Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А неплохо было бы, да? – холодно отвечает он, продолжая наблюдать за белым пареньком. – Придурок думает, что на такой работе он хорошо играть научится. Да только тут и пол покатый, и корзины висят на неправильной высоте. Так что в реальной игре он наверняка лажанется.
Похоже, его эта мысль радует. И, насколько я вижу, никакой еды он не купил.
– Ты все же попробуй, – предлагаю я, перекрикивая стук мячей и гул огромной машины. Чувствую я себя в точности таким же отцом, как другие, настоящие, – подбивающим сына сделать то, чего он делать не хочет, потому как боится потерпеть неудачу.
– Ты всегда ведешь мяч перед броском? – кричит, обращаясь к транспортеру, кто-то из зрителей.
Лысый коротышка, уже готовый произвести рискованный бросок крюком, кричит в ответ: «А не хочешь у меня отсосать?» – и бросает мяч, и мажет, да так, что зрители хохочут.
– Попробуй ты, – с пренебрежительной гнусавостью фыркает Пол. – Я тут видел в толпе вербовщиков из «Нетс».
Эту команду он презирает, поскольку играет она слабовато, да и родом из Нью-Джерси.
– Идет, но потом это придется сделать тебе. – Я прихлопываю Пола по плечу на ненатурально товарищеский манер и получаю возможность еще раз увидеть его пострадавшее ухо – неаппетитное зрелище.
– Ничего мне не придется, – отвечает он, не оборачиваясь, глядя в ослепительное пространство «Зала» с мельтешащими оранжевыми мячами.
– Ладно, тогда понаблюдай за мной, – неуверенно предлагаю я.
Обойдя сына, я становлюсь за невысоким черным мальчиком в очередь, которая тянется к подобию маленькой калитки. Оглядываюсь на Пола – тот и вправду наблюдает за мной, облокотись на фанерную оградку, что отделяет очередь от площадки, лицо его никакого почтения не выражает, он словно ждет, что я проделаю нечто глупое, да еще и превосходящее все мои прежние глупости.
– Посмотри, как я закручу мяч, – кричу я в надежде смутить его, однако он меня, по всему судя, не слышит.
И вот я оказываюсь на погромыхивающей ленте, еду справа налево, а в другую сторону начинают быстро скользить лоток с мячами и маленький, залитый сценическим светом лес щитов и столбов. Меня мгновенно одолевает испуг – а ну как свалюсь, – и потому за мячом я не наклоняюсь. Стоящий передо мной черный мальчишка одет в огромную лиловую с золотом куртку, на спине которой выведено искрящимися золотыми же буквами: «Нью-Гэмпширский м-р Баскетбол»[78]; похоже, он обладает способностью управляться с тремя, самое малое, мячами одновременно, обстреливая ими каждое кольцо, на каждой высоте и каждом расстоянии, коротко выдыхая при каждом броске: «фух» – точно наносящий удар боксер. И разумеется, все они достигают цели. Бросок с отскоком от щита, прямой, одной рукой, с отклонением от кольца, короткий крюк, такой же, как у собирающего мячи мальчишки, – все, не хватает разве что «парашютика» да косого броска сверху.
Первый мяч я беру, проехав половину пути, все еще не уверенный в своей способности сохранить равновесие, да и сердце начинает биться быстрее, потому что те, кто встал на ленту позже меня, давно уж разбираются с мячами. Я вперяю суровый взгляд в скопление красных металлических столбов и оранжевых корзинок, поправильнее расставляю ноги, завожу руку с мячом за ухо и отправляю мяч по высокой дуге. До намеченной мной корзины он не долетает, ударяется в ту, что под ней, отскакивает и едва не попадает в самую нижнюю, которой я, собственно говоря, и не заметил.
Я быстро подхватываю другой мяч, между тем как «Нью-Гэмпширский мистер Баскетбол» продолжает бросать и бросать, каждый раз издавая короткое сценическое «фух» и каждый раз попадая в кольцо. Я же выбираю корзинку, подвешенную на средней высоте, и запускаю мяч одной рукой, впрочем хорошо закрутив его (научился этому, глядя в телевизор), и тоже почти попадаю, но один из мячей «мистера Баскетбола», со свистом пронизав воздух, сбивает мой прямо в желоб. Кроме того, я все-таки теряю равновесие, и мне приходится, чтобы не повалиться набок и не создать кучу-малу, ухватиться за пластмассовые перильца ленты. «Мистер Б», скашивает на меня поверх великанского мягкого ворота куртки полный подозрения взгляд, решив, по-видимому, что я все это нарочно подстроил. Я улыбаюсь ему и бормочу: «Такая везуха».
– Перед броском разбегаться нужно, балда! – горланит все тот же идиот под аккомпанемент других криков и металлического гула. Я слегка оборачиваюсь, чтобы бегло взглянуть на толпу, но ее почти не видно из-за бьющего на площадку света прожекторов. Собственно, плевать мне, кто на меня наорал, уверен, впрочем, что это не отец одного из мальчишек, самодовольно ухмыляющийся среди зрителей.
Прежде чем доехать до конца, я успеваю произвести еще один неуклюжий, снова обходящийся мне утратой равновесия неудачный бросок. Мяч вообще никуда не попадает и валится за деревянный барьер, через который мячи перелетают редко.
