Форма входа
Читем онлайн Вячеслав Гречнев. О прозе и поэзии XIX-XX вв.: Л. Толстой, И.Бунин. Г. Иванов и др. - Вячеслав Гречнев
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Неумолимое шествие времени изображает Тютчев во многих своих произведениях и с самых разных сторон. В стихотворении «Бессонница» мы слышим поначалу «однообразный бой» часов, «Томительная ночи повесть! Язык для всех равно чужой И внятный каждому, как совесть!» Но затем, как это нередко бывает у Тютчева, вполне конкретные явления, факты и детали житейского обихода постепенно начинают обретать иной смысл, более обобщенный, философский. И вот уже «часов однообразный бой» начинает восприниматься, как «глухие времени стенанья, пророчески-прощальный глас». Разбуженная бессонницей фантазия, нахлынувшие ночные мысли и чувства рисуют страшную картину: «Нам мнится: мир осиротелый Неотразимый Рок настиг — И мы, в борьбе, природой целой Покинуты на нас самих; И наша жизнь стоит пред нами, Как призрак на краю земли, И с нашим веком и друзьями Бледнеет в сумрачной дали; И новое, младое племя Меж тем на солнце расцвело, А нас, друзья, и наше время Давно забвеньем занесло!» (1, 41).
Поэт показывает, как распадается связь времен, дает понять каким должно быть мироощущение человека, который, так сказать выпал из своего времени. Точнее говоря, время ушло, а он остался. Речь идет о безмерном одиночестве, с которым сталкивается человек в этом случае. Такое одиночество, пожалуй, страшнее самой смерти, — ведь человек и чувствует и понимает полную безысходность своего положения, когда у него нет ни прошлого, ни будущего, нет и настоящего. Впереди, надо полагать, бездонная пропасть («жизнь», «как призрак», стоит на «краю земли»), а позади уже почти скрылись, едва различимы «в сумрачной дали» и век, который когда-то был своим, и друзья. Не приходится рассчитывать и на внимание и понимание «младого племени», потому что и «нас, друзья, и наше время давно забвеньем занесло».
В финале стихотворения вновь слышится бой часов, отсчитывающих время, но звучит он теперь как «металла голос погребальный», и это понятно: ведь он «оплакивает нас», навсегда ушедших из жизни и памяти.
Лирический герой Тютчева очень пристально, с большим душевным напряжением и тревогой следит за тем, как минута за минутой уходит безвозвратно время жизни человека. В одном из стихотворений («Как над горячею золой…») он сравнивает это с тем, как дымится и сгорает «свиток», в котором «огнь, сокрытый и глухой, слова и строки пожирает». «Слова и строки» в этом контексте — память о прошлом, без чего, как понимает это Тютчев, жизнь теряет не только интерес, но и всякий смысл. Более определенно он скажет об этом в следующем стихотворении:
Как ни тяжел последний час —Та непонятная для насИстома смертного страданья, —Но для души еще страшнейСледить, как вымирают в нейВсе лучшие воспоминанья… (1, 212).
Столь же пристально всматривается Тютчев в настоящее, которое пришло из прошлого и исчезнет в будущем, и в стихотворении «Сижу задумчив и один…». В нем поэт спрашивает: «Былое — было ли когда? «Что ныне — будет ли всегда?..» И отвечает: «Пройдет оно, как все прошло». В отличие от природы с ее вечным обновлением («И снова розы будут цвесть») человеку не дано этой возможности к новым и новым возрождениям, к какому бы то ни было возвращению к истокам юности. О безуспешности таких возвращений написал Тютчев в стихотворении «Двум сестрам»: младшая сестра своим поразительным сходством со старшей напомнила герою о былой любви к ней и о днях его молодости. И вот мы видим, что радостной эта встреча не получилась, и не потому только, что в прошлом были свои печали. Это удивительное сходство двух женщин как нельзя более наглядно подчеркнуло уникальную неповторимость каждой жизни, судьбы и любви. Вот почему молодость и любовь даже самого близкого человека могут напомнить только об одном, о том, что и то и другое для тебя потеряны навсегда:
«И все, как в зеркале волшебном, Все обозначилося вновь: Минувших дней печаль и радость, Твоя утраченная младость, Моя погибшая любовь!» (1, 56).
Как давно уже было замечено, во многих стихах Тютчева просматривается желание хотя бы на краткое мгновение заглянуть в тайные глубины космической жизни. Именно отсюда — повышенное внимание поэта к «древнему, родимому хаосу». «Не только с наступлением сумерек, но и в пламени дня, и в сиянии любви он ощущал адский огонь и непроглядную бездну хаоса, видел разлад «нашей призрачной свободы», буйства страстей и мирской суеты» [302]. И в то же время, этот хаос, по словам В. Я. Брюсова, представляется Тютчеву исконным началом всякого бытия, из которого вырастает и сама природа. Все те минуты в жизни природы (чаще всего это ночные минуты и часы), когда «за оболочкой зримой» можно рассмотреть «ее самое», ее темную сущность, поэту дороги и желанны.
