Форма входа
Читем онлайн Любовь к ближнему - Паскаль Брюкнер
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Я сгорал от нетерпения излить душу, лучше Жан-Марку, чем Жюльену. Мой лучший друг воображал себя нашим крестным отцом: убежденный холостяк, он считал своей семьей нас, приходил иногда в гости к завтраку, задаривал наших детей, ездил с нами в отпуск. Даже мои родители, не любившие его за политический консерватизм, ценили его преданность. Он никогда никого не оставлял на мели и воображал, что держит всю нашу группу в кулаке, как чистейшей воды бриллиант, на котором не найти ни пятнышка. Через равные промежутки времени он устраивал сеансы самокритики, на которых нам предлагалось громко говорить о том, что нас не устраивает в нем или в других. Он называл эту традицию «Огонь по центральному комитету» в память о лозунге Мао Цзэдуна во времена «культурной революции» – «Огонь по штабам». Это была могучая групповая терапия, позволявшая нашему маленькому сообществу дать волю страсти к сплетням и к сведению счетов. И все же я побаивался, как бы его, сурового пуританина, не шокировало мое чересчур интимное признание, как бы я от этого не оказался еще больше в его власти.
В тот вечер все пошло не так, как предполагалось. Экзамен кандидатов затянулся часа на три: ими оказались два врача-стоматолога, управляющий имением, адвокат, женщина-судья, женщина – комиссар полиции и три специалиста по рекламе. Все они отвечали по очереди в закрытой комнате на бесконечные вопросы. Мы проверяли бескорыстие их побуждений, их лояльность, смелость. Параллельно, без ведома кандидатов, их изучали Марио и Тео. Жюльен располагал в качестве председателя двумя голосами и мог всегда повлиять на результат голосования. Но к полуночи положение стало напряженным: Фанни поддерживала женщину-полицейского, Жюльен – адвоката, некоего Жан-Этьена Лаббе, толстячка с неприятной физиономией, к месту вставлявшего в самые изысканные фразы просторечные словечки. Человечьи группы – что звериные стаи: в них правит подчинение силе. Большинство поторопилось примкнуть к мнению Жюльена и побрело привычным, начертанным властью путем, как отъявленное панургово стадо. Но Фанни не уступала, она продолжала отстаивать свой выбор. Порой невообразимо легкомысленная: в своем возрасте она продолжала участвовать в конкурсах пожирателей жевательной резинки, рекламировала кисточку, устраняющую запах изо рта путем обработки сосочков на языке, – Фанни в вопросах власти оказывалась невероятно упорной. Удрученный ее упрямством, Жюльен, редко выходивший из терпения, пытался ее урезонить. Он напомнил, чем объясняется его предпочтение: этот Жан-Этьен Лаббе топтался у наших дверей уже три года, и пребывание вне клуба этого типа выглядело опаснее, чем его прием. У нас он был бы под контролем, к тому же Жюльен поручил бы ему щекотливое занятие: шпионить за членами второго круга, принятыми пять лет назад и являющимися таким же замкнутым товариществом, как наше. Жюльен, не выдавая своих опасений, побаивался внутреннего переворота, который сместил бы его с поста. Наш клуб функционировал по принципу разведывательной службы: каждый подглядывал за остальными и все доносил Жюльену, а тот следил за всеми сразу. Тридцать лет назад из него получился бы вождь-фанатик, бросающий свои толпы в побоище и пропагандирующий смерть хозяев и буржуа, после которых настал бы черед рыночных ханжей, ешивы[4] и Ватикана. Он допускал дискуссию, только если она подтверждала его точку зрения. Но Фанни не отступала и твердила, что ее кандидатка отвечает всем требованиям, она моложе и умнее этого безвестного провинциального стряпчего. Жюльен запустил пальцы в свою шевелюру и пронзил бунтарку взглядом. Было уже поздно, все мы устали, и он не любил, когда кто-то при свидетелях вставал ему поперек дороги. Он попробовал прибегнуть к иронии.
– Что сегодня происходит, Фанни? В тебе заговорила женская солидарность? Я думал, ты выше этого.
– А с тобой что происходит? Прилив тестостерона?
Жюльен не сумел скрыть недовольства. Он не ждал такого отпора, на его длинном лице выражение торжественности сменилось гневом Он судорожно откашлялся, позволил себе состроить гримасу, как бывало всегда, когда он нервничал. Положение становилось все хуже. Я счел нужным вмешаться и предложил вернуться к обсуждению завтра, на свежую голову. Наградив меня недобрым взглядом, Жюльен процедил сквозь зубы:
– Не лезь не в свое дело!
После этого он встал и вышел.
– Вы его оскорбили, надо его вернуть, – выдавил Жан-Марк, трепеща, как брошенная невеста.
– Успокойся! – приказала ему Фанни. – Он пошел пописать, сейчас вернется.
Она с мертвенно-бледным лицом выдерживала всеобщее немое неодобрение, только одергивала юбку, пытаясь прикрыть свои длинные голые ноги. Я взял ее за руку, чтобы подбодрить, но она чуть не вывихнула мне пальцы, потом оттолкнула меня. Фанни всегда оставалась на высоте, всегда демонстрировала неумолимую веселость. Заподозрить ее в слабости было равносильно непристойности. Даже намек на жалость был ненавистен ей.
Развенчанный деспот
Жюльен все не возвращался, вино согревалось у нас в бокалах, мы чувствовали себя глупо. Желая положить конец этой ссоре, мы отправились на поиски друга. Первым делом проверили туалет – там было пусто. Гардеробщица подтвердила недавнее бегство высокого бледного мужчины. Его мобильный телефон был выключен.
