Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Слушай! Ты, может быть, не просто лягушка? Ты, может быть, заколдованная лягушка-царевна? Что-то не возьму я в толк, отчего и почему ты надо мною так раскомандовалась…
Та объяснений лишних опять не даёт, лишь квакает:
— Ква-ква! Много будешь знать, скоро состаришься! Лучше поезжай сейчас туда, куда и собирался. Пришло время глянуть на царский терем.
Но паренёк всё смотрит на рыжего Котофейку, смотрит на старую балалайку да на лягушку с кольцом:
— Ну, ежели ты — не царевна, то, выходит, плакали мои честные денежки… Истратил я их по твоему велению, должно быть, зря!
Лягушка такие речи паренька не слушает; лягушка, знай, распоряжается этакою хозяйкой:
— Держись конём по городу вправо… Держись влево… Теперь смотри: вот он и царский терем-дворец! А в тереме, в окошечке самая-то взаправдашная царевна и сидит! Видишь, какая славница! Видишь, какая краса ненаглядная! К ней, парень, я тебя и вела! Подтянись, прибодрись, проскачи перед красавицей во всём своём молодечестве.
Паренёк тут, конечно, новых вопросов задавать не стал, тотчас поправил чуб русый, заломил шапку набок, приударил коня под бока стременами, и скоком-цоком, скоком-цоком прогарцевал мимо царевны под самым под окошечком.
Обернулся, оглянулся, а царевна, оказывается, на него и не смотрит.
Подперлась она в окошке ручкой, глаза к небу возвела, на белом лице только грусть да печаль.
И все здесь прохожие люди-горожане идут мимо терема тоже печальные, видно, что каждый царевне очень сочувствует.
Тогда паренёк одному прохожему загородил конём своим путь:
— Что это такое с царевной-то у вас?
Прохожий горестно руками развёл:
— Так ведь она у нас — Несмеяна. Вот уж который год не смеётся, не улыбается. Сам царь-батюшка из-за этого в расстройстве. Даже издал указ: «Кто царевну развеселит, тот с нею под свадебный венец пойдёт!», да только таких умельцев-весельчаков и до сей поры не отыскалось. Не старайся, добрый молодец, и ты! Здесь не такие удальцы счастья пытали, и все отъехали ни с чем. Никого из них царевна не одарила не то что улыбкой, а ни взглядом, ни полвзглядом.
И паренёк после такого сказа тоже было хотел развести руками, но лягушка-квакушка вскричала:
— Тех удальцов царевна взглядом не одарила, так одарит нас! А ну-ка, парень, коня-то опять разверни поживей!
И развернул паренёк вороного коня, снова скоком-цоком подлетел к царевне под самое оконце, а лягушка приказывает котику:
— Ударь, Котофейка, в балалаечку!
Ударил Котофейка по струнам балалаечки, и они, непростые, самозвонные, так запели, так загудели, что царевна в оконце шевельнулась, очнулась, и опустила свои очи в сторону паренька.
Опустила, вздохнула, даже золочёную раму перед собой в оконце раскрыла пошире.
И смышлёная лягушка-квакушка котику, не медля, говорит:
— Прыгай, Котофейка, с коня на подоконник! К царевне щёчкой приластись, шёрсткой прижмись!
Перепрыгнул Котофейка с коня, с колен паренька на подоконник, к локотку царевны прижался, по её руке усатой щёчкой да шёлковым ушком давай водить, давай водить, и — царевна Несмеяна улыбнулась!
Она тоже ласково гладит пушистого котика, а глаз — сразу ясных! — не сводит со статного паренька.
И тут он сам не сплошал! Сам догадался, что дальше делать! Подхватил квакушку на ладонь, поднял к оконцу, показывает царевне.
Царевна Несмеяна как приметила на лапке у лягушки кольцо, так и совсем весёлым смехом рассмеялась.
— Что это за диво? — говорит пареньку. — Неужто эта широкоротая попрыгушка — твоя невеста? На ней ведь колечко не просто серебряное. Оно, похоже, обручальное.
Но весело отвечает и паренёк:
— Нет, квакушка-попрыгушка не невеста. Она только моя советчица, наставница. А невеста мне — теперь ты! По указу твоего батюшки. А главное — по твоей мне сейчас улыбочке! Так что с лягушки-квакушки это колечко сними, и, если ты, царевна, со мною согласна, то себе его тут же на пальчик и надень…
И царевна, не мешкая, надела колечко на пальчик, и они с пареньком стали сначала женихом да невестой, а потом и добрыми мужем да женою.
Ну, и само собой, котик Котофейка тоже остался у них при дворце-тереме жить. Ему они доверили на здешней кухне творог да сметану от мышей сторожить.
А лягушка-квакушка поселилась в дворцовом саду, в чистом, тёплом пруду.
И когда паренёк приходит сюда погулять со своею улыбчивой супругой-царевной, то лягушка из пруда выглядывает и пареньку квакает:
— Ква-ква! Ква-ква! Вот теперь ты и сам видишь, твои честные денежки не пр-р-опали!
Вострушечка-семилеточка
В некотором царстве-государстве жил в одной деревне вдовый мужичок. И были у него дочка да сынишка.
