Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не слишком ли – вырывать из рук газету? – заметил лорд, с неприязнью глядя на Марча.
Но Хэзеуэй был совершенно спокоен. Он продолжал неподвижно сидеть в кресле и не пытался поднять газету с пола.
– Что привело вас в такое негодование, мой друг? – спросил он наконец спокойно и очень медленно. Возможно, в другое время Юстас и не заметил бы, каким холодным и немигающим был взгляд у этого человека. Но сейчас все его чувства были обострены. Теперь он даже ждал, что тот применит к нему физическую силу, поэтому был готов дать отпор и даже жаждал этого.
– Да, меня обокрали! – гневно воскликнул он. – Лишили доверия к… – Он запнулся, не находя слов для выражения бури чувств обманутого и оскорбленного человека. Но затем нужные слова вдруг появились, и каждое из них причиняло ему боль. – У меня украли веру в моих товарищей, в тех, кого я боготворил и уважал, в тех, кому я мечтал подражать! Вот что вы сделали! Вы все разрушили, предали…
– Мой дорогой друг! – поднялся банкир. – Вы совершаете ошибку…
– Вы непозволительно шумите, черт побери, – рассердился генерал, ощетинившись бакенбардами. – Это все, что я хочу сказать, сэр! – Он с шумом расправил газету и снова углубился в нее.
– Полно, дружище. – Банкир сделал шаг к скандальному посетителю, вытянув впереди руки, словно этим жестом хотел удержать его от какого-нибудь неблагоразумного поступка. – Хороший холодный душ приведет вас в порядок…
– Я трезв, как судья при исполнении своих обязанностей, – сквозь зубы прошипел Марч. – И если вы дотронетесь до меня, сэр, если только коснетесь, клянусь богом, я нокаутирую вас. Этот человек, – он продолжал смотреть на Хэзеуэя, – совершил убийство. Не образно говоря, а в прямом смысле этого слова. Он хладнокровно и намеренно отнял жизнь у другого человека, отравив его.
Теперь его уже никто не перебивал. Йен Хэзеуэй спокойно и терпеливо, с чуть заметной усмешкой слушал Юстаса.
– Он подсыпал яд ему в коньяк, здесь, в этом клубе…
– В самом деле, послушайте… – сбивчиво залепетал епископ. – Это…
Но под гневным взглядом Марча он тут же умолк.
– Вы – палач! – снова резко повернувшись к Хэзеуэю, выкрикнул Юстас ему в лицо. – И я знаю, как вы это сделали! Вы прошли в гардеробную и переоделись во фрак официанта, снова вернулись в гостиную, подали бедному сэру Артуру отравленный вами коньяк, а затем вернулись в гардеробную… – Он остановился. По страшно побледневшему лицу Йена Марч понял, что того покинула уверенность. Секрета, который ему доверили охранять, больше не было, он был кем-то раскрыт. Юстас видел страх в глазах Хэзеуэя, а за ним и ненависть. Маска упала с его лица. – Я беру на себя право задержать вас за отравление сэра Артура Десмонда, приведшее к его смерти, – объявил он.
– Абсолютная бессмыслица, – ровным голосом произнес лорд. – Вы пьяны, сэр. Бедняга Артур Десмонд покончил жизнь самоубийством. Мы готовы забыть ваше возмутительное поведение, Марч, если вы тут же заберете свои слова обратно и перестанете быть членом этого клуба.
Йен встал и попытался обойти Юстаса. В этот же момент лорд, крепко ухватив нарушителя спокойствия за руку, оттащил его в сторону.
Это взбесило Марча. Он был физически крепким человеком и поборником здорового образа жизни. Его мощный удар пришелся лорду прямо в челюсть и свалил его в одно из пустующих кресел.
Хэзеуэй, довольно больно лягнув напавшего на него джентльмена в голень, пустился наутек, но тот вовремя обернулся и в один прыжок догнал его. Прыжки и захваты Марча на поле для игры в регби в его студенческие годы не раз вызывали одобрительный рев трибун. Оба рухнули на пол, опрокинув столик, у которого тут же отлетела ножка, и поднос с чашками и блюдцами. Осколки разбитой посуды усеяли ковер.
Открылась дверь, и перепуганный официант замер на пороге, глядя на лорда, лежавшего в кресле, разбросав руки и ноги, и на Юстаса с Йеном в отчаянной схватке на ковре, пыхтящих и задыхающихся, на их мелькающие кулаки и ботинки. За всю свою жизнь слуга не видывал ничего подобного и поэтому не знал, что делать. Он стоял и мучился от собственной беспомощности.
Генерал выкрикивал команды, которые никто не исполнял, епископ пытался произносить какие-то слова назидания – что-то о миролюбии и мудрости воздержания, – но слушать его было некому.
В коридоре королевский судья безуспешно требовал объяснить ему, что происходит.
Кто-то догадался послать за управляющим, а кто-то – за доктором, полагая, что у одного из уважаемых членов клуба случился приступ падучей болезни и ему пытаются оказать помощь. Некий поборник воздержания от спиртных напитков произносил нравоучительный монолог, а один из официантов тихо молился.
