Следующий аргумент Г. В. Костырченко: заявления таких осведомленных в тайнах сталинской политической кухни функционеров, как Л. М. Каганович и П. А. Судоплатов, что они ничего не слышали о подобном плане. Этот аргумент нам представляется не столь убедительным. Каганович, который вообще обходит, отрицает или выгораживает сталинские злодеяния, в данном случае выразился так: «При мне разговора на эту тему не было», подчеркнув, что в число самых близких к Сталину лиц тогда уже не входил (см. в кн.: Чуев Ф. Так говорил Каганович. Исповедь сталинского апостола. М., 1992). Тем более последнее относится к Судоплатову. Возглавляя в 1951–1953 гг. Спецбюро МГБ по разведке и диверсиям, нацеленное против «врага внешнего», он мог быть и не в курсе акции, задуманной на самом верху против «врага внутреннего».

Еще менее убедительными кажутся другие доводы автора. А именно: что для осуществления депортации недостаточно было указания сверху, нужно было предварительно изменить действующее законодательство, легализировав антисемитизм так, как это было сделано в гитлеровской Германии в 1933–1941 гг. Более того, нужно было изменить официальную идеологию, «которая, вопреки шовинистическому давлению сталинизма, сохраняла еще романтику большевистского интернационализма, идеологию, которой чужды были национальная дискриминация и тем более расизм». А для проведения в жизнь столь глубоких и масштабных изменений требовалось время, которого Сталину не хватало. К тому же «практически все ближайшие соратники вождя наблюдали за его юдофобскими упражнениями с растущим напряжением, не без основания опасаясь, что все это может обернуться впоследствии сведением счетов с ними».

Что можно сказать по этому поводу? Показной интернационализм коммунистической идеологии не стал препятствием для депортации 14 (!) советских народов, не потребовалось для этого и изменений действующего законодательства. Депортации мотивировались политически, соображениями безопасности и пр. Нет сомнения, что и для депортации советских евреев нашлись бы «веские» основания: враждебность их делу социализма (именно так, по словам Ю. Борева, мотивировалась высылка евреев в книге Д. И. Чеснокова); то, что «каждый еврей-националист — потенциальный агент американской разведки» (согласно записи тогдашнего заместителя представителя Совмина СССР В. А. Малышева, так выразился Сталин на заседании Политбюро ЦК КПСС 1 декабря 1952 г.).

Что касается психологической подготовки крупномасштабной акции против евреев, то она велась, по меньшей мере, с 1949 г. (кампания против «космополитов»). Пропагандистская истерия, развязанная в связи с «делом врачей», привела, по оценке Г. В. Костырченко, к «взрыву плебейского антисемитизма», в котором агрессивность, желание посчитаться с «убийцами в белых халатах» слились с паническим, животным страхом перед ними. У многих эти чувства переносились на евреев вообще (по принципу «все они такие»). Психологическая почва для массового — «всенародного» — приятия широкомасштабных карательных мер была, таким образом, налицо.

Г. В. Костырченко, однако, полагает, что неодобрительное отношение ближайшего окружения и бурная реакция Запада на «дело врачей» вынудили Сталина осознать, что он «загнал страну в идеологический и политический тупик», и начать поиск выхода из положения. Признаки этого российский историк усматривает в свертывании после 20 февраля 1953 г. пропагандистской кампании вокруг «дела врачей» и подготовке Агитпропом ЦК письма на имя Сталина от имени самых известных советских евреев.

Текст этого письма, впервые опубликованный журналом «Вестник» (Москва, 1997, № 1), как оказалось, не содержит просьбы о переселении евреев. В письме говорится: вопреки усилиям врагов, «подавить у евреев сознание высокого общественного долга советских граждан… превратить евреев России в шпионов и врагов русского народа и тем самым создать почву для оживления антисемитизма, этого страшного пережитка прошлого… русский народ понимает, что громадное большинство еврейского населения СССР является другом русского народа». Кончалось письмо совсем неожиданно — просьбой разрешить издание газеты, предназначенной «для широких слоев еврейского населения в СССР и за рубежом».

Конечно, в письме резко осуждались все тогдашние официальные враги — «врачи-убийцы», американский империализм, международный сионизм, Израиль, с которым СССР порвал дипломатические отношения. Однако нельзя не согласиться с Г. В. Костырченко: приведенные ранее фразы действительно расходятся с содержанием и тоном предшествующей пропаганды. В любом случае данный текст не ложится в схему версии о предстоящей через пару дней, недель или месяцев депортации советских евреев.

Соответственно и мотивы, по которым И. Оренбург и ряд других лиц отказались подписать это письмо, оказываются иными, нежели утверждали сторонники указанной версии (считалось, что эти люди отказались ходатайствовать о «добровольном переселении»). По отношению к Оренбургу это можно считать установленным публикацией его обращения к Сталину в том же номере журнала «Вестник».

