Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За ручьем виднелась лишь непроглядная стена мокрого голого леса.
– Ничего, – ответил Виталик, почесывая густую бороду. – На километры и километры пустота – и так до самой границы района. Вряд ли грибники забрели туда. А если так, то им точно конец. Там нехоженые болота. Навигатор ни одной захудалой тропинки не видит.
Между нами повисла пауза, которую заполнил рев ветра, что безумной конницей срывался с крутого холма.
– А все-таки, – подал голос Виталик, – тебе не кажется, что здесь кто-то есть?
– Ты это о чем? – насторожился я. – Мы ведь все дома обошли, осмотрели снаружи. Ни один не похож на жилой. Ставни заколочены, дворы сорняком поросли.
– Мне постоянно кажется, что за нами следят. Как будто вижу боковым зрением какую-то фигуру, но, как только поворачиваюсь посмотреть, она прячется.
– Мужчина или женщина? – спросил я.
– Больше похоже на женщину. Как будто светлые волосы.
– И где она сейчас?
– Вон там. – Не глядя в ту сторону, он вслепую указал пальцем на один из мертвых домов.
Я повернулся туда – и мне померещилось, будто кто-то скрылся за углом. Но я понимал: это лишь игра воображения; иногда видишь то, что ожидаешь увидеть, а здесь само место располагает к тому, чтобы чудилась всякая чертовщина.
– Когда кажется, креститься надо, – буркнул я и сменил тему. – Тебе тут кладбище на глаза не попадалось?
– Кладбище? – переспросил Виталик в замешательстве.
– Ну да, кладбище. Погост деревенский.
– Когда ехали, точно не видел.
– Пойду погляжу с другой стороны ручья, – сказал я, завинчивая крышку термоса. – Если был мост, то не просто так ведь. Со мной пойдешь?
– Лучше здесь посижу.
***
Бревна оказались не такими гнилыми, какими выглядели издали. Надломленной серединой они касались воды, однако по ним можно было перейти на другой берег, не замочив ног. Дальше в лес тянулась грязная неровная дорога. Поперек лежали гнилые стволы.
Вскоре я наткнулся на возвышенность, где приютилось крошечное кладбище – всего могил шестьдесят, многие превратились в покрытые мхом бугорки без опознавательных знаков. Кое-где сохранились ржавые оградки, кое-где – черно-белые портреты и таблички с именами. Мох, плющ и болотная влага медленно, но неотступно отвоевывали территорию, захваченную слабым, жалким временщиком – человеком.
Мой взгляд уловил легкое движение сбоку, на периферии зрения. Я повернул голову. Неуловимый незнакомец мелькнул среди деревьев – человеческая фигура в серых одеждах, что сливались с октябрьским пейзажем. Деталей я разглядеть не успел.
«Вдруг это кто-то из потерявшихся грибников?» – подумал я и ринулся следом, окликая:
– Эй, подождите!
Пару десятков метров я продирался сквозь бурелом, изредка останавливаясь, чтобы прислушаться. Ни шагов, ни треска – все тихо. Только набирающий силу дождь шумел фоном.
Показалось? Леший шутки шутит?
Я уже собрался было повернуть назад, как вдруг заметил впереди просвет. Добравшись до него, я оказался на поляне. Это был расчищенный круг идеальной формы, по краям симметрично возвышались замшелые камни – на каждом один и тот же выдолбленный рисунок – примитивное изображение козлиной головы. Посреди поляны стояло громадное дерево – тысячелетний дуб с чернеющим, словно разверстая пасть, дуплом на пятиметровой высоте.
Картина казалась неземной. Она меня настолько ошеломила, что я не сразу заметил поодаль стройную девушку лет двадцати с безупречно правильными чертами бледного лица. Грубая невзрачная одежда маскировала ее на фоне октябрьской серости. Волосы тоже были грязно-серыми, словно она поседела раньше времени. На лице читались беспокойство и страх.
– Вам помочь? – спросил я громко.
Она на пару мгновений задержала на мне полный отчаяния взгляд и скрылась среди деревьев, изгибаясь всем телом так ловко и плавно, словно угорь, что исчезает в водорослях.
Я остался стоять в растерянности. В голове возникла неприятная тяжесть.
***
Пока я возвращался, налетел злой ветер. Проливной дождь хлестал плетью. Местность превратилась в одного громадного, разъяренного сивого зверя.
Эдик, Кирилл и Виталик стояли у машины, натянув на головы капюшоны. Угрюмо ссутулившись, они курили «по-солдатски».
– Нашел что-нибудь? – спросил у меня Эдик, которого шеф назначил ответственным за выезд.
– Кладбище старое, – ответил я. – Больше ничего.
Что-то удержало меня от упоминания о поляне с кругом камней и о загадочной девушке, в реальности которой я сам не был до конца уверен.
