Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это неизбежно повлекло бы за собой раскрытие глубинных тайн его ремесла, а пророк не мог нарушить однажды данную клятву.
Последую его примеру и я, несчастный последователь мудреца Востока.
Да, письмом своим я не оставляю камня на камне от омерзительных обвинений, выдвинутых против моего могущественного учителя, и, одновременно, смертью своей сохраняю его тайны, которые, многие бы постарались выведать от меня после моего рассказа, останься я в живых.
Смиренный П. Н. Богомолов»
– Мы, поначалу, полагали, что Богомолов просто-напросто снова впал в умственное расстройство, а все то, что он изложил в письме, является плодом фантазии его воспаленного воображения, – задумчиво заметил Тертышников, занявший свое место за столом.
Затем он почесал рукой бороду, и вдруг выдернул из нее несколько волосков. Скривился от боли, топнул ногой, так что задрожала люстра, и продолжил:
– Но все-таки я решил проверить, соответствует ли истине то, что написал Богомолов относительно краж трупов. Мы побывали на кладбище, где хоронят бродяг, доставленных из морга Первой градской. И верно, если до похорон украсть труп практически невозможно, то затем…
Обычно бледные щеки Пантелея Тертышникова густо зарумянились. Он откашлялся:
– Затем сделать это не составляет труда. После соответствующего допроса… – Следователь стукнул кулаком по столу так сильно, что с потолка посыпалась побелка. – Трое могильщиков сознались, что выкапывали трупы по просьбе Богомолова. Вышли мы и на двух извозчиков, отвозивших тела к дому Али Могамедда. Против всех этих людей возбуждено уголовное дело, – сделав судорожное движение рукой, Тертышников нечаянно сбросил со стола чернильницу, стопку исписанных бумаг.
Все это полетело на сапоги следователя и на грязный пол. С последнего не замедлили подняться облака пыли: прислуга в полицейском управлении уже месяц как бастовала.
– Так что, в свете всего открывшегося письму Богомолова приходится верить, – подытожил следователь, хмуро рассматривая свой сапог, обильно политый яркими фиолетовыми чернилами.
Сверху продолжали падать мелкие белые частицы. Пыль также никак не оседала. В воздухе образовалась липкая, щиплющая глаза смесь.
Тертышников боязливо покосился на слегка запачкавшийся портрет Государя-Императора, чье выражение лица стало, как мне показалось, каким-то скорбно-постным, снова откашлялся:
– Остается невыясненным одно: если не Али Магомедд, то кто… кто же убил Михаила Александровича Подгорнова? – надрывно воскликнул он.
Грустно вздохнул, налил полный стакан воды из объемистого графина производства кузнецовского завода, залпом выпил. Громко икнув, продолжил свой страстный монолог:
– Что же касается тайн лечения пророка, то они могли бы далеко продвинуть русскую науку. Это очевидно. К сожалению, когда шло следствие по делу об убийстве, мои люди не предали значения книгам и препаратам, находившимся в конторе пророка. И вот… – С неизбывной печалью следователь посмотрел на меня. – Сегодня мне сообщили, что дом во Вспольном, где размещалась контора, сгорел дотла. Скорее всего, умышленный поджог. У Али Магомедда, кажется, был не один ученик. Врачебные тайны пророка ушли таким образом от нас навсегда…
Тертышников замолчал, исподлобья поглядел на нас, потом с дрожью в голосе сказал:
– Очевидно, что я потерпел полнейшее поражение в своей работе. Мне остается только подать в отставку.
Он встал, неожиданно старческой походкой проковылял в угол кабинета, взял стремянку, которую я заметил лишь сейчас. Разместив ее под портретом возлюбленного монарха, принялся тщательно стирать с императорского лика пыль своим носовым платком. Периодически следователь всхлипывал.
Да, это был верный солдат российского трона…
На таких, как он, стояла Российская держава. Даже в столь тягостную для себя минуту он заботился прежде всего о Государе.
Слава героям!
***
Впрочем, оценку примерному поведению Тертышникова я дал много позже. В тот миг был слишком потрясен. Весть о непричастности пророка к смерти полковника полностью парализовала мышление.
Я не выдвигал новых версий произошедшего, не думал о рецептах Али, уничтоженных алым, коварным пламенем. Даже, страшно признаться, не особо сочувствовал пострадавшему от разыгравшегося темперамента следователя изображению Николая II.
Ясно было только следующее: убийцу, на чьей совести уже была не только жизнь полковника, но и Али Магомедда, всей семьи Богомоловых, необходимо найти, и он должен понести суровое наказание.
Но кто все-таки совершил злодейское преступление?..