Общий вывод Г. В. Костырченко по интересующему нас вопросу звучит так. В 1949–1953 гг. в «еврейских кругах возникает трагическое чувство безвыходности и отчаяния, обусловленное атмосферой растущего антисемитизма. Этому ощущению в известной мере благоприятствовала и традиционная еврейская ментальность, сформированная тысячелетним опытом преследований, постоянного ожидания национальной катастрофы. Способствовали ему и свежие воспоминания об изгнании целых народов, обвиненных во время войны в сотрудничестве с врагом». Неудивительно, что «запуганное сознание еврейского населения было пропитано самыми мрачными предчувствиями», вплоть до ожидания поголовной высылки в Сибирь. Хотя, полагает автор, такого рода планов у власти в то время не было.

Профессор В. Наумов возразил Г. Костырченко прежде всего по главному пункту — отсутствию документов, подтверждающих подготовку депортации. Да, сказал он, на сегодня таких документов в нашем распоряжении нет. Но они еще могут найтись. И фонды Президентского архива, и документы бывшего КГБ обследованы далеко не полностью. И если даже документов такого рода не найдут, то это не значит, что их и не было, ведь их могли и уничтожить. Документы не уничтожались? Ну, как сказать, есть, в частности, свидетельства о том, что осенью 1954 г. из архивов ЦК и МК КПСС и ЦК КПУ было изъято и уничтожено много документов, компрометировавших Н. С. Хрущева (об этом говорилось на июньском Пленуме ЦК КПСС 1957 г.).

Что касается решения высшей инстанции о переселении евреев, до которого дело не дошло, то В. Наумов привел в своем выступлении в Айхштетте факт, значение которого, на наш взгляд, трудно переоценить. Оказывается, депортация ряда народов Северного Кавказа была оформлена постановлениями ГКО СССР postfactum, когда операция по выселению сотен тысяч людей, сопровождавшаяся уничтожением на месте всех, кого невозможно было вывезти, по существу закончилась. Руководившие ею уполномоченные ГКО Круглов, Кобулов, Аполлонов действовали на основе устных предписаний.

В. Наумов считает установленным, что списки лиц, подлежащих депортации из Москвы, у властей имелись. Они были составлены по указанию городского и районных комитетов партии под наблюдением органов МГБ. Что касается мест размещения, то он обратил внимание на принятое в январе 1953 г. постановление Политбюро о строительстве огромного — на 150–200 тыс. человек — лагеря для «особо опасных иностранных преступников». Поскольку лиц этой категории в советских тюрьмах и лагерях было тогда значительно меньше, возникает вопрос: кто должен был заполнить этот новый остров ГУЛАГа? Заметим, однако, сразу: проектная вместимость нового лагеря даже отдаленно не соответствовала тогдашней численности евреев в СССР. К тому же «наказанные народы» размещались не в лагерях, а среди местного населения отдаленных районов. Ссылку на то, что высокопоставленные функционеры не слышали о планах депортации, В. Наумов отводит, напоминая, что с конца 30-х гг. Сталин все чаще принимал важные решения единолично, не ставя о них в известность даже тех, кто непосредственно отвечал за соответствующий участок работы. Характерный в этом смысле пример: начальник Генштаба РККА маршал Б. М. Шапошников узнал о вторжении советских войск в Финляндию в 1940 г. из газет, находясь в то время в санатории.

Мнение, что Сталин не имел свободы действий в вопросе о депортации евреев в силу позиции своего окружения, главный оппонент Костырченко квалифицирует как «иллюзию».

Утверждение, что евреев невозможно было бы выселить из-за их разбросанности по территории европейской части СССР, В. Наумов парирует ссылкой на прецедент: все крымские татары и греки, проживавшие вне Причерноморья, были, однако, отысканы и присоединены к соплеменникам.

1 ... 73 74 75 76 77 78 79 80 81 ... 122

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Почему евреи не любят Сталина - Яков Рабинович бесплатно.

Похожие на Почему евреи не любят Сталина - Яков Рабинович книги

Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923 - Юрий Фельштинский - История
Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917 - Владимир Иосифович Гурко - Биографии и Мемуары / История
Воспоминания бывшего секретаря Сталина - Борис Бажанов - История
О фашизме в России и демократическом лозунге Нет красно-коричневой чуме! - Ирина Дедюхова - История
О Леониде Андрееве - Лев Троцкий - История
Сталин (Том 1) - Лев Троцкий - История
Правда о «золотом веке» Екатерины - Андрей Буровский - История
Бич божий. Величие и трагедия Сталина. - Платонов Олег Анатольевич - История
Бронемашины Сталина 1925-1945 - Максим Коломиец - История
Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина - Вячеслав Меньшиков - История

Оставить комментарий