того, что детектив, так еще и с гендерной интригой!
«Я чисто узнать! Надо ж понять, с какого перепугу на меня наскочили те утырки у терминалов на «платнике» и чего им было надо уже от этого самого Нильса», — заверил себя Миха так, будто оправдывался перед широкой байкерской общественностью, и даже засмеялся — так глупо вышло.
Загадка разрешилась на стадионе, куда Миха зарулил следом за Нильсом. Тот припарковал своего «Гуська» в ряду прочих моциков, а после просто взял да и снял шлем и расстегнул тугую молнию косухи. Тогда-то Миха и был вознагражден знанием: и шлем, и косуха, и узкие светлые джинсы, и кеды украшали высокую, худощавую, коротко стриженую пепельно-блондинистую девицу лет двадцати пяти.
Бюст ее, выпущенный «на волю» из туго сидевшей и, кажется, чуть маловатой косухи, размерами действительно не впечатлял, а вот лицо…
Нет, с точки зрения классических канонов девушку трудно было назвать красивой. Но строгие угловатые черты ее лица с выраженными скулами и узким подбородком так завораживающе притягательно сочетались с идеально очерченными чувственными губами, что у Михи, давно оставившего в прошлом пубертат и безумство гормонов, при одном только взгляде на них все так и встопорщилось.
Каким был бы минет в исполнении этой женщины! Да Миха бы полцарства отдал только за то, чтобы увидеть, как ее губы охватывают, лаская, его член! Вбирают, смыкаются, обжимая туго и одновременно нежно… Но — увы! — полцарства у него не было. Разве только конь, да и тот железный и уже немного престарелый.
Как и сам Миха… Гм…
И все-таки как же эта самая девушка с мужским позывным Нильс была притягательно хороша! Какое фантастически противоречивое и в то же время цельное сочетание строгости черт лица и пухлой сексуальности губ! А глаза, с лаконичной кокетливостью полуприкрытые длинной косой челкой?.. Отчаянно синие, как высокое небо над головой, яркие, будто бы сияющие…
Лицо с обложки. Невероятное, необычное, притягательное…
Миха раз за разом повторял эти и многие другие эпитеты и по-прежнему не мог оторвать от незнакомки взгляда. Следил за тем, как она ест и смеется, переговариваясь с тем или иным человеком, как запускает длинные пальцы в короткую светлую, почти белую шевелюру, как курит и думает, щуря свои невероятные глаза.
Через пару часов удалось узнать, что девицу с позывным Нильс (действительно из-за «Гуся», слишком необычного для девушки, чтобы этот момент остался без внимания) зовут Ильза — так ее окликнул один из проходивших мимо. Потом стало ясно, что она еще и говорит с характерным прибалтийским акцентом (тянет гласные, с трудом произносит «ы» и смягчает многие согласные) и это тоже звучит так сексуально, что хоть стой, хоть падай, хоть беги от греха подальше, пока дел не натворил.
Бежать иль не бежать? Вот в чем, сука, вполне себе шекспировский по степени эмоционального напряжения вопрос…
Глава 7
Миха еще размышлял об этом непростом выборе, одновременно словно мятную конфету перекатывая на языке имя привлекшей его внимание девицы, когда та, неторопливо и опять-таки абсолютно по-модельному покачивая бедрами, пошла к своему мотоциклу и вытащила из кофра профессионального вида фотик. Журналистка, приехавшая на Трэфен в том числе и по работе? Не модель, а наоборот — фотограф, но все-таки в модельном бизнесе? Или просто любительница, решившая потратить на свое хобби достаточное количество денег?
Гадать можно было сколько угодно, но Миха в любом случае сделать это не успел, потому что Ильза от своего «Гуся» прямым ходом направилась к нему, остановилась рядом, улыбнулась, а после просто-таки убила, сказав:
— Можно я тебя пофотографирую? Уж больно лицо харáктерное, жесткое. И глаза хищные, волчьи. Красиво.
И Миха, и так-то в своих хотелках с трудом балансировавший на грани приличий, «поплыл» от этого комплимента окончательно. Аж в зобу дыханье сперло.
Получив разрешение, Ильза действительно некоторое время «щелкала» его, попросив специально не позировать и вообще заниматься своими делами. Миха в ответ только мысленно хмыкнул: главным делом в последние пару-тройку часов для него было как раз наблюдение за Ильзой. Казалось, что все вот-вот закончится, но она предложила прогуляться до Михиного байка и запечатлеться уже на его фоне. Миха и тут согласился, продолжая млеть от ее внезапного интереса к его скучной, по мнению Маринки, персоне.
— Ух ты! Агрегат! Только кофры всё портят, — облизывая взглядом Михин «турист», сказала Ильза и защелкала фотиком.
— На дальняк да еще и с перспективой ночевки дикарем без них никак, — откликнулся Миха, который тоже считал, что кофры жестоко коверкают стремительную линию его двухколесной «любимки».
Ильза кивнула, и они разговорились, зацепились, увлеклись…
Сбой случился только один раз: когда Миха все-таки спросил о тех двух утырках, которые остались сильно недовольны тем, что не успели за Ильзой на «платнике», застряв у терминалов из-за Михиной вредности. Миха спросил, кто они и по какой причине гнались за Ильзой, и она тут же помрачнела, замкнулась, начала отдаляться… И это испугало так, что больше Миха о произошедшем и не думал заикаться — еще не хватало упустить такую девушку из-за собственного глупого любопытства.
Ильза намеревалась принять участие в гонках, которые были в планах у оргов Трэфена.
— А ты?
— Нет, — с улыбкой качнул головой Миха.
— Там неплохой призовой фонд…
— Серьезно? Не знал.
Ильза отвела взгляд:
— Не официально.
Миха помрачнел:
— Фабрика?
— Нет. Тут… Тут свои интересы и свои ставки. Алик устраивает.
— Не слышал про такого. И, в любом случае, я надеюсь остаться просто зрителем, — твердо заверил Ильзу Миха. — Гонял когда-то, а потом…
— Авария?
— Очень много аварий.
Та смотрела непонимающе, и Миха с известной неохотой все же пояснил:
— Я врач. Хирург.
Ильза неверяще распахнула глаза, начала что-то говорить, но в этот самый момент к Михе подвалил один из оргов Трэфена. Пожал руку, здороваясь, и сообщил, что для проведения занятий по тактической медицине все готово.
— Извини, — и не думая скрывать, насколько расстроен вынужденной отлучкой, сказал Ильзе Миха. А потом с надеждой начал: — Если хочешь…
— Хочу! — тут же согласилась она, и прозвучало это как-то так, что пришедший за Михой бородатый байкер рассмеялся тепло и басовито, а потом еще и подмигнул.
На занятия, как и всегда, народу пришло всего ничего. Это Миху неизменно удивляло: ну как так-то — не хотеть потратить пару часов своей жизни, чтобы потом, вполне возможно, суметь спасти себя или помочь другому? Особенно с учетом того, что потенциальные «слушатели» предлагавшихся им бесплатных курсов были байкерами, а значит, относились к группе повышенного риска.
