и женщинами, выше уже названное неизбежным. Другое? Деморализация, опустошение и, слишком часто, криминализация целого поколения детей, оставшихся без отца. Наконец, хотя это и не исчерпывающий анализ последствий, порнография способствовала росту гордыни (даже в сексуальной идентичности!) как главной добродетели, демонстрируемой перед всеми, вместо признания ее истинной сути – как абсолютно смертоносного и вечного греха.
И почему человек, у которого осталась хотя бы толика здравого смысла, не хочет, чтобы его сексуальные отношения были освящены? Почему у нас нет желания возвысить акт физической близости с любящим и любимым партнером до высочайшего стандарта? Почему не заявить о намерении сделать это перед своей семьей, обществом и государством, показав серьезность ваших намерений и сообщив обо всем обществу, настроив всех на одну волну? И если вы и правда любите мужчину или женщину, которых выбрали в спутники жизни, и задумываетесь о долгом будущем (в том числе и о старости) – почему не выбрать путь родителя и, в конечном счете, дедушки или бабушки? Что, черт возьми, вы еще собираетесь делать в период от семидесяти до девяноста лет? Идиотский гедонизм, столь свойственный нашей эпохе, может сработать, даже в принципе, только для тех, кому повезло быть желанным (молодым, здоровым, способным, желающим, физически привлекательным – и при этом достаточно богатым для того, чтобы позволить себе свободное время, в конечном итоге безусловно необходимое).
Альтернатива участия во взрослых и интимных отношениях требует не чопорной викторианской фригидности, когда под моральную добродетель маскируется установка «я боюсь беременности-и-сифилиса-и-самого-секса», часто и иногда заслуженно пародируемая гедонистами. Она требует встраивания сексуальных отношений в подробную и сложную иерархию приоритета внимания. Здесь подразумевается внимание к партнеру в мыслях и поступках, а также взросление и превращение щедрой и честной жертвенной взаимности в истинную основу ваших самых главных отношений. Если секс посвящен Богу, то весь стыд и страх перед ним исчезают, и он может стать истинной игрой и подарить полное и восторженное наслаждение. И это может, поистине может стать приближением к Раю, отчего романтические авантюры и стали одним из главных драматических и литературных жанров. Более того, этот путь лучше всего подходит для продолжения поколений и объединяет личное желание с потребностями, характерными не только для личной жизни во всей ее тотальности, но для равновесия между теми, кто живет сейчас, и теми, кто еще придет в будущем. Бог говорит, что потомки Аврама распространятся повсюду и победят всех. Почему? Потому что те, кто идет по золотой дороге, выигрывают все в ходе бесконечной игры, – и Бог обещает это, как только Его пророк приносит самую абсолютную жертву (Быт 15:18–21).
Сара все никак не может забеременеть. После долгих лет разочарования она побуждает Аврама взять в жены ее служанку Агарь. С такой проблемой сталкиваются многие пары, и часто она причиняет самые сильные страдания женщинам. В большинстве случаев, особенно в более позднем возрасте, именно женщина сталкивается с бесплодием. Поскольку именно на женщин ложится главное бремя воспроизводства (и все замечательные преображения, сопутствующие беременности, вскармливанию и уходу за ребенком), в таком исходе есть нечто особенно трагичное. В этой связи важно понимать, что женщинам предоставляется существенный статус в соответствии с их ясно видимой репродуктивной способностью – их очевидной плодовитостью – отмеченной маркерами, обычно связанными с женской красотой. Создается впечатление, что в самых разных культурах и в самые разные времена предпочтение отдавалось именно женщинам с чертами, указывающими на такую способность, несмотря на «миф о красоте». Таким образом, в бесплодии Сары следует видеть страшный крест, который ей предстоит нести, поскольку такая судьба все еще может быть и часто бывает в современном мире. Мужским эквивалентом может быть боль, которую испытывают мужчины, обреченные судьбой на неизбежное пребывание в сравнительно низком статусе (поскольку это главный маркер их привлекательности на брачном фронте).
Беременная Агарь решает похвалиться над Сарой и занять статус госпожи, гордо выставляя напоказ гипотетическое женское превосходство: «И сказала Сара Авраму: в обиде моей ты виновен; я отдала служанку мою в недро твое; а она, увидев, что зачала, стала презирать меня; Господь пусть будет судьею между мною и между тобою» (Быт 16:6). Только слепой не увидит этой игры в современном мире в моделях женской борьбы за власть, основанной на силе, подрыве репутации и откровенных издевательствах. Должно быть, Саре пришлось проглотить немало горьких пилюль: во-первых, бороться с разочарованием от невозможности зачать; во-вторых, принять это, несмотря на ее очевидное соответствие всем желаниям Бога; в-третьих, передать мужа своей подчиненной; и, наконец, страдать от оскорблений последней, когда та смогла родить. Наверное, то, что Сара приговорена к бесплодию, несмотря на должные жертвы, особенно оскорбительно – и сравнимо только с реальным оскорблением. Здесь также отражена сугубо женская экзистенциальная трагедия. Невольная бездетность, вопреки желанию, возможности и нравственным усилиям – это отвергнутая жертва, способная вызвать у женщин глубокое безверие и безнадежность, даже каинову обиду, – и это понятно, хотя никакой особой пользы это понимание нам не дает.
Жертва и преображение: Аврам, Сара и Иаков
Именно в этот момент истории Аврам становится Авраамом – под этим именем он гораздо более известен. Его завет с Богом снова обновлен и расширен – на этот раз, как предполагается, в форме настолько революционной, что происходит смена идентичности.
Аврам был девяноста девяти лет, и Господь явился Авраму и сказал ему: Я Бог Всемогущий; ходи предо Мною и будь непорочен;
и поставлю завет Мой между Мною и тобою, и весьма, весьма размножу тебя.
И пал Аврам на лицо свое. Бог продолжал говорить с ним и сказал:
Я – вот завет Мой с тобою: ты будешь отцом множества народов,
и не будешь ты больше называться Аврамом, но будет тебе имя: Авраам, ибо Я сделаю тебя отцом множества народов;
и весьма, весьма распложу тебя, и произведу от тебя народы, и цари произойдут от тебя.
Быт 17:1–6
Со временем, прилагая усилия, мы меняемся и в малом, и в великом. Небольшие перемены не делают нас другими людьми, но если их масштаб будет достаточен, они способны стать возрождением (более того, символический мотив возрождения – крещение, если говорить в ритуальном смысле, – изображает или призван ускорить именно это, как и обычная практика подростковой инициации). Если наши нравственные усилия были усердными, нас может потрясти до глубины души, и мы станем совершенно другими: наше внимание направится на иные приоритеты, а поступки поразительно изменятся. Это происходит со сменой фундаментальных ценностных предпосылок, определяющих наше восприятие. Очевидно,
