глоток. Сквозь окна проникал тусклый зимний свет, становившийся ярче из-за снега, укрывающего город. Но внутри квартиры Дианы было уютно из-за потрескивающей печки и разбросанных повсюду книг и нот. Это было далеко от пентхауса, в котором я жила, и это
должно было заставить меня чувствовать себя расслабленно. ― Не о чем сожалеть. У всех бывают неудачные дни.
Я сомневалась, что у Дианы Джеймс бывают такие дни.
Но мне было жаль. Учитывая график выступлений Дианы в филармонии и краткость нашей поездки, я не могла тратить время впустую. Если ключ к моей магии заключался в музыке, мне нужно было играть, а не терзать ее бедные барабанные перепонки.
― Я тебя нервирую? ― спросила она, когда я не стала продолжать.
Это было бы хорошим оправданием, но я покачала головой. Я уже знала, что это не так, потому что последние сорок восемь часов подвергала Джулиана такой же пытке в нашем гостиничном номере.
― Кажется, я разучилась играть.
Диана поставила чашку на стол, сочувствие смягчило ее темные глаза.
― Ты не разучилась. Это часть тебя, и так было задолго до того, как ты обнаружила свою силу. Пусть это будет игра, а не магия. Сыграй что-нибудь по памяти.
Она была права. Я была настолько сосредоточена на поиске ключа к своей магии, что забыла о радости, которую испытывала, когда брала в руки виолончель. Я не была сосредоточена на музыке. Я глубоко вздохнула, закрыла глаза и снова подняла смычок. Я не думала о том, какое произведение буду играть. Я просто начала. Первая нота была неуверенной, но со второй что-то начало получаться. Мои пальцы двигались сами, и музыка заполнила комнату.
Я потерялась в произведении, которое всегда поглощало меня. Музыка уносила меня куда-то за пределы тревог и страхов, которые омрачали мой разум. Ноты сплетались вокруг меня, рассказывая историю, которая была одновременно знакомой и новой. На мгновение я забыла обо всем, кроме музыки. Ничего больше не существовало, и, когда затихла последняя нота, я открыла глаза и увидела улыбающуюся Диану.
Я выдохнула, увидев золотые нити, мерцающие в воздухе вокруг меня.
― Это…
Она кивнула.
― Магия. ― Ее улыбка стала шире. ― Я же говорила.
Она была… прекрасна, даже когда медленно угасала на моих глазах. Ноты были тонкими и нежными, пересекались и переплетались. Прежде чем они успели исчезнуть совсем, я протянула руку, виолончель надежно покоилась у меня между ног. Я ожидала, что ноты исчезнут, но они были мягкими и прочными, как шелк паутины. Свет залил мою кожу, теплый и успокаивающий, когда они растворились в моей плоти, а затем вокруг меня зазвучала музыка. Болезненные, пульсирующие ноты без ритма и причины.
Я закрыла глаза, погрузившись в эту ужасную мелодию.
Магия расцвела во сне, наполняя вены и пробуждая силу. Она зажглась внезапной болезненной вспышкой в моей груди и разлилась по мне. Она опустошала и рассекала, пока я не подумала, что мое сердце может разорваться пополам. Я схватилась за гриф своей виолончели, чтобы не упасть, борясь с позывами к рвоте.
Голос Дианы прорезал воздух.
― Тея! Выпусти ее!
Потом на мои плечи легли руки, магия Дианы стабилизировала меня, поглощая мою, и я открыла глаза. Вокруг нас гремела музыка, краски в комнате были ослепительно яркими, мир кружился под ногами.
Это был не тот тщательно выверенный Шуберт, которого я играла несколько минут назад. Эта музыка сталкивалась и кружилась, поднимаясь резкими пронзительными нотами, а затем проваливалась в ад. Музыка была воздухом и землей, огнем и солнцем. Она была кожей на моих костях, и светом, который резал глаза. Она была всем. Она была первобытной и неподвластной времени.
Магия пронеслась по комнате. Окна дребезжали, рамы с картинами падали на пол и разбивались вдребезги. Диана вырвала виолончель из моих рук, но музыка продолжала звучать, обвиваясь вокруг меня, как змеи, шипя, извиваясь и выдавливая воздух из легких.
Диана снова прижала меня к себе, ее голос почти потерялся в ярости.
― Тея! Контролируй себя!
Контроль.
Но я не могла ее контролировать. Это была первобытная и необузданная сила, существовавшая еще до рождения мира. Сила, которая будет здесь еще долго после его смерти. Я был никем и ничем по сравнению с ней. Но я потянулась внутрь себя, пытаясь найти…
И затем, под бушующим внутри меня водоворотом ― хлопанье крыльев, шорох темной магии, которая с ревом пробудилась. По комнате поползли тени, тьма поглотила дикую магию. Я сложила руки на груди, когда магия моей пары затмила мою, защищая меня.
Диана отпустила меня и рухнула в кресло. Никто из нас не произнес ни слова, пока темная магия рассеивалась, как дым на ветру.
Я тяжело дышала, качая головой.
― Я…
― Не извиняйся, ― оборвала она меня. ― Твоя магия ― новая. Нестабильная. Потребуется время.
― У меня нет времени. ― Мой голос дрогнул, и в горле заклокотал страх. Я сглотнула. ― Я не знаю, готов ли я к этому, Диана.
― Никто не готов к власти по-настоящему. Ни те, кто ищет ее, ни те, кто жаждет ее.
― Я никогда не хотела этого, ― призналась я шепотом.
― И именно поэтому ты справишься, ― сказала она яростно, ― и тебе помогут. Скажи мне. Это была магия Джулиана?
Мне удалось быстро кивнуть. Словно отвечая ей, его магия окутала мое сердце успокаивающей полуночной лаской. Охраняя. Защищая. Настороженная, но спокойная.
― Интересно. Это магия смерти. Твоя душа знает и песню жизни, и песню смерти. Это нормально для сирены, но управлять смертью… Могу я задать довольно личный вопрос?
― Ты видела уродливую сторону моей магии. Конечно, можешь. ― Я потерла ноющую боль в груди.
― Вы связаны друг с другом?
Я кивнула.
― Тогда у тебя есть свободный доступ к его магии. ― Она на мгновение задумалась. ― Возможно, он даже сможет воспользоваться твоей, если откроет для этого свой разум. Ваша связь позволяет это сделать.
― Прости, ― сказала я, осознав свою ошибку. ― Мы были связаны. Когда мы умерли, связь оборвалась.
Она наклонила голову.
― Почему ты так думаешь?
― Привязанность разрывается только смертью, ― повторил я то, что мне говорили.
― Привязанность связывает души. Если душа жива… ― Она фыркнула и потянулась за чашкой. Она поднесла чашку к губам и задумчиво отпила из блюдца. ― Привязанность, которой боится вампир, ― это не настоящая связь, а поводок. Вампиры взяли этот термин и извратили
