резкий визг в барабанной перепонке от счастливого участника вечеринки справа от меня. С потолка начинают падать воздушные шарики, и я пробиваюсь к краю бального зала. Боже, чья это была идея?
Тьфу, я направляюсь к открытой двери, через которую выбежал Фифи.
Может быть, я найду Влада по дороге. Бьюсь об заклад, собака разбила лагерь на кухне с Уитли, поедая сладости. Если бы я была собакой, я бы хотела быть там.
Я еще недостаточно выпила для оглушительного рейва в отеле.
Сомневаюсь, что все это было идеей Влада.
Глава 33
ВЛАД

— Не могу поверить, — Дойл практически рычит глубоким и угрожающим тоном. Довольно мило, он думает, что может сделать мне замечание.
Мы идем по замку, всем своим видом показывая, будто все нормально, пока он время от времени нюхает воздух в поисках запаха Джекила. При таком количестве людей и таком количестве новых запахов это практически невозможно. Замок большой, и чтобы обойти его требуется время, что раздражает еще больше. Я обнаружу его быстрее, если полечу.
Меня снедает беспокойство. От мысли, что Обри одна с таким количеством гостей в замке, мурашки бегут по коже. Мало того, что мои инстинкты кричат о необходимости защитить ее, так еще и трудно определить и почувствовать, где она. Не говоря уже о том, что Джекил явился сюда без предупреждения, и это настораживает.
— Ты не только рассказал ей о нас, но и укусил ее, не так ли? — спрашивает Дойл.
Я продолжаю смотреть вперед, концентрируясь на том, чтобы найти одного человека среди многих. Это не самая легкая вещь, особенно когда кто-то бормочет мне на ухо.
— Не понимаю, какое тебе до этого дело.
— Как это может быть не моим делом, Влад? Есть и другие сверхъестественные существа, которые могли бы оказаться твоей парой, если бы ты просто вышел и встретился с ними. Как это может быть Обри, Влад? Она человек. Это не имеет смысла. Ты просто голоден и не ел как следует последние сто лет. Какое-то время ты был невменяем.
Найти перерожденного вампира было редкостью, а обращение в основном приводило к смерти. Шансы найти настоящую пару всегда были невелики, и идея выбрать невесту только для того, чтобы увидеть, как она умирает, никогда меня не интересовала. Но Обри — моя пара… Я просто знаю, что судьба не была бы настолько жестока, чтобы дать мне единственную женщину, которую я ищу, только для того, чтобы отнять ее.
Я мог бы выбрать себе пару, если бы действительно захотел, мог бы принудить ее к связи, но нет ничего более особенного, чем настоящие узы.
— Другие сверхъестественные существа? Я не могу представить себя с женщиной-волком, — говорю я, хмурясь.
— Я нахожу это довольно оскорбительным, — усмехается он, и я качаю головой. — Это не имеет значения. Как только остальные узнают, они захотят придерживаться правил. Они придут за ней.
— Оскорбляйся, мне все равно, — мы сворачиваем в коридор. — И этого не случится.
— Как только они узнают о ней, обещаю, они захотят отомстить. Таков был уговор. Ты держишься подальше от людей, и они тоже. Фрэнк…
— Фрэнк может ныть сколько угодно. Это не имеет значения, потому что она исключение.
— Они будут недовольны этим, — громко шипит он, заставляя сотрудников и гостей в холле обернуться и посмотреть. — Фрэнк попытается держать свою позицию, и, честно говоря, я не могу его винить. Это самая безумная вещь, которую ты когда-либо говорил.
Он улыбается и машет рукой, играя для смотрящих и перешептывающихся людей.
Я коротко оборачиваюсь к нему, пока мы идем.
— Что, если я прав, Дойл? — я всегда и во всем прав, так что его нытье сейчас не имеет смысла.
Он вскидывает руки.
— Но что, если ты ошибаешься? Ты должен знать, что они никогда не оставят это так. Принуждение к супружеским узам с человеком противоречит правилам.
Принуждение к супружеским узам, говорит он. Я знаю, что меня привлекает в Обри по-настоящему.
Я вздыхаю.
— Прекрати, Дойл. У меня нет на это времени.
— Ты забываешь, что я был с тобой, Влад. Я был с тобой во время Анжелики, — продолжает он. — Я так же, как и ты, предупреждал Фрэнка о связи с людьми, и посмотри, чем все обернулось.
Обычно при любом упоминании Анжелики или Селесты мне хочется врезать ему, особенно при упоминании причастности Франкенштейна к тому, как все это произошло. Теперь я понимаю, почему он бушевал и проклинал весь мир, когда погибла его пара Селеста. Я никогда не допущу, чтобы это случилось с Обри.
— Я буду защищать ее.
— От них всех? Обри понятия не имеет, во что ввязывается.
Я улыбаюсь и позволяю ему увидеть, почувствовать, как во мне закипает ярость при одной только мысли о том, что кто-то может к ней прикоснуться.
— С Обри все будет в порядке. Если она примет меня, они ничего не смогут сделать.
Его брови сходятся к переносице.
— Да, но до тех пор…
До тех пор она может стать мишенью. Я всегда это знал, но надеюсь убедить ее к концу недели. Пока никто не вмешивается, все будет идти великолепно.
Она согласилась на «встречаться», как это называют люди. Даже после того, как я все ей рассказал.
Я качаю головой и продолжаю идти по коридору.
— Найди Джекила, пока кто-нибудь не наделал глупостей. В конце концов, я умираю с голоду.
Он закатывает глаза в ответ на шутку.
— Добром это не кончится, — бормочет он.
В следующую миллисекунду его горло оказывается в моей руке, я обхватываю его за шею и прижимаю к себе. Глажу его по голове, как делал это, когда он был юнцом.
— Дойл, я ждал ее столетия. Мой отец ждал мою мать больше жизней, чем я могу себе представить, и я клянусь тебе здесь и сейчас, я никогда не отпущу ее. Я не могу.
Он хмыкает.
— Это, блядь, отстой. Ты знаешь, что это создаст еще большую трещину между нами, — говорит он, скуля, и я улыбаюсь, обнимая его на мгновение, прежде чем оттолкнуть.
Он прав. Это может навсегда разрушить нашу дружбу, но мне все равно. Обри важнее, и времена явно изменились. Она моя, и это все, что имеет значение.
— Не больше той, что уже есть.
Разминая плечи, я расслабляюсь, позволяя монстру выскользнуть на свободу, и срываю галстук. Я срываю с себя плащ, готовясь улететь в ночь. Чем быстрее я найду Джекила, тем быстрее смогу вернуться к Обри.
— Отлично, — рычит он. —
