Тем же, кто с электронной быстротой вспоминал, что двадцать три года назад Жучайро закончил работу над четырехсерийной эпопеей „В колхозе маленьком“, ассистент режиссера протягивал целлофановый пакет, наполовину набитый совершенно живыми, совершенно шевелящимися, слизистыми лягушками.

— Ешь! — тихо, но безапелляционно приказывал Жучайро.

Ко всем актерам, невзирая на возраст и звания, он обращался только на „ты“.

— Актер для меня — всего лишь инструмент. Как, допустим, кисть для художника или фортепьяно для ком позитора. А разговаривать с кистью на „вы“, по меньшей мере, глупо! — утверждал мэтр…

Что же касается лягушек, то он заставлял актрис есть их вовсе не потому, что и в фильме придется лакомиться излюбленной пищей французов. И не для того, чтобы проверить претенденток на брезгливость. Заставляя есть лягушек, Жучайро испытывал актрис на готовность выполнить любой режиссерский каприз.

— Инструмент должен быть послушен и без мозга! В противном случае это негодный инструмент. И такому актеру сниматься только в мультфильмах! — не раз повторял Жучайро.

А потому из-за двери комнаты, где проводились пробы для „Площади красной от крови“, слышались то рыданья, то женский визг, то кваканье поедаемых тварей.

Но — ничего. Пробы шли полным ходом.

— Лягушку съесть? Эка невидаль! Да мы во время съемок боевика „Моя жизнь среди чукчей в прериях такое ели… — снисходительно улыбаясь, рассказывала своим более молодым коллегам актриса Брунская. И шептала в с готовностью подставленные уши какие-то короткие слова, от которых щеки подставивших уши заливались стыдливой пунцовостыо.

…Ближе к вечеру в коридорах музыкальной школы неожиданно объявился Сизигмунд Чигиз. В лиловом фраке, сидевшем на его могучих плечах идеально, с бабочкой цвета старого янтаря он был бледен, серьезен и тих.

Среди всех претенденов тут же пронесся слух, что прибыл американский продюссер, подыскивающий актеров для съемок любовной драмы.

И толпы решительно настроенных людей самого различного возраста повалили в актовый зал, откуда съемочная группа объединения „ВАМП“ загадочным образом исчезла. Вместе со снегом, оленями и кальсонным бельем. Попадающим в зал служители в черном шепотом предлагали располагаться поудобнее в креслах. И они распологались, дивясь полумраку, царившему и на сцене, и в зале. Ну а с чего же в зале могло быть светло, если все его помещение освещалось лишь двумя семисвечниками, горевшими на сцене у рампы? Правда, дивились люди этому недолго, поскольку звучавшая в полумраке средневековая музыка действовала на рассевшихся удивительно. Они чувствовали себя оказавшимися у святилища. Очищающего, обессиливающего. И замыкались в себе. И удивлялись странным мыслям о бренности бытия, которые обычно обходили их стороной, а тут вот давили на сердце, распирали виски.

Зря живем. Зря суетимся. Зачем?.. Свет угаснет. Тепло испарится. Что потом?.. Обижаем тех, кто нас любит. Сами любим не тех. Жизнь растрачиваем на глупости, а к маме съездить в деревню, к отцу на могилу — все времени нет… Подавленные такими мыслями, захлопнувшись в себе, они не сразу заметили, что на сцене, в глубине ее возникло кресло. Средневековое, под стать музыке. Жесткое, с высокой спинкою, а подлокотники смотрели в зал мордами львов.

В кресле сидел Сизигмунд Чигиз, которого многие уже видели в коридорах и теперь узнали по фраку.

Со своего места он рассматривал зрителей внимательным взглядом, так что казалось, что для него в зале светло, а потому Сизигмунд видел каждого.

Он действительно видел и читал мысли любого, к кому прикасался взглядом.

Видимо, удовлетворив свое любопытство, Чигиз хлопнул в ладоши.