Нельзя не сказать, что Тютчева, конечно же, интересуют не сами по себе тайны и загадки всего связанного с космосом и процессов, в нем происходящих. В первую очередь и главным образом волнуют его проблемы бытия человека, история и судьбы человечества. Но все это он стремится рассматривать в тесной взаимосвязи всех фактов и явлений как личной и общественной, так и космической жизни. И еще: на все земные дела и события, печали и радости, надежды и разочарования Тютчев умеет взглянуть с поистине космической высоты, из бесконечности космического времени и беспредельности мирового пространства, иными словами — с позиции вечности. Именно это и придавало небывалую новизну его поэзии. К наиболее характерным в этом отношении произведениям следует причислить стихотворение «Как океан объемлет шар земной», и, прежде всего, следующие строчки:
Настанет ночь — и звучными волнамиСтихия бьет о берег свой.То глас её: он нудит нас и просит…Уж в пристани волшебный ожил челн;Прилив растет и быстро нас уноситВ неизмеримость темных волн.Небесный свод, горящий славой звездной,Таинственно глядит из глубины,И мы плывем, пылающею безднойСо всех сторон окружены (1, 52).
Эту высокую точку зрения находим и в стихотворении «Кончен пир, умолкли хоры…»: в свете далеких звезд особенно очевидны и суетность людских устремлений, и краткость бытия человеческого и одиночество человека перед лицом вечности света этих звезд:
«Как над этим дольным чадом, В горнем выспреннем пределе Звезды чистые горели, Отвечая смертным взглядам Непорочными лучами…» (1 ,135).
Совсем непросто и неоднозначно решается Тютчевым вопрос о причинах безмерного одиночества человека в земной жизни и просторах вселенной и о путях преодоления его.
Для Тютчева нет сомнений в том, что это одиночество человека вызвано желанием его жить обособленно от природы, в «разладе» с ней. Поэтому так часто говорит поэт о необходимости слиться с природой, раствориться в ней, стать частью общего и всемирного. Однако сама эта мысль о растворении в природе одновременно и радует и страшит человека: он если и не понимает, то чувствует, что приобщиться к вечности можно лишь ценой жизни. Именно об этом говорится в стихотворении «О чем ты воешь, ветр ночной?..». Вой этого ветра способен пробудить в человеческой душе весьма сложные и противоречивые чувства: хаос, составляющий изначальную, «темную» сущность природы, не только становится «понятным сердцу», но и входит в соприкосновение, перекликается с хаосом, живущим в недрах души. И это не простая перекличка, они «жаждут» воссоединиться, слиться воедино, но для человека такое воссоединение означает смерть:
«О, страшных песен сих не пой Про древний хаос, про родимый! Как жадно мир души ночной Внимает повести любимой! Из смертной рвется он груди, Он с беспредельным жаждет слиться!.. О, бурь заснувших не буди — Под ними хаос шевелится!..» (1, 78).
О «безднах», которые обнажает ночь, говорится в стихах «День и ночь» и «Святая ночь на небосклон взошла…». Однако в обоих случаях отношение к тому, что обнажает бездна, что приоткрывает она человеку, однозначно отрицательное. «Ночь страшна», ибо в эту пору человек особенно остро чувствует свою незащищенность перед «страхами и мглами» бездны, что «нет преград меж ей и нами». «Как сирота бездомный» стоит человек «пред пропастию темной»: «на самого себя покинут он — упразднен ум, и мысль осиротела — В душе своей, как в бездне, погружен, И нет извне опоры, ни предела… И чудится давно минувшим сном Ему теперь все светлое, живое… И в чуждом, неразгаданном, ночном Он узнает наследье родовое» (1, 131).
В одном из своих писем Тютчев сделал признание, что нередко «в течение восемнадцати часов из двадцати четырех» он стремился к тому, «чтобы любою ценою избежать сколь-нибудь продолжительного свидания с самим собою». Иначе говоря, его тяготят собственные мысли, раздумья о жизни, судя по всему — тяжелые и безрадостные, беспощадно аналитические.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Вячеслав Гречнев. О прозе и поэзии XIX-XX вв.: Л. Толстой, И.Бунин. Г. Иванов и др. - Вячеслав Гречнев бесплатно.
Похожие на Вячеслав Гречнев. О прозе и поэзии XIX-XX вв.: Л. Толстой, И.Бунин. Г. Иванов и др. - Вячеслав Гречнев книги
- Малый бедекер по НФ, или Книга о многих превосходных вещах - Геннадий Прашкевич - Публицистика
- Избранные эссе 1960-70-х годов - Сьюзен Зонтаг - Публицистика
- Тихая моя родина - Сергей Юрьевич Катканов - Прочая документальная литература / Публицистика
- Дети Везувия. Публицистика и поэзия итальянского периода - Николай Александрович Добролюбов - Публицистика / Русская классическая проза
- Очерк и публицистика - Борис Куркин - Публицистика
- Русская война - Александр Дугин - Публицистика
- Союз звезды со свастикой: Встречная агрессия - Виктор Суворов - Публицистика
- Великая легкость. Очерки культурного движения - Валерия Пустовая - Публицистика
- Татаро-монгольское иго. Кто кого завоевывал - Анатолий Фоменко - Публицистика
- Священные камни Европы - Сергей Юрьевич Катканов - Публицистика
