вынесли с поля боя…
– Да, это невозможно, – подтвердил Цезарь. – Я сам видел, его ранили несколько раз. Но надо найти тело, иначе этой ночью Красс не позволит нам сомкнуть глаз.
Солнце клонилось к горизонту.
– Ты видел, как он пал в бою? Ты уверен, что это был он?
Лабиена терзали сомнения.
– Это был он. Легионеры его опознали, а я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь сражался так храбро, – объяснял Цезарь, не отрывая взгляда от земли. – Но было еще… нечто странное. Увидев меня, он ко мне повернулся, будто желал умереть, прикончив ближайшего к нему высокопоставленного начальника. Да, он сражался… поистине отважно… посреди залитого кровью поля.
Он вздохнул.
Лабиен ничего не ответил.
Тени окутывали долину, наполненную стонами раненых рабов, которые корчились в предсмертных муках, – но никто не обращал внимания.
Красс велел не трогать их, чтобы они умирали… медленно.
Покинутый лагерь рабов
Палатка Спартака
Идалия медленно поднесла флакон с ядом к губам.
Скоро прибудут римляне, начнут убивать, насиловать и брать в плен.
Вдруг ей показалось, будто кто-то вошел в палатку. «Они уже здесь», – подумала она. Римляне достигли лагеря раньше, чем она предполагала, а значит, скоро начнутся изнасилования и казни. Спартак много раз одерживал над ними унизительные победы, и теперь ими движет величайшая ненависть.
Яд смочил ей губы.
– Не делай этого… – произнес голос за ее спиной. Голос человека, который только что вошел в палатку.
Идалия подняла голову и обернулась. Склянка выпала из ее руки, яд вылился на пол. Окровавленный человек рухнул у входа.
Идалия опустилась на колени и крепко его обняла. Он был тяжело ранен, но все еще дышал. Теперь ей было ради чего жить.
– Я выведу тебя отсюда… – сказала она. – Я тебя выведу. – Она выглянула из-за приоткрытых занавесей. – Ночь станет нашим союзником.
Середина равнины
Красс находился почти там же, где стоял во время последнего натиска Спартака, но на этот раз проконсула окружали факелы и сотни легионеров и начальников, в том числе Цезарь и Лабиен: все римляне бродили среди тысяч убитых, отыскивая труп Спартака.
– Мне нужно тело этой скотины, – твердил Красс, никому не давая покоя.
Красс знал, что Помпей стоит всего в нескольких милях, что он переловит множество рабов, бежавших на север, включая вражеских конников, и в итоге припишет победу над Спартаком себе. Он так делал всегда. Но если Красс предъявит римскому Сенату тело Спартака, ему будет обеспечен полный триумф. Поиски трупа – не прихоть, а дело государственной важности.
Шли часы.
Забрезжил рассвет.
– Тело не обнаружено, – доложил один из ликторов.
– Мы искали повсюду, – подтвердил Цезарь.
То же самое сказали Лабиен и другие начальники.
Тело Спартака исчезло.
– Продолжайте поиски, – приказал Красс.
– Но… до каких пор? – осмелился спросить Лабиен.
– Пока не найдется.
Поиски продолжались.
День, два.
Неделю.
Но тело Спартака так и не обнаружили.
Палатка Цезаря и Лабиена
Измученные битвой, а также безуспешными поисками убитого Спартака, друзья отдыхали после долгого дня, в течение которого перестраивали войско и готовились возвращаться в Рим.
– Как думаешь, ему удалось? – спросил Лабиен, протягивая Цезарю тарелку с сыром.
– Выжить и сбежать? – уточнил Цезарь.
– Да… Думаешь, Спартак сбежал?
– Честно говоря, после всего, что я видел, мне кажется, это невозможно, – решительно ответил Цезарь. – И все же…
Он взял кусок сыра и на мгновение задумался.
– Что?
– И все же странно, что мы не нашли тело. Но если бы два с половиной года назад ты сказал, что какой-то гладиатор заставит Рим призвать все легионы от Испании до Востока, чтобы подавить поднятый им бунт, я бы тоже сказал, что это невозможно. Скорее всего, он мертв, но, не видя трупа… можно ли утверждать наверняка?
O τε λοιπὸς αὐτοῦ στρατὸς ἀκόσμως ἤδη κατεκόπτοντο κατὰ πλῆθος, ὡς φόνον γενέσθαι τῶν μὲν οὐδ᾽ εὐαρίθμητον, Ῥωμαίων δὲ ἐς χιλίους ἄνδρας, καὶ τὸν Σπαρ τάκου νέκυν οὐχ εὑρεθῆναι.
Остальное его войско, находясь в полном беспорядке, было изрублено. Говорят, что число убитых и установить было нельзя. Римлян пало около тысячи человек. Тело Спартака не было найдено[61].
Аппиан. История Рима, II, 1, 120
XLVIII
Возвращение Помпея
Северная Кампания, недалеко от Везувия
71 г. до н. э., через несколько дней после битвы на реке Силар
Шесть тысяч вооруженных рабов и несколько тысяч женщин и детей
Касту это казалось нелепым: после двух с половиной лет неустанной борьбы, когда они достигли границы Галлии, затем южной окраины Италии и почти подошли к портам Верхнего моря[62], после бесчисленных побоищ и сражений, после ожесточенной битвы со множеством римских легионов они оказались в исходной точке, в сотне миль от Капуи, неподалеку от гладиаторской школы Лентула Батиата, откуда бежали под предводительством Спартака и Крикса.
По дороге им попадались все новые и новые легионы. Власти Рима не было конца. Не имело значения, сколько воинств они победили: всегда находилось еще одно, и еще одно, и еще. Спартак был прав: разумнее всего было бежать из Рима, а не нападать на него. Но все замыслы рухнули. К этому прибавилась глупость самих рабов, воодушевленных неожиданными победами, которых всегда было недостаточно: торжество над Римом могло быть только временным. Если бы все они проявили единодушие и поддержали Спартака во время переговоров с Дивиконом о переселении в Галлию, фракиец чувствовал бы себя увереннее и, хотел того царь гельветов или нет, повел бы свое войско в чужие пределы. Выжить в гельветских землях было бы нелегко, но вполне возможно.
Каст вздохнул, наблюдая, как его люди перестраиваются в середине долины. За ними следовали несколько тысяч женщин и детей, а также раненые, способные передвигаться самостоятельно. Вот и все, что осталось от его войска после битвы на реке Силар, завершившейся триумфом Красса и его легионов.
Каст сглотнул. Впереди их ждали легионы Помпея, недавно прибывшие из Испании, где они одержали победу в жестоких боях с другими мятежниками, – во всяком случае, так утверждал Спартак.
Каст сплюнул.
Спартак, Крикс, Эномай, Ганник и многие другие… все они мертвы. Шесть тысяч человек, которыми Каст отныне располагал, – лишь отголосок роскошного, но подошедшего к концу сна.
Он надел шлем и затянул ремешки.
Сопровождавшие его воины, начальники отрядов, воссоединившихся с ним после побоища на Силаре, сделали то же самое.
Никто не задавал вопросов.
Перед ними было еще одно римское войско.
Они знали, что надо делать.
Они знали, что должно произойти.
Но сдаваться никто не собирался.
Легионы Помпея
Афраний и другие легаты ждали распоряжений полководца.