Струнный квартет оборвался, словно разом сломались смычки. Под потолком вспыхнули хрустальные люстры, которых здесь никогда и не видели. Ну а свечи потухли. Только ниточки дыма тянулись от них вверх.

Закинув правую ногу на левую, показав всем начищенные туфли восхитительно нежной замши, Чигиз обратился к залу:

— Вас не обманули, — в руках его образовались четки с косточками из душистого самшита, и Сизигмунд ими защелкал, — я действительно из Америки, и я есть действительно продюсер кинокомпании „Блэк стар“, которая принадлежит сэру Деве лишу Импу. Я хочу снимать фильм под названием „Убитые любовью“, и мне нужны люди на роли главных героев. Один мужчина и одна женщина. Возраст пока неопределен, поскольку у нас есть на данный момент только генеральная идея. Детали фильма будут определяться позже…

Воздух в зале наэлектризовался. Кое-где было замечено таинственное свечение, точно указывавшее, кто из внимавших Чигизу готов прямо сейчас, немедленно, не заходя домой, вылететь в Соединенные Штаты Америки, в проклятый Голливуд, на съемки, и готов там быть убитым любовью.

Но только там и любовью только голливудской.

Пощелкав четками так громко, что их слышали и в самых отдаленных уголках зала, Чигиз продолжил;

— Генеральная же идея фильма такова. Два человека любят друг друга насмерть, но жизнь, обстоятельства мешают им соединиться… Идея понятна?

Зал выдохнул без слов. Но выдох этот не оставлял сомнений, что идея была понятна.

— Прекрасно! — улыбнулся Чигиз, оставаясь таким же бледным. — Тогда я должен сказать вам, что по моему убеждению, главных героев картины могут сыграть только люди, которые сами знают, что значит любить насмерть. Здесь есть такие? Поднимите руки!

Чащоба рук…

Их подняли почти что все, кто были в зале. А кое-кто так поднял даже обе руки.

И только одна неприметная девушка, невысокая, с некрасивым лицом, с прыщами на лбу, но с огромными глазами, из которых при резком повороте головы могла плеснуть волной бездонная голубая тоска, только эта девушка, сидевшая в середине двенадцатого ряда, руку не подняла.

— Ах, значит, вот как! — будто бы удивился Чи гиз. — Выходит все вы любили насмерть. И любовь была несчастной?

Зал снова выдохнул. Любили… Несчастной… Чигиз прищурился:

— А что же вы, моя хорошая?.. — он взглядом дер жал ту девушку из двенадцатого ряда. Держал крепче, чем цепью. — Вы, что ли, не любили никогда? Идите-ка сюда! Идите, идите, не стесняйтесь.

Когда девчушка поднялась на сцену, Чигиз оставил кресло и протянул ей руку.

— Вас как зовут? Наташа? — он держал ее ладонь двумя своими.

— Нет. Оксана.

— Ну, то есть, Ксана?

— Да… — девушка смутилась окончательно. Потупилась и покраснела.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 113

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Первый из первых или Дорога с Лысой горы - Виктор Куликов бесплатно.

Похожие на Первый из первых или Дорога с Лысой горы - Виктор Куликов книги

Первый из первых или Дорога с Лысой горы - Виктор Куликов - Ужасы и Мистика
Самый страшный кошмар лета (сборник) - Ирина Щеглова - Ужасы и Мистика
Дом на Лысой горе - Андрей Дашков - Ужасы и Мистика
Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник) - Елена Арсеньева - Ужасы и Мистика
Рассвет - Стефани Майер - Ужасы и Мистика
Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
Каникулы в джунглях (Книга-игра) - Роберт Стайн - Ужасы и Мистика
Соавторство - Алиса Бастиан - Детектив / Триллер / Ужасы и Мистика
Ночь, когда нельзя спать - Ирина Щеглова - Ужасы и Мистика
Дом на краю - 1Уильям Ходжсон - Ужасы и Мистика

Оставить комментарий