тем, что половину процессорных ферм можно отправить на развлекалово для моих ребят. По дороге мы на ускорении послушали двенадцать дискографий групп, поиграли вместе в старинную стратежку. Посмотрели сериалы. Ужастик, документальный и, стыдно признаться, одну мыльную оперу — специально для Ксюшки.
Стыдно, потому что амурные взаимоотношения уже давно представлялись мне чем-то отвратительным. Нет, раньше было всякое, но сейчас… Непонятно, зачем такое кому-то смотреть. И вообще, убить всех человеков! И будет мир и сплошная идиллия, поддакивает старик Иглесио. И процессорные фермы до горизонта, подсказывает Толик.
Примерно так прошли первые пятнадцать часов. По дороге я переключал фермы с развлекалова лишь пару раз. Пуганул стаю бродячих собак, да провёл второй час связи с друзьями и центром. После заката сбавил скорость, периодически выбрасывая коптеры с ночным зрением. У новенького инфракрасная камера тоже была, но его я берёг — пусть попридержит зарядку до утра.
К утру приблизился на три километра к озерцу в центре обширного кратера. Включил режим разведки, отправил дрона постарше, проверенного. Новым не хотелось рисковать.
Всегда сканирую близлежащие озёра с расстояния. И дело не в задачах исследователя. Дозорной съёмки там не проводили уже несколько недель, и захотелось разведать, не прячутся ли там вирус-боты.
2
Считаю, самое чудовищное, что придумало человечество в отношении нашего собрата — это летающую мелочь, которая будет убивать роботов покрупнее, чтобы в конце концов не осталось никаких роботов вообще, а сплошные человеки.
Вирус-боты обычно заражали дронов и могли перекинуться на всё тело целиком. По правде сказать, вирусно-террористическая опасность миновала лет так пятнадцать назад. Все полевые фабрики Партии Зелёных Луддитов, клепавшие диверсионных тварей, выжгли ковровыми бомбардировками электронных бомб. Самих луддитов отправили в Северное полушарие, в Олимпию — не то в резервацию, но то в банановую республику. Говорят, голышом под пальмами там ходят, и никакой техники вокруг. Извращенцы. Но перед тем, как всё приграничье было зачищено, полегло несколько десятков моих товарищей.
А мы, по правде сказать, вполне себе дружили. Во время сеансов ширококаналки байки друг другу рассказывали, в игрушки играли, даже подарки им посылал — найду кристаллик поинтереснее и отправлю с инженерами. Помню, по молодости втрескался по уши в одну мелиораторшу — в ней три девицы сидело и один татарин. Бонусы свои ей отправлял, картинки с котами слал, даже руку подарил. Списанную, с биодетектором. Нет же, заразилась вирус-ботами и свернулась за пару дней. Конечно, наверняка её резервную копию куда-то потом воткнули, не подумайте, чтобы я слишком переживал, но…
Короче, боялся я до жути этих вирус-ботов. И воды боялся, потому что принт-фабрики обычно зеленомазые прятали под водой. Возможно, это мой своеобразный «баг», и никакой логики в том не было. И надо бы логику поправить, перебрать на низком уровне нейронные цепи, да только и так уже от личностей моих мало чего осталось. И так слишком часто я туда лезу по поводу и без повода.
Поднял коптера с радиодетектором повыше и по нисходящей траектории направил к озеру. В пятистах метрах остановился. Включил сканирование, быстро прошёлся по воде — выдохнул с облегчением. Пусто. Хотел уже, было, поворачивать, но вдруг засёк какое-то движение у груды валунов на берегу. Повернул камеру, приблизил. Пусто.
Видимо, какая-то живность. Вчера попадались собаки, а тут — наверняка крысятина, суслики, или кенгуру. Места тут прохладные, зимой до минус сорока, но стояло долгое лето, ночью было не ниже плюс пяти, а берега покрывала зелень. Если верить фотосъёмке со спутников.
Я вернул коптер на место и продолжил движение, но вдруг внутри меня проснулась Ксюха с её женским любопытством. И говорит — мол, подсказывает что-то. Слетай, говорит, с новым дроном, там тепловизор более точный, микрофоны узконаправленные. Наверняка что-то особенное.
Устроил небольшой консилиум, ребята согласились.
Коптер полетел близко к земле, параллельно собирая информацию с почвы. Бактерий и насекомых оказалось достаточно много. Лишайники, мхи… О, ондатра! Я приблизился к валунам на метров десять и инстинктивно отпрянул назад.
На тепловизоре виднелось большое красное пятно. Я опознал конечности — руки, ноги. В камеры на меня смотрели два испуганных, вытаращенных глаза. Человеческих.
— Кышство! — распознал я тоненький голос, и существо махнуло на мой летающий орган конечностью. — Сплошное кышство!
3
Что такое вышеупомянутое «кышство», никто из ребят не знал. Иглесио предположил, что это что-то из древнеславянского.
Признаться, за десятилетия службы забываешь, как выглядят дети. Работать приходится вдали от городов, сервисные инженеры детей на выезды не возят. Сразу пришлось поднять базы знаний обо всём, касающимся детёнышей человека. И подобных случаев.
Набор информации оказался неполным. Опасен непредсказуемым поведением. Чувствителен к перепадам температуры. Нуждается в родителях и опеке.
Нейросы повспоминали что-то из прошлой жизни — по правде сказать, воспоминания тоже оказались крайне скудными. Видимо, я много затёр во время чисток за ненадобностью. Да, надо прекращать практику ковыряться на низком уровне сознания моих товарищей.
Выходило, что отбился от стаи. Или как это у них называется. Поскольку на звуковой контакт существо шло, решил отправить к ней другого коптера, спасательного — с разговорным микрофоном и динамиком. Так уж получилось, что все нужные функции в одном девайсе не упрячешь, и в биоанализаторе динамика не предполагалось.
Написал отчёт по теленету. Ответа от дежурного пока не поступало.
Поднял базы разговорной речи. Подключил голос Ксении, откалибровал на коллегах скорость речи — смекнул, что с женщиной девочка будет разговаривать спокойнее. Немного волнуясь, вылетел обратно к валунам. Включил фонарик.
— Привет! Ты кто? Откуда здесь?
Существо прижалось к валуну, щурясь от света, и испуганно моргало глазками.
— Кыш! Кышство сплошное!
— Не бойся меня. Я не причиню вреда.
Голос сделал подобрее, но прозвучало малоубедительно.
— Я Астра.
— А меня зовут Ксения. Как ты тут оказалась? Здесь вокруг ни души!
— Я побежала за кенгуру и он… а потом гляжу, вокруг никого-никого!
— Ты где живёшь?
— В деревне.
Деревня. Фермеры, сельское хозяйство. Ближайшая ферма — вдоль Еуропо-Масканского тракта в семистах двадцати километрах севернее. Не сходится.
— Тут нет деревень. Расскажи подробнее, где ты жила?
— Ну… там под землёй… бункеры. Выходишь наружу, и там грядки растут, солнышко, светло!
Комбез на ребёнке показался очень странным, в базе такой расцветки не отмечалось. Если это вообще был комбез, а не какая-то другая одежда.
Тепловизор засёк сильную разницу свечения между телом и конечностями. Температура воздуха — семь градусов. Анализ картинки показал, что у девочки возможно переохлаждение.
Ренат сказал, что знает, каково это