Этот вопрос раскаленным гвоздем пронзал мою бедную голову. Спустя некоторое время в ней огненными буквами сверкнули слова крестного, произнесенные в Сокольниках:
– Если мерзавец Подгорнов не пожелает дать ей свободу по-хорошему, а я уверен, что он этого сделать не захочет, то его надо просто убить. И дело с концом…
Вспомнил я и то, что ночь убийства Иоганн Карлович не провел дома. На Александровском вокзале крестный сказал, что будет работать в конторе журнала. Но есть ли, позвольте спросить, свидетель, способный подтвердить, что Бауме действительно находился там?
Я знал, что контора наша не охранялась сторожем, чьи показания могли бы составить неопровержимое алиби крестному. А ведь Иоганн Карлович приходился крестным отцом не только мне, но и Эльзе, очень любил ее, переживал, видя, как она мучается с тираном-мужем.
Но мог ли, он, этот добрейший, мягкий человек совершить хладнокровное убийство, сымитировав действия таинственного маньяка, лишившего прежде жизни четырех человек? Крайне сомнительно.
Однако на опрометчивые поступки Иоганн Карлович был способен. По-крайней мере в молодости, когда бесстрашно дрался на двух дуэлях из-за дам. Тогда, к счастью, эти поединки окончились бескровно… Правда, одно дело игра горячей крови в юношеские годы и совсем иное – совершение рассчитанного как в хорошей шахматной партии преступления.
И еще… Когда я впервые после убийства встретился с крестным, то просто поразился: щеку Иоганна Карловича пересекала глубокая ссадина.
– Не след ли это гуляний Ивановой ночи? – поинтересовался я.
– Отнюдь. Это след утра следующего дня, – бодро ответствовал он.
–???
– Возвращался домой по Цветному. На бульваре начали собираться сперва отдельными группами, а затем в большую толпу рабочие. Один – с красным флагом. Я, сам понимаешь, остановился понаблюдать за ними. А тут – конный наряд полиции. Пытались задержать знаменосца. Он, размахивая флагом, побежал от них. Прямо в мою сторону. Другие же рабочие с надрывом запели «Дубинушку» и кинулись его отбивать. Словом, я очутился в самой гуще драки. Со всеми вытекающими последствиями, – показал крестный на щеку.
Тогда я воспринял эту историю совершенно спокойно. Что ж, крестный был журналистом. А для журналистов любопытство является качеством непременным, за которое порой приходится расплачиваться, Но сейчас, когда Подгорнов был убит, а преступник не пойман, исцарапанная щека человека, ненавидевшего моего зятя, не могла не пробудить вполне обоснованных сомнений в непричастности крестного к смерти полковника.
***
Все эти мысли бешено крутились в голове, когда мы с Эльзой возвращались от Тертышникова. Нет, я, конечно, не смел даже обмолвиться ему о своих подозрениях, слишком много значил для меня Иоганн Карлович. Но и не находил также душевных сил держать их в себе. Необходимо было поделиться своими догадками с кем-нибудь из близких.
Разумеется, не с Эльзой, донельзя взволнованной услышанным от следователя, и не со своими стареющими родителями, коих надлежало жалеть и оберегать при всех, даже самых тяжелых обстоятельствах. Итак, оставалось два человека, которым я мог довериться – Женя Котов и Игорь Велтистов.
Мы добрались до дома на Большой Садовой, я уложил Эльзу в кровать, дав ей успокоительных ментоловых капель из аптеки доктора Соломона Фридмана на Мясницкой, и сразу позвонил Жене.
Трубку взяла Мари, с энтузиазмом сообщившая мне, что брат отправился в Петербург присутствовать на показательном полете знаменитого авиатора Сикорского. Боюсь, что я не был особенно вежлив со своей возлюбленной, когда выложил ей без обиняков все, что думаю об изумительной способности ее обожаемого братца исчезать как раз тогда, когда он больше всего нужен. Чуть было, помнится, даже матом не выругался.
***
Крепко поссорившись с будущей невестой, я помчался к Игорю. Но и его дома не застал. Тогда я бросился в опиукурильню на бандитской Живодерке, в которую, как мне было известно, Велтистов частенько захаживал.
- Не говори маме (СИ) - Степанова Саша - Детектив
- Бог в человеческом обличье - Татьяна Коган - Детектив
- Гелен Аму. Тайга. Пионерлагерь. Книга первая - Ира Зима - Детектив
- Клинок молчания - Лэй Ми - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Чисто шведские убийства. Отпуск в раю - Андерс де ла Мотт - Детектив
- Кровь и сахар - Лора Шепард-Робинсон - Детектив / Исторический детектив
- Свой человек на небесах - Монахиня Ефимия (Пащенко) - Детектив
- Тополиный пух - Фридрих Незнанский - Детектив
- Злодей Гризам - без автора - Детектив
- Кузнечик - Котаро Исака - Детектив / Триллер