class="stanza">
Задыхаясь от азарта,
– Почему, – спросил он резко, —
У тебя сплошная карта,
А совсем не занавеска?
На окне игра повисла,
Я не вижу в этом смысла!
Я спокойно отвечаю:
– Сам я это намечаю.
Но ко мне заходит часто
Бледный месяц вечерами,
Прямо в окна входит:
– Здравствуй! —
И ложится на диване.
Разбираем все на части,
На четыре полных масти.
И играть садимся вместе —
Я и месяц бледноликий:
Пики, бубны, черви, крести…
Черви, крести, бубны, пики…
МУТАНТЫ
Я уверен, что слоны-гиганты —
Это просто муравьи-мутанты.
ТАРЕЛКА
Пришельцы были на Земле.
Тарелка села на столе.
Пришельцы с виду как салат.
Вот их и съели, говорят.
ГУСЕНИЦА
Долго я следил за ней.
А она с утра до ночи —
То сама себя длинней,
То сама себя короче.
МОЙ ПРИЯТЕЛЬ – ПАМЯТНИК
Прежде был у нас город без памятника.
Что за город, если без памятника?
Он пришел на площадь, шаг печатая,
И посередине стал, как статуя.
Голуби кругом, автомобили.
О приятеле все давно забыли.
Но зато у нас город с памятником,
Настоящий город, если с памятником.
ПРО НЕПАЛЬЦА
Бедный маленький непалец
Наступил себе на палец.
Не реви, не плачь, непалец,
Не болит давно твой палец.
Потому что про непальца
Стих я высосал из пальца.
НА ПЛЯЖЕ
На ярком песке —
Живота отпечаток.
Ни рук и ни ног,
Ни затылка, ни пяток.
А может быть, тут
Человек ни при чем
И был загорающий
Просто мячом?
СТРАХИ
В голове у старухи, я слышал,
жили страхи, как дома под крышей:
красная рука,
черная рука —
обе пугали наверняка.
Ночью, когда засыпала старуха,
страхи у ней вылезали из уха.
Трехлетних трусишек
пугая во сне,
руки, как раки,
ползут по стене.
Руки гуляют по тротуару,
за горло хватают кричащую пару…
Красная рука,
черная рука
в ночь убегают, как два паука.
Одна подгоняет другую: живее…
Встала старуха, а в голове ее
красная рука,
черная рука
спят-почивают, как два голубка. —
Набегались
ПРИЗРАКИ ЭВМ
Видел тени, что бродят под утро?
Их профессор вызывает
из компьютера.
Из экрана они вытягиваются
и до спящих
пальцами дотрагиваются —
шелестяще-слюдяными,
ледяными.
Открываются глаза —
и смотрят спящие,
видят лица бледные, грозящие —
светлячки в пустых орбитах
кружатся…
Замирает в горле
крик
от ужаса…
Над людьми, в кроватях
разметавшимися, —
яркими их снами,
размотавшимися,
призраки склонились —
рябь жемчужная,
пожирают что-то,
будто ужиная…
Знаю,
когда падаю
во сне я,
чем страшнее мне,
тем им вкуснее.
И гудит и щелкает
компьютер!
Дымом тают…
Наступает утро…
И тогда в экран
течет из кресла
струйкой электронов
тень профессора.
НОЧНЫЕ СТРАШИЛКИ
Устроили пир
вурдалак и вампир
и пьют ее – пепси, конечно.
Им подан обед:
на блюде – скелет,
украшенный зеленью вешней.
Под лавкой – грызня:
друг друга дразня,
две крысы сошлись в рукопашной…
Ну, как тебе —
страшно?
Страшно?
Колдунья пришла,
глядит из угла
и зубы напильником точит.
Из леса капкан
к тебе прискакал,
как схватит башмак! – захохочет!
Диван озверел.
И хлопает дверь,
как будто лишилась рассудка…
Ну, как тебе —
жутко?
Жутко?
Решила кровать
тебя забрыкать,
взыграло, заржав, одеяло.
Что, страшно, малыш?
Как кукла лежишь —
тебя простыня спеленала.
Два ярких ножа
к тебе приближа…
Хромает нога костяная…
Но если теперь
не страшно тебе,
что выдумать, просто не знаю.
ВАСИЛИЙ
У Васили спросили:
«Мясо любишь ли, Василий?»
– Да, люблю, – ответил Вася, —
часто думаю о мясе.
У Василия спросили:
«Рыбу любишь ли, Василий?»
– Да, не прочь отведать рыбки, —
он ответил без улыбки.
У Василия спросили:
«А мышей ловить, Василий?»
Рассердился мой приятель:
– Я – не кот, а покупатель!
ПИТОН-АРТИСТ
Говорил Питон со стоном:
– Стыдно стало
быть Питоном!
Скучно ползать,
повторяться,
то ли дело —
притворяться!
На прилавок лег Питон,
притворился,
что – батон.
Вверх пополз,
затем вернулся —
сдобным бубликом
свернулся.
Посмотрите на нахала:
он – калач,
плетенка,
хала…
Чем же станет он потом?
Сам не ведает Питон.
Вот на дереве, пожалуйста,
завязался,
словно галстук.
Изогнулся,
словно мост,
стал антенной,
встав на хвост.
Затрубил трубою —
тубой,
только звук
какой-то грубый.
Подключил себе мотор —
