Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сэр Огастес тоже жаловался, что я слишком много на себя беру, милорд.
Веллингтон проворчал:
– Вы хорошо справились. Что там с ним случилось? Струсил? – голос его вдруг стал резким.
Шарп пожал плечами, потом решил, что честность тут лучше учтивости.
– Да, сэр.
– И каково это – вести в бой батальон? Неплохо?
– Отчасти, сэр.
– А каково генералам, а? Может, когда-нибудь и вы узнаете это, Шарп.
– Сомневаюсь, сэр.
Колючие глаза Веллингтона впились в него. Генерал стоял у огня в грязных сапогах, сжимая мокрые фалды сюртука в руках. – Чем выше взлетаешь, тем меньше значит слава, да?
– Да, сэр.
– Большинству никогда этого не понять. Они считают, я упиваюсь ею, но это работа, Шарп, просто работа, и ничего больше. Как у подметальщика улиц или у палача. Кому-то приходится это делать, иначе мы потонем в дерьме и грехе, – он казался слегка смущенным, как будто сказал слишком много.
– Да, милорд.
Веллингтон махнул рукой в сторону двери:
– Я пришлю за вами, майор Шарп. Мы просто обязаны найти вам занятие. Майор, способный выиграть за меня битву, не должен оставаться без работы.
Шарп двинулся к выходу, Хоган последовал за ним, как бы прикрывая его тыл от генерала, но тот вдруг остановил их.
– Шарп?
– Милорд?
Сейчас Веллингтон выглядел по-настоящему смущенным. Его взгляд метнулся к креслу, потом снова вернулся к Шарпу.
– Будет ли с моей стороны бестактностью заметить, Шарп, что все проходит?[132]
– Нет, милорд. Спасибо.
Майор Майкл Хоган, один из самых старых армейских друзей Шарпа, провожал его по улицам Френады.
– Ты уверен, Ричард?
– Да, я полностью уверен.
Пару минут они шли в молчании: Хоган был не в силах помочь безутешному другу, сжигаемому горем изнутри.
– Тогда еще встретимся, чуть попозже.
– Попозже?
– Попозже, – убедительно заявил Хоган. Он решил, что вечером напоит Шарпа допьяна, заставив горе прорваться наружу. Ирландцы знают, как это сделать: надо устроить поминки. Может, для поминок и поздновато, но они с Харпером решили, что это необходимо, и под их двойным нажимом Шарп согласиться. Фредриксон, капитан стрелков, тоже придет. Хогану Фредриксон понравился с первого взгляда: он хохотал над жалобами капитана, что ему не с кем подраться, и был рад узнать, что Шарп упомянул об этом в рапорте. Поминки, порядочные поминки с пьяным смехом и похмельем. Хоган приказал явиться и Гарри Прайсу: вместе они заставят Шарпа напиться, разговорят, помянут Терезу, и к утру неизбывное горе станет печалью, с которой справиться гораздо легче. – Попозже, Ричард, – произнес Хоган, перебираясь через глубокую колею на перекрестке. – Ты слышал, что сэр Огастес потребовал отправить его домой?
– Слышал.
– А что теперь «леди Фартингдейл» придется вернуться в Лиссабон?
– Да, и об этом слышал, – Жозефина написала Шарпу горькое письмо, полное упреков в том, что он нарушил свое слово, открывшись сэру Огастесу, и сожалений о потерянных шансах на благосостояние. Письмо заканчивалось заявлением, что их дружба кончена. Шарп, изорвав письмо в клочки и бросив их в огонь, вспомнил, что Тереза видела его флиртующим с Жозефиной, и заплакал при мысли о боли, которую причинил жене. Своей жене.
Ее похоронили в Касатехаде, в каменном склепе маленькой часовни, где издавна хоронили членов ее семьи. Антония вырастет, говоря по-испански и не зная ни матери, ни отца. Шарп решил в скором времени навестить ее, чтобы последний раз взглянуть на дочь, которая никогда его не вспомнит.
По ночам он часто просыпался и даже готов был радоваться жизни, пока не вспоминал, что Тереза мертва. Тогда радость сразу исчезала.