– Отличная траектория! – саркастически отмечает, перелезая за моим мячом через барьер, маленький умник, знаток спорта. – Может, сыгранем вдвоем на миллион долларов?
– Мне бы сначала потренироваться немного, – отвечаю я и схожу под удары сердца с ленты на твердую землю, и возбуждение мгновенно покидает меня.
«Нью-Гэмпширский м-р Баскетбол» уже идет к галерее спортивных медиа – с отцом, высоким чернокожим в зеленой шелковой куртке команды «Селтикс» и зеленых же, в тон ей, свободного покроя брюках; длинная рука его лежит на костлявых плечах мальчика, которому он, вне всяких сомнений, излагает наилучшие стратегии прохода через заслон, приема мяча на бегу, броска в прыжке с провоцированием фола. Для меня, хоть я и бывший спортивный журналист, все это просто слова, не имеющие никакого практического смысла.
Пол смотрит на меня с другой стороны транспортера. Весьма возможно, что во время моих бросков он одобрительно лаял, но не хочет, чтобы я об этом узнал. По правде сказать, поездка на ленте транспортера доставила мне огромное удовольствие.
– Попробуй и ты! – кричу я, стараясь перекрыть шум толпы.
Мячной мальчик стоит теперь на краю площадки, разговаривая с коренастой подружкой, чьи волосы собраны в «конский хвостик», – мясистые ладони его лежат на крепких плечах девочки, он вникает в ее глаза взором Кларка Гейбла. По какой-то причине, имеющей, уверен в этом, отношение к теории очередей, на транспортере нет в этот миг ни одного человека.
– Ну давай, – с поддельной злостью кричу я Полу. – Хуже меня тебе все равно не выступить!
На темноватой выгородке для зрителей почти никого не осталось. Все разошлись по другим экспонатам. Для Пола время самое идеальное.
– Давай, Наставник, – всплывает в моей памяти фраза из какого-то спортивного фильма.
Губы Пола шевелятся, но слов я расслышать не могу. Шутливое «Иди ты в жопу» или прочувствованное «А не пошел бы ты на хер?» – вот его излюбленные ругательства, заимствованные из других, давних времен (моих). Он оглядывается на почти пустой сейчас вестибюль и неторопливо направляется своей неловкой, носки внутрь, поступью к входу на ленту, останавливается, чтобы еще раз взглянуть на меня, – по-моему, с отвращением, – потом очень недолгое время смотрит на залитые светом корзинки и стойки, а затем просто вступает на совершенно пустой транспортер.
Мне кажется, что транспортер везет его гораздо медленнее, чем вез меня, – достаточно неторопливо, чтобы успеть сделать шесть-семь хороших бросков. Мячной мальчик окидывает Пола небрежно-уничижительным взглядом – его словно на помойке подобранную обувь, злополучную стрижку, руки, странновато упертые в бедра, – а затем со скверной улыбочкой говорит что-то своей подружке, и она тоже смотрит на Пола, но подобрее. Так снисходительная старшеклассница смотрит на балбеса-мальчишку, который просто не может не балбесничать, но зато у него доброе сердце и самые лучшие оценки по математике (последнее к Полу не относится).
Когда он доезжает до конца ленты, все время проглядев, точно гипнотизер, на корзинки и ни разу не посмотрев на меня, и броска ни одного не сделав, и даже не прикоснувшись к мячу, то просто соступает, покачнувшись, на ковровое покрытие, подходит ко мне, наблюдавшему за ним, как положено отцу, и встает рядом.
– Клево сыграл! – насмешливо кричит задержавшийся в выгородке для зрителей зевака.
– В следующий раз попробуй сделать бросок, – говорю я, игнорируя этот крик, ибо доволен, что Пол хоть какие-то усилия предпринял.
– А мы скоро опять сюда приедем? – Он поднимает на меня взгляд, и я вижу беспокойство в его маленьких серых глазах.
– Нет, – говорю я. – Ты приедешь сюда со своим сыном.
Выгородку наполняет новая орава взрослых с дочерьми и сыновьями, несколько папаш выстраиваются у калитки, прикидывая, как работает эта штуковина да хорошо ли им удастся повеселиться.
– Мне понравилось, – говорит Пол, глядя на освещенные прожекторами столбы и корзинки. Я слышу удивленный голос мальчика, которым он был когда-то (кажется, всего лишь месяц назад, а теперь куда-то делся). – Знаешь, я все время думал, о чем же я думаю. А встал на эту штуку – и прошло. Приятно было.
- Сказки Уотершипского холма - Ричард Адамс - Современная проза
- Ранние рассказы [1940-1948] - Джером Дэвид Сэлинджер - Современная проза
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Ароматы кофе - Энтони Капелла - Современная проза
- Измена. Тайна моего босса - Нэнси Найт - Проза / Современная проза
- Из Фейсбука с любовью (Хроника протекших событий) - Михаил Липскеров - Современная проза
- Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя - Стив Дьюно - Современная проза
- Путешествие во тьме - Джин Рис - Современная проза
- Кино и немцы! - Екатерина Вильмонт - Современная проза
- Счастливые люди читают книжки и пьют кофе - Аньес Мартен-Люган - Современная проза