Форма входа
Читем онлайн Миражи, мечты и реальность - Людмила Салагаева
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
валялись рядом с умершими, и потом долго ещё хранились в сейфе следственного отдела, пока, однажды не отправились истлевать в землю, куда уходит всё.
О случившемся мы узнали из письма Вани. Всех мальчиков определили в детский дом.
PS. Закон парных случаев самым трагическим образом проявился в моей жизни в другом месте и в другое время на острове Сахалин.
В июне 1999 года были убиты мои дорогие друзья Виктор и Людмила и двое их гостей, заночевавших на даче, неизвестными, которые до сей поры не найдены. У погибших остались дети… Позже бесследно пропал сын – Коля, подросток пятнадцати лет…
Жестокое убийство совершили люди, которых Виктор, инспектор рыбоохраны, задержал на нерестовой речке за браконьерский лов горбуши и выписал штраф за незаконное действие…
Ты нам всякая мила
В каждом возрасте своя картина знаний. «Tabula rasa» – это когда очень мало штрихов, когда их почти нет. Такое бывает в раннем детстве.
Баба Дуня, вырастившая четверых детей, знала это, поэтому хотела чаще видеть своих внуков, влиять на них. Достойная цель в жизни женщины. Её не пугали многодневные переезды, уже обременительные для пожилой женщины. Интерес в них самих содержащийся, волновал, насыщал впечатлениями. Похоронив мужа, погибшего на шахте в маленьком городке Донбасса от взрыва метана, она решила по очереди навещать сыновей.
Семья Ивана-сибиряка, получая известие о приезде, принималась чинить, мыть, прихорашивать свою хату. Родственница отличалась пристрастием к чистоте, и, если что не по ней, сама вооружалась тряпками и мылом. Казалось – не грязь изводит, а мировое зло. Сын начинал заикаться в тот самый день, когда она появлялась на пороге. Бабу Дуню называли “Мамо” и говорили ей “Вы”.
Внуки включались в спектакль "Баба Дуня приехала", ожидая необычного. И в каждый приезд оно случалось. Петуха, однажды осмелившегося клюнуть важную гостью, тут же, из уважения к ней, предали супу. Мать чуть не плакала. Он был её гордостью, соседи нередко одалживали красавца на недельку, чтобы лучше неслись куры, а возвращали с заработком – лукошком яиц.
Никто никогда не слышал, чтобы Мамо повышала голос или волновалась. Её непоколебимое спокойствие можно сравнить с вековым деревом, связанным с небесным миром кроной, а с земным – вездесущими корнями. Даже внешне она напоминала мощное выносливое произведение природы. В ней проявлялась уверенность человека, постигшего тайну бытия.
Станция – она же городок с секретным заводом, где жил её сын с семьёй, была небольшая, поезда делали короткую остановку и следовали дальше на конечную, узловую. По недосмотру начальства в её хозяйстве ещё существовали, вроде вымерших птеродактилей, – грузчики, помогающие за плату доставить поклажу пассажира. Баба Дуня превращала их замершее существование в праздник, назначая на главные роли.
Путешествовала родственница с багажом. Собираясь на полгода, долго и тщательно укладывала в сундук всё, что ей могло понадобиться. Сработанный из крепких сухих досок ясеня за год до рождения Дуни, он принадлежал её матери. Заказан был из расчёта хранения ценных вещей семьи, в то же время служил спальным местом. Размер вполне подходящий – около двух метров в длину и метр в ширину. Удобная вогнутая крышка изначально предназначена для отдыха. Четыре бронзовые ручки по бокам украшали этот голубой “ковчег”. Огромный ящик следовал отдельно, в багажном вагоне.
Баба Дуня устранила встречи и проводы. Предпочитала сама добираться до порога дома. Она нанимала четверых грузчиков, называла сумму, оживлявшую их порочные лица, коротко инструктировала. И процессия отправлялась. Прохожие, случившиеся на пути следования, останавливались, изумляясь странному кортежу, долго смотрели вслед.
Большая и важная, с зонтом в одной руке и корзиной в другой, она достойно несла своё грузное тело, обряженное в длинную юбку, поверх которой был повязан батистовый фартук с отделкой ришелье. Кофта с присборенными по верху рукавами была скорее халатом, слегка маскировавшим её пышные формы.
