наш дом!
Я закусила губу.
Кого я обманываю? Это был действительно единственный выход и самое верное решение.
— Ты права. Из-за какой-то моей глупой гордости не должен страдать мальчик. Я поговорю с Грэмом.
ГЛАВА 96
Грэм
Русалка лежала на дне резервуара, подсвеченного магическим зеленым светом, и исписанного сдерживающими рунами.
Она подтянула хвост к груди и обняла его руками, приняв позу, очень похожую на позу человеческого зародыша.
И даже длинные темно-зеленые волосы — единственное, что было красивого в этих человекоподобных монстрах, опутали ее клубком, как уродливые водоросли.
Пока я отсутствовал, вице-адмирал Шоринг взял командование на себя и теперь ходил гоголем, рассказывая, каких добился результатов в допросе захваченных морелюдов и выяснении у них, куда их защитная магия перенесла их новорожденного царя после нападения на Жемчужный архипелаг.
Времени прошло не так уж и мало, поэтому я допускал, что Коралия уже воссоединилась с сыном. Но что-то, какое-то седьмое обостренное чувство подсказывало — это не так, и русалочья королева ищет его так же, как и мы.
А когда мне доложили, что неделю назад русалки предприняли на форт отчаянную и совершенно бесполезную атаку, которая была отбита, я окончательно убедился в своем предположении.
Коралия в отчаянье и, возможно, думает, что ее драгоценный русалыш в морской тюрьме — следствием этого и была та атака. Она бы не стала посылать отряд ради двух пленённых соплеменников. Она явно хотела выяснить что-то насчет сына.
Хотели выяснить это и мы.
И Шоринг, как он считал, предпринял для этого беспрецедентные по продуктивности шаги.
Прямо пытать русалку, подвергая ее физическому насилию, без моего разрешения вице-адмирал не рискнул. Но он стал морить ее голодом, давая существу самый минимум пропитания, чтобы существовать. В то время, когда им нужно много мяса, Шоринг пускал к русалке одну-две мелкие рыбешки, которые для нее были на один укус. Порой он кидал ей и вовсе не свежих, а уже протухших рыб, что для русалки и вовсе смерти подобно — они терпеть не могут тухлятину.
Я постучал пальцами по толстому стеклу резервуара, но русалка осталась совершенно безучастной, так и продолжая лежать на дне. А раньше злобно сверкала серебристыми глазами, скалила острые зубы и бросалась на стекло.
— Не беспокойтесь, господин адмирал, тварь не сдохла, — с гордостью доложил Шоринг, выпятив грудь вперед. — Просто притворяется, давит на жалость.
От вице-адмирала ощутимо несло перегаром, а его лицо было отечным и красным, словно он неделю напролет беспробудно пил. Впрочем, может, так оно и было. Три жирные волосины были зачесаны на лоб, призывая изобразить пышную шевелюру.
— Сколько она так лежит без движения?
— Трое суток! Думаю, еще пару деньков и ради большого жирного тунца эта красотка будет готова на все, — вице-адмирал захохотал, обнажив неровные желтые зубы. — Не то, чтобы рассказать, где искать их русалочьего ублюдка, но и на кое-что гораздо большее…
Шоринг подмигнул мне, и в этот момент я почему-то вспомнил лицо Амары, каким оно стало без магии кольца.
— Что вы имеете ввиду, вице-адмирал?
Приблизившись ко мне, Шоринг, задыхаясь, зашептал, обдавая своим несвежим дыханием:
— Мы с парнями подумали… Устроить здесь небольшое развлечение. Вечеринку для особо избранных. Точнее, для тех, кому наскучили обычные связи. Мне всегда было интересно попробовать это с русалкой, ведь у них там все внизу расположено не так, как у человечьих баб! Вы тоже можете прийти, господин адмирал, вы же недавно развелись — наверное, хочется разрядиться…
Вице-адмирал не договорил, потому что я с размаху врезал ему кулаком по челюсти. Круглая голова Шоринга с жирными щеками откинулась назад, как комок теста.
Я ударил еще и еще, пока вице-адмирал не повалился на пол, моля о пощаде и выхаркивая на кафель кровь.
— Назови имена тех, с кем собирался насиловать русалку? — рявкнул я, пнув вице-адмирала сапогом под ребро.
Захлебываясь соплями и хватаясь за живот, Шоринг прохрюкал несколько фамилий из офицерского состава.
Я позвал своего адьютанта и велел, кивком указав на бывшего вице-адмирала:
— Убрать это дерьмо отсюда, чтобы его духу тут не было вместе с его дружками. Русалку накормить, и впредь — чтобы она получала достаточное пропитание.
— Но господин адмирал, вице-адмирал Шоринг был поставлен на этот пост по протекции герцога Бульмана — доверенного лица царя… У вас могут быть проблемы…
— К морскому дьяволу герцога Бульмана. И эту падаль тоже!
На прощанье я ударил вице-адмирала ногой и повернулся, однако заметил, что за мной наблюдают.
Русалка, положив длинные перепончатые руки на стекло, жадно наблюдала за произошедшим, и я встретил взгляд ее огромных лазуритовых глаз, которые на долю секунды блеснули золотым, так же как и ее чешуя.
Золото?
Золото, а не серебро?
Я потер переносицу и снова взглянул на русалку: синие глаза и серебристая чешуя на хвосте — самый распространенный для них окрас.
Мне привиделось…
Или нет?
Эту русалку, которую захватили при охоте на русалочьего царя, проверяли самыми различными рунами и они не показали ничего странного.
Но магия русалок была отлична от магии рун, а она могла хорошенько замаскироваться…
Не может быть.
Просто не может, чтобы она…
Отдав необходимые распоряжения, вышел из тюрьмы с одной только мыслью.
Виолетта!
Мне чертовски сейчас нужно увидеть Виолетту.
О том, чтобы прикоснуться к ней или обнять ее, я уже и не мечтаю.
Но увидеть девушку и услышать ее голос, поговорить с ней ни о чем, или просто молча сидеть рядом, как мы сидели с ней у Лунных слез — без этого я сейчас не смогу обойтись, иначе просто вернусь и забью уродливого извращугу до смерти и его товарищей заодно.
Ноги сами понесли меня к дому, где она жила.
ГЛАВА 97
Хотя, домом это назвать было сложно, точнее, к этой халупе.
Мне хотелось купить ей красивый новый дом, о чем я как-то даже заикнулся, на что она ответила решительным отказом.
Я не стал настаивать, уважая ее желание.
Толкнув старую ржавую калитку, я оказался во дворе и сразу же увидел ее.
Виолетта приготовилась купать ребенка в большой ванночке, а морской котик, который повсюду следовал за ней, тащил ковшик, мыло и полотенце.
Даже животные не могли устоять перед ее очарованием.
Она небрежно сколола свои ярко-рыжие волосы на затылке, но отдельные прядки выбились и сверкали на солнце, будто облитые расплавленным рубином.
Хохоча, Виолетта раздевала малыша и одновременно его щекотала, отчего он тоже заливался счастливым смехом.
Я положил свою фуражку, которую держал в