– Полицию! – крикнул наконец Юстас во все горло. – Вызовите полицию, олухи! Боу-стрит… инспектора Питта! – И с этими словами он, не жалея сил, нанес своему противнику удар по скуле. При этом левой ногой он случайно опрокинул стол, который, в свою очередь, задел столик на колесах, где стоял графин с коньяком и несколько рюмок. Все это с грохотом и звоном свалилось на голый паркет.
Хэзеуэй, потеряв сознание, затих. Тело его обмякло.
Но Марч даже теперь не доверял ему.
– Позовите полицию! – снова крикнул он, после чего поднялся и для пущей надежности сел на поверженного врага.
Официант, замерший в дверях, пришел в себя и бросился выполнять приказание. Это он, по крайней мере, понимал, и ему было известно, как это сделать. Что бы там ни произошло, а полиция здесь не помешает, даже если она всего лишь разберется с этим скандалистом.
Но официанта ждала еще более невероятная вещь, оскорбительная для клуба куда в большей степени. В коридоре стояла женщина, наблюдавшая безобразную сцену в голубой гостиной. Молодая женщина с каштановыми волосами и красивой фигурой, и хотя ее глаза были полны удивления, она еле сдерживала душивший ее смех.
– Мадам! – с ужасом произнес епископ. – Это мужской клуб! Вам нельзя здесь находиться. Прошу вас, мадам, соблюдать приличия и немедленно удалиться.
Шарлотта Питт окинула взглядом осколки фарфора и хрусталя, пролитые кофе и коньяк, сломанную мебель, перевернутые стулья, лорда в кресле с расстегнутым воротничком и наливающимся синяком на скуле, Юстаса верхом на Йене Хэзеуэе и распростертую фигуру самого Хэзеуэя на ковре.
– Меня всегда интересовало, чем джентльмены занимают здесь свое время, – произнесла она тихо и чуть хрипловато от душившего ее смеха и высоко вскинула брови. – Невероятно.
Епископ произнес что-то, совсем не приличествующее его сану. Но смутить Марча было уже невозможно. Он торжествовал победу, физическую и моральную.
– Послали за полицией или нет? – спросил он, поочередно глядя на каждого из присутствующих.
– Да, сэр, – поспешил ответить один из официантов. – Мы позвонили по телефону. Кто-то из участка на Боу-стрит уже выехал.
Шарлотту все же выпроводили в холл. Голубая гостиная – место не для всех. Даже новым членам клуба вход туда запрещен.
Юстас, однако, не оставил своего противника, особенно когда тот пришел в себя. Голова у Йена отчаянно болела. Он молчал и не делал никаких попыток протестовать или защищаться.
Поэтому когда Томас Питт приехал в клуб, первой его встретила Шарлотта, рассказавшая, как ее дальнему родственнику удалось раскрыть дело. Она лишь скромно заметила, что немножко помогла ему и кое в чем направила и еще – что он взял на себя право задержать убийцу.
– Вот как? – с сомнением сказал Питт, но, когда жена подробно объяснила ему, как он это сделал, суперинтенданту ничего не оставалось, как похвалить и ее, и Марча.
Спустя пятнадцать минут арестованный Хэзеуэй в наручниках был посажен в кеб, который должен был доставить его в полицейский участок на Боу-стрит. Юстас принимал поздравления от членов клуба «Мортон», а Шарлотта, несмотря на протесты, была отправлена домой.
По пути на Боу-стрит Томас сидел рядом с арестованным. Закованный в наручники, безоружный, тот оставался все тем же Йеном Хэзеуэем – спокойное лицо с длинноватым носом, небольшие, круглые, как буравчики, светлые глаза, в которых угадывалась незаурядная сила характера. Он, несомненно, боялся – было бы странно, если бы он не испытывал теперь страха, – но никаких признаков испуганного человека в нем не было. И у Питта не было сомнений, что Хэзеуэй не нарушит клятву, связывающую, как круговая порука, всех членов «Узкого круга».
Этот человек убил Артура Десмонда. Именно Йен, всыпав опий в коньяк, принес ему роковую рюмку, а затем скрылся, зная, каков будет финал. Но в смерти сэра Артура виноват не он один. Виновата вся верхушка Круга. Хэзеуэй был избран исполнителем ее воли. Кто же вынес приговор, кто отдал зловещий приказ?
Этого человека он должен найти, думал суперинтендант. Только тогда восторжествует справедливость, будет отомщен Мэтью, а главное для Томаса – смягчится мучающее его чувство вины при каждом воспоминании о сэре Артуре.
- Личное дело сыщика - Алексей Макеев - Полицейский детектив
- Спираль зла - Бернар Миньер - Полицейский детектив / Русская классическая проза / Триллер
- Волчий билет - Николай Леонов - Полицейский детектив
- Ее звали Атаманша - Сергей Дышев - Полицейский детектив
- Чужие грехи - Валерий Георгиевич Шарапов - Полицейский детектив
- Золотой архипелаг - Фридрих Незнанский - Полицейский детектив
- Приговоренные - Андрей Троицкий - Полицейский детектив
- Високосный убийца - Изабелла Мальдонадо - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Провокатор - Вячеслав Белоусов - Полицейский детектив
- В жару - Ричард Касл - Полицейский детектив