Вслед за ней четыре фигуры, стараясь держаться молодцевато при такой знатной даме, обмотав ручки выданными носовыми платками, силясь на шататься, не матерясь, что было запрещено нанимательницей, несли доверенный голубой сундук.
Самой заметной деталью наряда бабы Дуни была белоснежная накрахмаленная косынка, повязанная поверх особого ободка, державшего отличную форму горделиво посаженной головы. С выпяченными пухлыми капризными губами вишнёвого цвета на лице, украшенном всегда густым румянцем, в обрамлении невиданного головного убора, она выглядела как мать-прародительница туземного племени. Не помню, чтобы кто-нибудь обсуждал её внешность.
Сундук устанавливали в единственной комнате, где он мог поместиться. И всё! – Путь туда домочадцам был заказан на время гостевания. Она располагалась основательно, выложив необходимые для ухода предметы. Молитвослову отводила место на подушке. Отдохнув с дороги и убрав себя, выходила к обеду.
До вечера, попивая чай с чабрецом, она по одному выспрашивала каждого: "Шо зробыв за цый рик?" Просматривала дневник у внучки-первоклассницы. Не спеша выясняла у матери, на какие деньги содержат семью.
С сыном беседовала дольше всех, и, догадываясь о его злоупотреблении спиртным, склоняла к честному разговору, к осознанию. К вечеру все замолкали. От пристрастных расспросов у детей и взрослых горели щёки и уши, всем хотелось поскорее в постель.
Обязательным моментом посещения был забой откормленного к этому сроку поросёнка и запасание впрок всех его частей. Управление процессом брала на себя баба Дуня, превращая его по ходу в грандиозное представление. Дети с нетерпением ждали.
С вечера под её руководством мылась и чистилась посуда, приглашался знакомый мужик, умеющий одним ударом ножа убить животное. Отец семейства девять месяцев состоял при очередной “Машке” нянькой. Кормил её, мыл, и, смешно сказать – выводил гулять. Или она его выводила. Животное привязывалось к доброму человеку и ходило с ним в магазин и к колодцу за водой. Обычно Машка шла рядом, раздавая всем довольные хрюки.
В день забоя Иван исчезал из дома и не возвращался, пока свинья не была окончательно разобрана и определена на хранение. Распорядительница на ответственный момент оставляла только мужика с ножом и двух его помощников-сыновей. "Диты" ждали дома её команды присутствовать при дальнейшей операции.
Как всегда, Пётр с сыновьями повалили Машку на бок, и пока два дюжих молодца удерживали её, отец должен был одним ударом завершить дело. Но не в этот раз. Похмельный синдром лишил руку силы. Остриё только скользнуло по шкуре. Взбешённое животное скинуло мужиков и с визгом бросилось в огород. Верещащая свинья сделала виток вокруг дома, когда баба Дуня с ватным одеялом в руках набросилась на неё сверху. Мужики кинулись ей помогать. Её возглас: «Пётр, нож»! – заставил того мгновенно выполнить приказ. Ещё через минуту, убедившись, что удар достиг цели, она кряхтя поднялась с соломенной подстилки и обычным голосом стала отдавать распоряжения.
Как только баба Дуня вычерпала изнутри кровь и определила её в дело, позвала всех помогать: «Не потопаешь
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Миражи, мечты и реальность - Людмила Салагаева бесплатно.
Похожие на Миражи, мечты и реальность - Людмила Салагаева книги
- Поль Верлен и декаденты - Максим Горький - Русская классическая проза
- Том 3. Мартышка. Галигай. Агнец. Подросток былых времен - Франсуа Шарль Мориак - Классическая проза
- Привет, офисный планктон! - Светлана Рощина - Русская классическая проза / Прочий юмор
- Вдоль берега Стикса - Евгений Луковцев - Героическая фантастика / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Собрание сочинений. Т. 22. Истина - Эмиль Золя - Классическая проза
- Том 2. Тайна семьи Фронтенак. Дорога в никуда. Фарисейка - Франсуа Шарль Мориак - Классическая проза
- Дороги свободы. III.Смерть в душе. IV.Странная дружба - Жан-Поль Сартр - Классическая проза
- Тряпичник - Клавдия Лукашевич - Русская классическая проза
- Две сестры - Клавдия Лукашевич - Русская классическая проза
- Птица Карлсон - Владимир Сергеевич Березин - Публицистика / Периодические издания / Русская классическая проза