– Тогда снимаем кусок и валим отсюда, – сказал Кирилл – оператор и по совместительству водитель. На его «дастере» мы сюда и прибыли. – Дождь усиливается, – объяснил он. – Дорога скоро размокнет – не взберемся на эту горку даже пешком.
Мы записали короткий репортаж на фоне брошенной деревни, быстро темнеющего неба и сердито шумящего безлистого леса. Виталик брякнул в микрофон пару дежурных фраз – мол, добрались аж до деревни Нигур на самом краю земной плоскости, но следов незадачливых грибников так и не обнаружили.
Тем временем дождь усилился многократно. Лило как из ведра. Ручей пузырился, распухал, поднимаясь к кромке берегов. Мы впопыхах побросали в багажник оборудование. Эдик, Виталик и я остались внизу, чтобы «дастеру» было легче подняться на косогор. Кирилл завел мотор, с минуту подождал, пока он прогреется, и, для разгона отъехав задом к ручью, рванул наверх. В первые секунды внедорожник уверенно карабкался, но на середине подъема вдруг забуксовал, поборолся еще несколько мгновений, а затем, скользя колесами по жидкой грязи, полубоком сполз вниз.
Кирилл повторил попытку – с тем же результатом.
Позвонить шефу мы не смогли: даже на горке связь была неустойчивой, ее хватило лишь отправить СМС. Предупредив начальство, что забуксовали в глуши и явимся на работу не раньше завтрашнего полудня, мы забились в салон внедорожника – в тепло и сухость – и обсудили, как быть дальше. Решили поспать, а с рассветом отправиться пешком за помощью. В Лысых Камышах сотовая связь работала стабильно, так что оттуда мы смогли бы переговорить с шефом и убедить его подыскать спецтехнику.
Кирилл припарковал машину на небольшом пустыре под деревьями. От тепла мы быстро разомлели и уснули.
***
Я проснулся, когда мне приспичило в туалет.
Дождь перестал барабанить по крыше. Я взглянул на часы. Четыре. Мертвое время. До рассвета еще часа три с половиной. Над лесом, луговиной и деревней светила луна, мерцали звезды. Утром всю округу наверняка затянет непроглядным туманом.
Ребята спали – забылись мертвым сном, даже не сопели. Я тихонько привстал, дотянулся до отпирающей кнопки. Мягкий щелчок. Я выскользнул наружу и поежился от сырого, стеклянно-безветренного холода. Изо рта клубами валил пар.
Я пристроился у ближайшего дерева, и услышал странный звук, похожий на шелест листвы или тихий шепот. Я огляделся: при безоблачном звездно-лунном небе видимость была сносной. Внутри закопошилась коготками тревога, остатки сна испарились. И тогда я понял: шум звучит в моей голове. Свинцовый грузик под черепом утяжелился. К чувству тяжести примешался этот странный шепот. Я встряхнул головой, но это не помогло.
Опорожнив мочевой пузырь, я уловил другие звуки – на этот раз снаружи. Мой взгляд сфокусировался на коротком участке дороги, что просматривался с пустыря, где мы припарковались.
На деревенской улице хлопали двери и ставни, скрипели ржавые петли, переговаривались гортанные голоса, хлюпала грязь. Я застыл, не в состоянии что-либо предпринять – даже просто пригнуться. С расширившимися глазами стоял столбом и наблюдал.
На дороге в лунном свете показалась толпа фигур – горбатые, кособокие, с наростами на лицах, с выпирающими раздутыми зобами. Все одеты в драное тряпье. Рядом со взрослыми проворно передвигались вприпрыжку на четвереньках четырех-пятилетние дети.
У меня желудок свело от страха и ощущения нереальности происходящего.
Процессия миновала место нашей ночевки, не заметив припаркованного под деревьями внедорожника и моей торчащей над ним головы. Жуткие обитатели деревенских домов удалились за переправу, гомон затих вдали. Остался лишь беспрестанный неразборчивый шепот в моей отяжелевшей голове. Я был не в силах пошевелиться. Меня одолевал то жар, то озноб. Ладони вспотели.
Из ступора меня вывело легкое прикосновение к плечу. В попытке отклониться и одновременно развернуться я
- Разговоры с живым мертвецом - Павел Владимирович Рязанцев - Городская фантастика / Ужасы и Мистика
- Хуже, чем смерть - Максим Кабир - Ужасы и Мистика
- Улица мертвой пионерки (СИ) - Кабир Максим - Ужасы и Мистика
- Неадекват (сборник) - Максим Кабир - Ужасы и Мистика
- Гидра - Максим Ахмадович Кабир - Сказочная фантастика / Ужасы и Мистика
- Бастион - Павел Вербицкий - Научная Фантастика / Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- Проект "Плеяда" - Андрей Каминский - Ужасы и Мистика
- Темный рыцарь - Эллен Шрайбер - Ужасы и Мистика
- Мистические истории. Призрак и костоправ - Маргарет Уилсон Олифант - Ужасы и Мистика
- Иные (СИ) - Волков Влад - Ужасы и Мистика