Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ваш сын разгневается, узнав, что мы его ослушались. Он наказал нам — и Гэвину — сидеть в поместье до его приезда.
Эливис едва сдерживала ярость, сжав опущенную руку в кулак, словно с наслаждением надрала бы Имейн уши, как Мейзри. Но при слове «Сисетер» немного успокоилась, судя по тому, как зарозовели смертельно бледные скулы.
«Мнится мне, дела в Бате не столь худы, чтобы Гэвин не смог добраться туда в целости и сохранности», — сказала Имейн. Эливис, похоже, другого мнения. Боится, что Гэвин угодит в какую-нибудь ловушку или приведет сюда врагов лорда Гийома? И что все настолько «худо», что Гийом уже не может покинуть Бат?
Подозреваю, что все сразу. За утро Эливис раз десять подбегала к двери и вглядывалась вдаль сквозь пелену дождя, вся взвинченная, как Розамунда во время нашей вылазки. Только что спросила Имейн, доподлинно ли ей известно, что архидьякон в Сисетере. Очевидно, опасается, что, не застав его там, Гэвин мог податься прямиком в Бат.
Ее страхи передались остальным. Леди Имейн скрылась в укромном уголке с реликварием, Агнес хнычет, а Розамунда смотрит отсутствующим взглядом на свои пяльцы с вышивкой.
(Пауза.)
Днем потащила Агнес к отцу Рошу. Колено все хуже. Ходить она уже не может, и от ссадины вверх потянулась красная полоска.
В 1320 году лекарства от заражения крови еще не изобрели, а колено Агнес повредила исключительно по моей вине. Не кинься я на поиски той поляны, она бы не упала. Я понимаю, что закон парадоксов не позволит, чтобы мое присутствие как-то повлияло на судьбу современников, но рисковать не могу. Если уж на то пошло, я и сама не должна была заболеть, однако ведь заболела.
Поэтому, когда Имейн удалилась на чердак, я отнесла Агнес в церковь. Дождь лил как из ведра, но она даже не ныла, что промокла, и это меня напугало куда больше, чем красная полоска.
В церкви было темно и пахло плесенью. Изнутри доносился голос отца Роша. «Лорд Гийом еще не вернулся из Бата. Я опасаюсь за него», — говорил он кому-то.
Я подумала, что это Гэвин приехал, и решила послушать, вдруг он расскажет о суде, поэтому притаилась у порога, не спуская Агнес с рук.
— Два дня идет дождь, — продолжал отец Рош, — с запада дует сильный ветер. Овец пришлось загнать с полей.
С минуту я напряженно вглядывалась в темноту и, когда глаза чуть-чуть привыкли, наконец различила силуэт. Отец Рош стоял на коленях перед алтарной преградой, сложив руки в молитве.
— У мажордомова младенца колики, и он не принимает молока. Коттеру Таборду совсем худо.
Он молился не на латыни, не нараспев, как священник из реформистской церкви, и не ораторствуя, как викарий. Просто излагал события, как я сейчас.
В XIV веке Бог казался современникам ближе и роднее, осязаемее, чем материальный мир, их окружавший. «Ты просто вернешься домой», — успокаивал меня отец Рош, когда я умирала. Именно так современники, по идее, и воспринимали смерть: телесная жизнь иллюзорна и несущественна, а душа вечна, и лишь ее существование важно. Душа словно гостит на земле, как я гощу в этом времени. Однако подтверждений этому я не наблюдала. Эливис исправно бормочет «аве» на заутрене и вечерне, а потом встает, отряхивая юбку, в прежней тревоге за мужа, за дочерей и за Гэвина. А Имейн, с ее реликварием и часословом, озабочена только положением в обществе. И лишь теперь, услышав в сырых церковных стенах молитву отца Роша, я увидела, что Бог для него действительно где-то рядом.
Наверное, он представляет Господа и небеса так же четко и ясно, как я представляю вас и Оксфорд — залитый дождем двор колледжа и ваши запотевшие очки, которые вы все время протираете шарфом. Наверное, небеса кажутся ему такими же близкими и недосягаемыми.
