Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мимо нас по лабиринту коридора быстро прошли врачи. Наглухо застегнутые белые халаты, шапочки, надетые почти до бровей, маски, оставившие открытыми лишь глаза, делали их почти неузнаваемыми. Из палаты навстречу им вышла медсестра.
– У больного кровохаркание, – сказала она.
В проеме двери мы увидели склонившихся над больным врачей и санитарку, убирающую окровавленное белье. Нас оттеснила медсестра, несущая в соседнюю палату кислородную подушку. Чьи-то пораженные туберкулезом легкие уже не могли самостоятельно дышать.
Я заметила, что отцу Феофану стало не по себе. Его решимость заглянуть в каждую щелку старого здания явно была поколеблена и теперь искала убежища в складках медицинского халата, который был на нем надет. Настало мое время приоткрыть оторванному от мирской жизни священнику завесу сегодняшних будней старого настоятельного корпуса.
– С такими случаями в больнице встречаются часто, – объясняла я ему, – в этих палатах лежат самые тяжелые больные. Они доживают свой век здесь, прикованные к постели. Эти стены давно уже пропитаны «палочками Коха». Вы хотите возродить монастырь ради тех, кто решил посвятить себя служению Богу, но пожалейте тех, кто вот-вот отдаст ему в этих стенах душу.
Мы снова вышли в парк – навстречу смеющимся солнышкам одуванчиков на зеленых газонах. На крылечке административного корпуса курил главный врач. Увидев нас, он улыбнулся и помахал рукой.
– Не хотите погулять с нами? – спросили мы его.
– С удовольствием, – ответил он, – но я сейчас должен уехать для получения разрешения на строительство нового корпуса. Видите фундамент? Он давно заложен.
– Странно, – произнес отец Феофан, – раньше на этом месте стоял храм Покрова Пресвятой Богородицы, люди в нем молились.
– А теперь лечиться будут, – ответил Владимир Борисович.
– Все болезни от духа, – наставительно заметил отец Феофан.
– Но лечить-то приходится тело, – деликатно заметил главный врач.
– Может быть, посмотрим лабораторию? – предложила я, указывая на стоящую в отдалении часовенку с зеленой свежевыкрашенной крышей.
– Что? В Екатерининской часовне лаборатория? Да вы знаете, что это за часовня? В ней когда-то горела неугасимая лампада перед иконой Великомученицы Екатерины. А теперь лаборатория! А вы знаете, что под часовней склеп, где покоились останки храмоздательницы Екатерины Башкиной, хранительницы часовни.
Я ничего не ответила отцу Феофану, но подумала: «Кто знает, может, останки Екатерины и сейчас покоятся на своем месте и все так же хранят часовню-лабораторию?»
Мы простились. Вслед ему смотрели поросшие камышом неказистые дачи да выцветшая бирюза больничной таблички. Самой больнице некогда было философствовать. В эту минуту она спасала жизни…
Не знал в свое время Василий Кучуков, что, отдавая закладные земли митрополиту Сампсону, он открыл чистую страницу истории Астраханской губернии, на которой потом опишут и жизнь Покровского монастыря, и жизнь Покровской больницы, и подвиг монахов, освободивших город от чумы в ХIХ веке, и подвиг врачей, борющихся с туберкулезом в ХХI столетии. Останутся на этих страницах ушедшие в небытие каменные монастырские стены с башнями да вызолоченными крестами и существующие пока, полуразрушенные больничные заборы, монахи в черных рясах, исправно несущие службу Богу, и врачи в белых халатах, помнящие, как «Отче наш», клятву Гиппократа.
Кто знает, какие еще события узнает эта святая земля? И пока над нею властвует Божий Промысел, распорядившийся отдать их туберкулезной больнице, не нам, смертным, судить, кому какой крест нести!
Прийти к Истоку
Человек пришел в этот мир. Здравствуй, человек! Кто ты?! Пока ты беспомощен в нежных материнских руках. Пока не знаешь предков своих, свои истоки. Но если с Богом в душе ты, придет время и позовет тебя сердце твое в путь на поиски начала Начал твоих, твоего Истока. Возможно, ты будешь искать его долго. Узкими тропами пройдешь через тернии. Но коли найдешь корни свои, свой Исток, береги его. Ибо отныне не будет для тебя ничего более дорогого, более святого, чем он. Не мешкай. Иди к Истоку, ибо в нем сила твоя, и нет ничего могущественнее этой силы!
Полуденное солнце нежно касалось ласковыми июльскими лучами янтарной прозрачности тонкого живого ручейка, на песчаном дне которого беззаботно извивались жирные пиявки. Зеленая трава в пояс, поднявшаяся над теплой землей, кое-где робко подходила к берегу, а где-то, осмелев, купала свои грациозные стебли на самой его середине. Свежевыструганные деревянные подмостки с перилами, впитывая голос моих шагов, вели меня к срубленной из толстых бревен часовенке. Подмостки бережно держали ее на своих сильных плечах. Загадочно-таинственная, часовенка будто что-то скрывала от глаз людских, будто что-то бережно хранила. Внутри меня, теплея в груди, что-то напомнило о себе. «Может, Душа?» – подумала я, подойдя к часовенке. Она посмотрела на меня аккуратными деревянными окошками и скромной полуотворенной дверью приоткрыла свою душу.
«Здравствуй, – сказала я ей шепотом и тронула дверь. – Разреши войти?» В знак согласия дверь, отворившись, слегка скрипнула. Я оказалась внутри очень маленькой комнатки, где вряд ли могло поместиться более пяти человек. Интуитивно повернула голову. На меня смотрели глаза Иисуса Христа. «Спас Нерукотворный», – невольно вспомнила я. Сейчас его взгляд говорил мне: «Входи. Наполни свое сердце любовью. Преклони колени». Я увидела в полу часовенки отверстие, а там, в скрытой от глаз людских неизвестности, покоилась колыбель. Чтобы не тревожить только что родившегося младенца, я отошла в сторону. Слева от меня, на деревянной полочке, уютно примостившейся на стене, в россыпи мелких монет и медальонов стояли иконы и небольшая деревянная фигурка Нила Столобенского, особо почитаемого в этих местах святого-чудотворца. Я тоже оставила монетку, загадав прийти сюда снова. «Не стоит тревожить только что рожденное дитя», – слегка скрипнула дверь. Я согласилась с ней и, пожав ее ручку, осторожно вышла.
На выходе меня окликнула висевшая на наружной стене часовенки табличка. Я повернула к ней голову. Она подмигнула мне своей ровной гранью и сказала: «9 июня 1995 года исток реки Волги посетил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II и совершил водоосвящение».
Я пришла в эти первозданные тверские места впервые
- За Уральским Камнем - Сергей Жук - Исторические приключения
- Одеты камнем - Ольга Форш - Историческая проза
- Лейденская красавица - Генри Райдер Хаггард - Исторические приключения
- Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов - Историческая проза
- Фараон и воры - Георгий Гулиа - Историческая проза
- Батыево нашествие. Повесть о погибели Русской Земли - Виктор Поротников - Историческая проза
- Песни бегущей воды. Роман - Галина Долгая - Историческая проза
- Госпожа трех гаремов - Евгений Сухов - Историческая проза
- Жёлтый вождь - Майн Рид - Исторические приключения / Прочие приключения
- Семен Палий - Мушкетик Юрий Михайлович - Историческая проза