Иногда он видел на улице стройную женщину с длинными черными волосами, и сердце его начинало бешено колотиться, наполняясь безудержным счастьем, но тяжесть правды снова тянула его в омут печали: она мертва.
Полк Южного Эссекса, добравшийся на север, во Френаду, был построен на пустынной площади. Три ее стороны занимали солдаты, четвертая была пуста, если не считать граба: не молодого деревца, которое немцы украшали на Рождество, а могучего исполина. Перед ним была вырыта могила, рядом с которой стоял раскрытый гроб.
Когда труп положат в гроб, весь батальон пройдет мимо. Будет дана команда «Равнение налево!», и каждый увидит, как наказывают за дезертирство.
Его привел наряд военной полиции. Расстрельная команда безучастно глядела, как его привязывают к дереву, но сам Шарп отвернулся. Солнце клонилось к закату. Он смотрел на укрытые снегом вершины окружающих Френаду гор и ждал рапорта полицейского офицера.
– Мы готовы, сэр.
На небе не было ни облачка: ясный зимний день; день, когда умрет дезертир.
Он не хотел умирать. Он уже не раз обманывал смерть и теперь, спазматически дергая головой, изо всех сил натягивал веревки. Слюна пенилась на губах, когда он, грязно ругаясь и отплевываясь, пытался порвать веревки. Он бросался из стороны в сторону, и четырнадцать мушкетов расстрельной команды двигались вслед за ним.
– Огонь!
Четырнадцать мушкетов ударили в четырнадцать плеч. Хэйксвилла отбросило к стволу, на рубаху брызнула кровь, но он был все еще жив. Повиснув на веревках, он закашлялся, и сквозь кашель пробился торжествующий смешок, совершенно безумный: Хэйксвилл понял, что снова обманул смерть. Он дергался и извивался, пытаясь сбросить веревки; кровь заливала его брюки и землю вокруг. Голубые глаза на желтом лице уставились в небо, и тут он увидел офицера в зеленом мундире стрелка, медленно идущего к нему.
– Ты не можешь меня убить! Ты не можешь меня убить! Ты не можешь меня убить!
По правилам это нужно было сделать с помощью пистолета, но Шарп взвел курок своей винтовки. Он знал, что когда он дернет спусковой крючок, проклятие будет снято. Хэйксвилл висел на веревках, обратив лицо к небу, и визжал, брызгая кровью и слюной.
Ствол винтовки медленно поднялся.
– Ты не можешь меня убить! – визг перешел в причитание, прозвучавшее совсем по-детски, потому что Обадия Хэйксвилл знал, что лжет. – Ты не можешь меня убить...
Пуля прикончила его. Голова в последний раз дернулась: смерть человека, которого нельзя убить, была быстрой. Шарп мечтал об этом двенадцать лет, но ожидаемой радости ему эта смерть не доставила.
За его спиной, почти незаметная на зимнем небе, возникла бледная вечерняя звезда. Легкий ветерок гулял в ветвях граба.
Два мертвых человека ознаменовали эту зиму. Волосы одной раскинулись по снегу у Господних Врат, а теперь и другой, Обадия Хэйксвилл, лег мертвым в гроб. Враг Шарпа.
- Приключения Ричарда Шарпа. т1. - Бернард Корнуэлл - Исторические приключения
- 10. Побег стрелка Шарпа. 11. Ярость стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл - Исторические приключения
- Золото стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл - Исторические приключения
- Хаос Шарпа - Бернард Корнуэлл - Исторические приключения
- Битва Шарпа - Бернард Корнуэлл - Исторические приключения
- Последнее королевство. Бледный всадник (сборник) - Бернард Корнуэлл - Исторические приключения
- Король зимы - Бернард Корнуэлл - Исторические приключения
- Экскалибур - Бернард Корнуэлл - Исторические приключения
- Смерть королей - Бернард Корнуэлл - Исторические приключения
- Рассказы о походах 1812-го и 1813-го годов, прапорщика санктпетербургского ополчения - Рафаил Зотов - Исторические приключения