Дочку все прозывали Вострушечкой-семилеточкой. Минуло ей всего семь лет, а она уж в доме полная хозяйка. Она печь топит, щи-кашу варит, отца на работу провожает, братцевы рубашонки чинит, да при всём при этом ещё и весёлые песенки поёт… Вот и выходило, что Вострушечка она, Вострушечка-семилеточка.
Ну, а братца звали просто Терёшкой. Он-то был небольшим совсем. Правда, шустрым и смекалистым тоже. Если сестрица воду или дрова несёт в дом, он безо всякой просьбы подбежит, подсобит.
Но больше всё же он играл на улице в лошадки, всё скакал по лужайке на палочке верхом.
И вот он однажды под самый под вечер гуляет там, забавляется, а по дороге, по улице летят-топочут живые кони. Топочут, на всю деревню бубенцами гремят, серебряной сбруей сверкают, катят за собой золотую карету.
Карета — по всему видно — царская.
Терёшка не утерпел да на запятки и вспрыгнул.
Карета понеслась ещё пуще.
А тем временем шёл с поля отец. Он всё это увидел, закричал — да поздно!
Умчалась золотая карета вместе с Терёшкой за синий лес.
«В царскую столицу увезли!»— ахнул мужичок, отец Терёшки. Ахнул, побежал следом. «Царь-то у нас — не просто царь. Он, говорят в народе, ещё и колдовать умеет. Он с нашим Терёшкой что-нибудь колдовское сотворит!»
Добежал мужичок до столицы. Как был, весь в пыли, в худой шапчонке да в лаптях, так прямо в царский терем и ломится.
Стража, конечно, хода ему не даёт: «Куда ты, такой-разэтакий!»
Ладно, царь услышал, стукнул в раму, выглянул из окошка:
— Что за шум?
— А вот что… — объясняет мужичок. — У вас тут где-то мальчик только что объявился, так этот мальчик — мой!
— Русенький? Беленький? — переспрашивает царь.
— Беленький! — кивает мужичок.
— Шустренький? С виду такой умненький?
— Конечно, умненький! — радуется мужичок-отец. — Отдавай мне его скорее!
— Ну-у, — говорит царь, — умненькие, шустренькие нам самим нужны… Да и чем ты докажешь, что он тебе сыном приходится?
Мужичок руками развёл, бормочет: «Спросите самого Терёшку…»
А царь смеётся:
— Спросить нельзя! Он в моих царских покоях отдыхает после дороги. Мы иначе поступим… Раз мальчик умненький, то и родня у него должна быть смышлёная. Вот если к утру отгадаешь три мои загадки — тогда тебе поверю. Загадки такие: что всего на свете быстрее, что всего жирнее да что всего милее? А теперь ступай!
И выставили стражники мужичка за ворота, пошёл он к дому, повеся голову.
Идёт, думу думает: «Кто самый быстрый? Наверняка царские кони! Я их до самой столицы так и не догнал… Кто самый жирный? Должно быть, рябой боров у моего соседа! Я жирнее этого борова не видел никого… Ну, а милей всех мой сын Терёшка — его сам царь не хочет отдавать!»
Домой в деревню пришёл мужичок за полночь; от горя, от усталости едва держится на ногах. А Вострушечка-семилеточка не спит, вестей ждёт про Терёшку. Отец всё ей и рассказал. Поведал дочке о загадках царских; поделился, как отвечать на них думает, и вздохнул горько:
— Была бы жива наша матушка, она бы мне подсказала ответы куда вернее. Вдруг да я всё же ошибаюсь?
Вострушечка-семилеточка утешает отца:
— Конечно, ошибаешься. Но вместо матушки я тебе помогу… Быстрей всего человеческая мысль. Мыслью мигом попадёшь туда, куда самые резвые кони не доскачут… Жирней всего земля-кормилица. Это она питает всё живое… А милей всего — сон! Только во сне можно забыть любое горе… Иди к царю с этими ответами.
Направился мужичок обратно, шёл без отдыху всю ночь, на рассвете стучится в царский терем.
А царь ждёт, из окошка глядит:
— Готовы ответы?
— Готовы! — кланяется мужичок. — Так вот и так!
Царь пришёл в большое изумление:
— Не верю, что такие трудные загадки ты отгадал сам.
Честный мужичок и признался:
— Подсказала мне это моя дочка Вострушечка-семилеточка, Терёшкина родная сестрёнка.
Царь удивился ещё больше, а отдавать Терёшку не желает всё равно. Он говорит:
- Молодец - Марина Цветаева - Сказка
- Про Ленивую и Радивую - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Детский фольклор / Сказка / Прочее
- Сурикаты-сумасброды. Невероятно смешные приключения в пустыне - Иан Уайброу - Сказка
- Легенды и сказы лесной стороны - Афоньшин Сергей Васильевич - Сказка
- Драгоценный камушек - Ольга Яралек - Сказка
- Кружевные сказки - Елена Тринова - Сказка
- Штабс-капитанская сласть - Саша Чёрный - Сказка
- Сказки русских писателей - Александр Пушкин - Сказка
- Тысяча и одна ночь. Том XI - Древневосточная литература - Сказка
- Тысяча и одна ночь. Том II - Эпосы - Сказка