к моему лицу.
— Чего ты хочешь?
— Твое мнение — хорошее начало.
Она возится с одним из своих колец.
— Ты действительно думаешь о переезде в Сан-Франциско?
— Неужели последний час ни о чем не сказал?
Она сверкает глазами.
Я вздыхаю.
— Как долго ты собираешься бороться со мной?
— Столько, сколько потребуется, чтобы убедить тебя, что все это большая ошибка, — ее остекленевшие глаза полны неуверенности, и мне становится не по себе, когда я понимаю, как сильно она молча страдает от своей тревоги.
— Хочешь поговорить об ошибках? Отлично. Давай поговорим о них.
На ее лице мелькнуло удивление.
— Было несколько причин, по которым я оттолкнул тебя все эти годы назад. Горе. Стресс, связанный с управлением компанией, испытывающей трудности. Мой страх, что мы никогда не выдержим большого расстояния, и все остальные препятствия, стоящие на нашем пути. Но самой большой ошибкой было то, что я считал, что тебе будет лучше без меня, потому что я недостаточно хорош. Я позволил своей низкой самооценке и неуверенности в себе встать на пути к тому, чего я хотел с тобой, и будь я проклят, если позволю тебе совершить ту же ошибку. На самом деле я запрещаю тебе ее совершать, потому что не хочу тратить еще десять лет на то, чтобы ждать, пока ты одумаешься.
Она несколько раз моргнула.
— Я всегда буду бороться за наши интересы, даже если это будет означать борьбу с тобой в процессе, — я целую ее в макушку и выхожу из кабинета, прежде чем понимаю, что не могу так поступить, оставив любимую женщину одну, чтобы она смирилась с тем, что я сказал.
Глава 46
Джулиан
Я решил держаться подальше от офиса и дома основателя, потому что хочу дать Райдеру возможность управлять повседневной деятельностью «Lopez Luxury» без моего вмешательства, и чтобы Далия видела, что я серьезно настроен сделать следующий шаг.
Я пытаюсь успокоить нервы, занимаясь спортом, составляя несколько плейлистов и обедая с мамой, но облегчение длится недолго, особенно после того, как Далия присылает мне сообщение с маршрутом поездки по Сан-Франциско.
Вскоре я обнаружил, что вышагиваю по длинным коридорам своего дома, а мои мысли крутятся в голове.
Когда я сказал Далии, что всегда буду бороться за наши интересы, даже если это будет означать борьбу с ней, я имел в виду каждое слово.
Но сначала мне нужно закончить борьбу со своим прошлым. Я годами боролся со своей неуверенностью в себе, и настало время встретиться лицом к лицу с тем, что я слишком долго откладывал.
Принятие того, что я достаточно хорош — не только для Далии, но, самое главное, для самого себя.
Поэтому сегодня я отправляюсь в то место, куда никогда не думал попасть снова.
Столярная мастерская моего отца.
Я пытался вернуться на протяжении многих лет, но каждый раз задача казалась невыполнимой, и я быстро сбегал с места преступления, так и не зайдя в помещение, в котором мы с ним годами работали, продолжая традицию Лопесов, начатую его прапрадедом.
Была одна главная причина, по которой я избегал ее, и она связана с инструментами, висящими на задней стене, и всем, что они значат.
Рука дрожит, когда я вставляю ключ в замок и поворачиваю его. Щелчок замка и скрип двери доносятся издалека из-за того, что кровь стучит у меня в ушах.
После пяти глубоких вдохов я дотягиваюсь до выключателя и щелкаю им, как только делаю шаг внутрь. Мои ноги остаются приклеенными к бетонному полу, пока я осматриваюсь. Благодаря маминой регулярной уборке сарай кажется достаточно чистым, чтобы есть с любой поверхности, включая пол.
Моему отцу это бы не понравилось.
Я делаю еще один шаг внутрь несмотря на то, что мои ноги словно прикованы к шлакоблокам91. Слишком много воспоминаний заполняют пространство, делая мое сердце тяжелым, а дыхание затрудненным.
Te extraño, Papi92.
Я подхожу к задней стене, где остались инструменты отца, развешанные так, как он любил, чтобы казалось, что он может вернуться в любой момент.
Боже, как бы я хотел, чтобы это было правдой.
Второй комплект висит рядом с ними.
Семейная реликвия Лопесов, с небольшой улыбкой сказал он, указывая на каждый инструмент, который передавался из поколения в поколение.
Я рос, спрашивая отца, когда придет моя очередь получать инструменты, и его ответ никогда не менялся.
Когда ты докажешь, что заслужил их.
Возможно, я упустил свой шанс в день его смерти, но я сделал все возможное, чтобы он и семья Лопес гордились мной, ведь я взялся за семейный бизнес, несмотря на отсутствие опыта и диплома о высшем образовании.
Тупая боль в груди усиливается, и я судорожно хватаюсь за стойку. Зуд в глазах не имеет ничего общего ни с аллергией, ни с опилками, витающими в воздухе. Так же как и сдавленность в горле и колотящееся сердце.
Капля скатывается по щеке, и я смахиваю ее, а затем смотрю на потолок в поисках протечки. Вот только мое затуманенное зрение не позволяет увидеть больше, чем слезы, застилающие зрение.
Они скатываются по моей коже, как капли дождя, падая быстрой чередой. Последний раз я так плакал, когда моего отца укладывали в землю. Хотя дыра в груди с тех пор зажила, тупая боль не покидает меня, возвращаясь в самые неподходящие моменты.
Мои плечи трясутся.
Пять вдохов. Отец хватал меня за плечи и заставлял повторять за его движениями.
Еще раз, говорил он, когда первоначальный счет до пяти не срабатывал. Слезы не прекращаются, но моя паника уменьшается с каждым усиленным вдохом.
В какой-то момент после вдоха номер тридцать пять я беру себя в руки и тянусь к первой попавшейся реликвии Лопесов. Пальцы дрожат, но я быстро останавливаю их, крепче обхватив основание молотка.
Я подхожу к своему старому рабочему месту. Возможно, моя мама случайно положила несколько инструментов не туда, но все остальное осталось прежним, вплоть до последнего проекта, над которым я работал перед отъездом в колледж.
Наполовину законченная шкатулка должна была стать особым рождественским подарком для Далии. В течение многих лет мы в основном ограничивались подарками-приколами или подарками, которые выбирали наши матери, но Рождество перед тем, как все пошло прахом, должно было быть другим.
Мы должны были быть другими.
После поцелуя, который мы разделили, я понял, что мы не можем вернуться к прежним отношениям, да и не хотел этого. Я хотел гораздо большего.
Но потом умер мой отец, и мама впала в очередную