– Я тебе говорил! – крикнул Жан-Марк, обращаясь к Фанни. – Он взбесился! Ты ею довела своим несносным характером.
Он кипел от негодования. Я его успокоил, просил взяться за ум: пусть Жюльен у нас главный, это не значит, что он всегда прав. Посовещавшись, мы разделились на три группы и отправились на поиски беглеца. Вид у нас был до смешного растерянный – как у отряда скаутов, лишившегося предводителя. Моим напарником стал Жан-Марк: ему шло на пользу мое присутствие. Он слишком нервничал, поэтому я сел за руль его машины, «тойоты» RAV-4, похожей на долговязого теленка, гибрида джипа и трактора, предназначенной для подавления комплекса неполноценности ее владельца. Он весь извелся, клял Фанни и ее неуместную гордыню. Постепенно я успокоил его, доказав, что противоречить Жюльену само по себе еще не преступление. Я надеялся вывалить на него, наконец, свое покаяние, но, пока мы прочесывали окрестные улицы между церковью Мадлен и предместьем Сент-Оноре, он сам меня огорошил.
– Себастьян, мне надо кое-что рассказать тебе.
– И мне.
– Хорошо, валяй.
– Нет, ты первый.
Меня подвела моя вежливость. Собственно, я уже был в курсе дела: в таком кружке, как наш, новости перемещаются молниеносно, сплетни и злословие были частью нашей повседневной жизни. Жена Жюльена – Сабина ездила на Авиньонский фестиваль с сербом из Нови-Сада, любимцем своей страны молодым актером, восхитительным в амплуа первого любовника. Она сбегала так не первый год, но в этот раз ее гнала любовь. Жан-Марк снял на лето дом на океанском побережье у Аркашона, неподалеку от дома моих тестя и тещи. Один с детьми, погруженный в свое горе, он вынужден был сочинять небылицы, объясняя детям отсутствие их мамы.
– Знаю, что раздражаю Сабину, у нее не хватает на меня терпения. Когда мы остаемся с ней один на один, я отчетливо ощущаю ее презрение.
Это разговор мы с ним вели уже десятки раз. Жан-Марк обычно иллюстрировал брак метафорой из животного мира: он не уставал сравнивать горячую кобылицу, на которой можно далеко ускакать, но так и норовящую вас скинуть, с медленно бредущим верблюдом, который от вас никуда не денется. Как я понимал Сабину с ее желанием спрятаться от этого сравнения! Иногда мне казалось, что Жан-Марк мягок просто от неспособности быть злым. Это напомнило мне еще кое о чем: раньше Жюльен обладал правом первой ночи по отношению к нашим «невестам»: так он нас испытывал и ставил перед свершившимся фактом. Возражавшие подвергались публичному осмеянию и обвинялись в предпочтении своих пошлых увлечений благородной дружбе, которую они предают. Эта отвратительная практика прекратилась, когда нам было лет двадцать. Тем не менее я был уверен, что он переспал с Сабиной, хотя бы затем, чтобы спокойнее выносить Жан-Марка. Во всяком случае, он был единственным любовником, которого тот порекомендовал бы своей жене, даже гордился бы этим как знаком отличия. Пока мы медленно проезжали по улицам, проверяя каждый подъезд, каждый закоулок, я решился поговорить с ним начистоту.
– Так воспользуйся этим, познакомься с кем-нибудь. Ты свободен, действуй!
– Но я люблю ее, Себ, меня больше никто не привлекает.
– Тогда страдай и терпи, ты ведь сам этого хочешь.
– Как ты можешь так говорить со мной? Тебе бы понравилось, если бы Сюзан ушла от тебя вместе с детьми?
В порыве бахвальства я брякнул:
– Думаю, лучшей услуги она не могла бы мне оказать.
Я уже видел брешь, в которую мог бы протиснуться, чтобы рассказать о своем приключении, но тут Жан-Марк вскрикнул. На аллее, уходящей в сторону от сквера Анри Бергсона, двое людей пинали ногами третьего, лежавшего на земле. Возможно, это был наш друг. Я резко затормозил, Жан-Марк вызвал по мобильному телефону остальных. Перспектива дать бой двоим хулиганам мне не улыбалась: мой рыхлый, тучный спутник не годился в напарники. Но, увидев, как мы вылезаем из машины, негодяи в защитной одежде и в капюшонах ку-клукс-клана, немного помедлив, сами пустились наутек. В желтом свете фонаря я увидел, что у одного из них лицо в крови, он хромает и задыхается. На земле действительно лежал Жюльен: мы поспели вовремя. Осторожно подняв, мы отвели его к скамейке. Нашему другу повезло: лицо у него не пострадало, он удачно прикрыл его руками. Как человек, занимавшийся боевыми видами спорта, мог испугаться двух шалопаев? По словам Жюльена, они напали на него сзади с намерением ограбить. От неожиданности он растерялся. А почему он ушел из-за стола? Полулежа на скамейке, в разорванной одежде, с грязным лицом, с разбитыми пальцами, он пожал плечами.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Любовь к ближнему - Паскаль Брюкнер бесплатно.
Похожие на Любовь к ближнему - Паскаль Брюкнер книги
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Я буду тебе вместо папы. История одного обмана - Марианна Марш - Современная проза
- Лестницы Шамбора - Паскаль Киньяр - Современная проза
- Все утра мира - Паскаль Киньяр - Современная проза
- Люпофь. Email-роман. - Николай Наседкин - Современная проза
- Украденный роман - Франсуа Нурисье - Современная проза
- Все проплывающие - Юрий Буйда - Современная проза
- Ученик философа - Айрис Мердок - Современная проза
- Ночной поезд на Лиссабон - Паскаль Мерсье - Современная проза
- Явление чувств - Братья Бри - Современная проза
