне в тот миг казалось, может быть, более современно и более свежо. Но это были потуги молодой актрисы, которой кажется, что «ты можешь все». И за всех и лучше всех. Это нормальное такое лжегеройство внутреннее, свойственное молодежи.

А по прошествии лет жизнь снова так повернула судьбу и благосклонно отнеслась к моей персоне, что я вдруг стала играть Аркадину, сначала неожиданно, сначала пробно, я бы сказала, дублируя Татьяну Лаврову, потому что она заболела, и мне было предложено ввестись за два дня. Сергей Десницкий, зав. репертуарной конторой, мне сказал: «Ирина, сможешь завтра сыграть Аркадину?» Без паузы: «Конечно смогу!» – сказала я и сыграла. Это был быстрый резкий вход в эту роль, как в омут, как вот так – бум! – и в ледяной бассейн! Потому что я поняла, что мне нужно выручать театр, и тут же, когда нужно спасать ситуацию, не знаю, как у вас, а у меня открывается третье дыхание, мое внутреннее геройство просыпается, и в этот момент уже нет страха, потому что ответственность за другое – что нужно выручить, спасти спектакль и сыграть. Надо, значит надо! Все! Я это делаю.

Другое дело, что, конечно, от этого страдает качество, потому что, сами понимаете, актриса, которая репетировала эту роль, создавала ее, это была уже ее роль, кровь и плоть ее, уже на нее все выстроено, к ней уже привыкли, вокруг нее крутятся все остальные персонажи, в данном случае, исходя из нее, поскольку главная роль. А тут влетает другая актриса, пусть хорошая, замечательная, я уж не знаю, какая – любые эпитеты, – все равно это влет пока в рисунок тот и еще пока не создано то, что является твоей ролью, и поэтому Аркадина у меня претерпевала разные изменения.

Я сыграла. В принципе, меня одобрил Ефремов и одобрил то, что спектакль был спасен. И он сказал: «Надо с ней работать, пусть она играет, это будет второй состав». И я тихо осталась вторым составом. И какое-то время, довольно долго, всегда существовали Татьяна Лаврова, которая была первая, главная, самая лучшая, и некая вторая, которая существует как палочка-выручалочка. Ну, кому-то нравилось, кому-то нет, но тем не менее я была все-таки, что называется, на подхвате.

Что я при этом испытывала, это никого не должно волновать, это уже личные мои внутренние переживания, давилась гордость, где-то меня порой обижали, и не один раз, и были разные ситуации. По закону прежнего театра актер, который является или вторым, или третьим исполнителем, в день спектакля всегда должен или проверять, все ли в порядке, или быть в районе досягаемости, дабы в любой момент заменить и в любой момент создать все условия для того, чтобы спектакль все-таки состоялся. И вот однажды в шесть вечера звонок в дверь, я в халате, делами занимаюсь домашними. «Ирина, срочно! Татьяне плохо, надо играть спектакль, машина внизу, поехали!» Бывало и так. И тут то, что я не готова, то, что я что-то запланировала – не имело значения, это наша профессия. Как хочешь, но в семь часов должен открыться занавес и в семь ноль пять ты говоришь свою реплику. Все! Что там у тебя было в твоей жизни до этого – это никого не касается. Зритель пришел, он купил билет, он должен смотреть спектакль. Это норма театра.

Так вот, Аркадина у меня рождалась исподволь. Сначала второй состав, за границу, естественно, едет первый состав, меня не берут. Потом вдруг однажды взяли. Там

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 87

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Расскажу… - Ирина Петровна Мирошниченко бесплатно.

Похожие на Расскажу… - Ирина Петровна Мирошниченко книги

Репетиция - любовь моя - Анатолий Васильевич Эфрос - Биографии и Мемуары / Культурология
О Михаиле Кедрове - Михаил Смирнов - Биографии и Мемуары
Очерки Русско-японской войны, 1904 г. Записки: Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. - Петр Николаевич Врангель - Биографии и Мемуары
Я был секретарем Сталина - Борис Бажанов - Биографии и Мемуары
Оно того стоило. Моя настоящая и невероятная история. Часть II. Любовь - Беата Ардеева - Биографии и Мемуары
Булгаков и Лаппа - Бояджиева Людмила Григорьевна - Биографии и Мемуары
Елизавета Петровна в любви и борьбе за власть - Николай Федорович Шахмагонов - Биографии и Мемуары / История
Вивьен Ли. Жизнь, рассказанная ею самой - Вивьен Ли - Биографии и Мемуары / Публицистика
О судьбе и доблести - Александр Македонский - Биографии и Мемуары
Олег Стриженов и Лионелла Пырьева. Исповедь - Олег Стриженов - Биографии и Мемуары

Оставить комментарий