— Храни наши души от зла и дай нам войти в Царствие Небесное, — закончил отец Рош, и Агнес, как по сигналу, встрепенулась у меня на руках.
— Я хочу к отцу Рошу!
Он поднялся с колен и пошел к нам.
— Что такое? Кто здесь?
— Это леди Катерина. Я принесла Агнес. У нее колено… — Как объяснить? Заражено? — Взгляните на ее колено, пожалуйста.
В церкви было слишком темно, и он понес девочку к себе в дом. Там оказалось ненамного светлее. Дом у него едва ли больше той лачуги, где я отсиживалась, и вряд ли выше. Отец Рош постоянно пригибался, чтобы не стукнуться головой о стропила.
Открыв ставню на единственном окне, через которое теперь лил дождь, он зажег лучину и усадил Агнес на грубо сколоченный стол. От прикосновения к повязке малышка дернулась.
— Сиди смирно, Агнец, и я расскажу тебе, как Христос спустился на землю с небес.
— На Рождество! — подхватила Агнес.
Рош, ведя непрерывный рассказ, ощупал распухшую коленку.
— И пастухи застыли в испуге, не ведая, что это за сияние. И донесся до них перезвон колоколов небесных. И уверились они тогда, что это ангел господень явился пред ними.
Меня Агнес до сих пор не подпускала к ссадине ни в какую, поднимала визг и отпихивалась, а Рошу с его грубыми пальцами спокойно позволила ощупать распухшую ногу. Да, красная полоска мне не померещилась. Рош поднес лучину поближе.
— И пришли из дальних земель три царя с дарами. — Он еще раз осторожно дотронулся до красной полоски и молитвенно сложил руки. «Не молись, — закричала я мысленно. — Сделай что-нибудь!»
Он опустил руки и посмотрел на меня.
— Боюсь, рана отравлена. Я сделаю отвар иссопа, чтобы вытянуть яд. — Подойдя к очагу, священник помешал едва теплые угли и налил из ведра воды в металлический ковш.
Ведро было грязным, ковш тоже, и руки, которыми он трогал рану, не чище. Я смотрела, как он ставит ковш на огонь и роется в грязном мешке, жалея, что пришла. Толку от него не больше, чем от Имейн. Ни его отваром, ни ее притирками заражение крови не вылечить, равно как и молитвами, даже если обращаться к Господу так, будто он стоит перед тобой.
У меня чуть не вырвалось: «Это все, на что вы способны?», но я поняла, что хочу невозможного. От заражения помогает пенициллин, иммуномодуляторы, антисептики, и ничего этого в дерюжном мешке отца Роша не водится.
Я вспомнила, как мистер Гилкрист рассказывал на лекции про средневековых врачей. Про то, какие они были дураки, что пытались лечить чуму кровопусканием, мышьяком и козлиной мочой. А что им еще оставалось? У них не было ни нуклеозидных аналогов, ни антибиотиков. Они даже причин болезни не знали. Вот и отец Рош, перетирая в грязных пальцах сушеные лепестки и травы, делает что может.
— У вас есть вино? — спросила я. — Старое вино?
В их легком пиве градусов почти нет, в молодом вине тоже, однако чем дольше оно зреет, тем выше алкогольное содержание, а спирт все-таки антисептик.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Гостиница - Конни Уиллис - Научная Фантастика
- Письмо от Клири - Конни Уиллис - Научная Фантастика
- В отеле Риальто - Конни Уиллис - Научная Фантастика
- Проклятие королей - Конни Уиллис - Научная Фантастика
- Все грядущие дни - Немо Рамджет - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Черный Ферзь - Михаил Савеличев - Научная Фантастика
- Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера - Орсон Скотт Кард - Научная Фантастика
- Собор (сборник) - Яцек Дукай - Научная Фантастика
- Мичман Империи. Часть вторая - Александр Четвертнов - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Научная Фантастика