— Жил, — глаза Завьялова, заплывшие бородатыми щеками, вспыхивали самодовольными огоньками. Шел второй час очередного обеда, и будущий родственник Мирошкина уже «уговорил» бутылку водки. Вообще было заметно, что он пьет.

— Жил, — повторил он, — вот как-то, помню, пошли мы с приятелями в кабаре и так близко сидели к эстраде, что было видно — почти у всех танцовщиц заштопанные чулки…

Можно было подумать, будто никаких иных впечатлений от двухлетней жизни в Будапеште у Завьялова не осталось. Примерно такие же байки он рассказывал и о своей непродолжительной, как видно, поездке в страну с мудреным названием где-то в Латинской Америке или Африке — Андрей все хотел потом по карте отыскать эту страну, запомнить название, а заодно уточнить, на каком из материков она располагается. Там главным событием поездки стало поедание обезьяньих мозгов прямо из искусно приготовленной поварами черепушки примата. «Представляешь, Андрей, — смаковал подробности Валерий Петрович, — они сначала ввезли на столике в зал ресторана живую обезьянку, потом у нее, повторяю, у живой, вскрыли голову, прямо на наших глазах, вынули мозг и приготовили. Остатки каннибализма». Мирошкину даже показалась, будто вся работа Валерия Петровича референтом в международном отделе ЦК КПСС к тому и сводилась, что он предавался гастрономическим удовольствиям и занимался еще чем-то, способствовавшим появлению на лице у тихой Татьяны Кирилловны того самого выражения тупой покорности судьбе, так поразившего Мирошкина при их первой встрече.

Однажды, пребывая в дурном расположении духа — с июня месяца Андрей часто находился в этом настроении, — Мирошкин высказал Ирине свои соображения относительно партийной работы Завьялова-старшего, а в конце сделал вывод о том, что ему-де «теперь понятно, почему развалился Советский Союз». Реакция получилась бурная. «Ты же ничего не знаешь! — горячилась Ирина. — Папа с работы почти не вылезал! На таких, как он, все как раз и держалось. Он очень умный! Школу с золотой медалью окончил… А каково ему было, приехав из Термополя, без блата поступить в МГИМО и потом устроиться работать в ЦК?! А еще отцу в МИДе предлагали остаться. Тебе такое даже и не снилось! И когда СССР рухнул, папа страшно переживал. Ведь мы были стопроцентно советские люди, после землетрясения в Спитаке — помнишь, в восемьдесят восьмом году? — родители даже собирались усыновить армянского ребенка. Передумали, правда. Своих все-таки трое… Да, для нас в девяносто первом году не только Союз — весь мир рухнул! А папа и тогда из партии не вышел — настоял, чтобы ему в трудовой книжке написали: «уволен в связи с ликвидацией организации». Это про ЦК КПСС! Он потом четыре года нигде не работал, верил, что будет, как он говорил, «реставрация» и с «демократами» еще посчитаются. Только год, как пошел работать в фирму к своим знакомым».

Запустение завьяловской квартиры получило наконец свое объяснение. Но сообщение о том, что здоровый, нестарый мужчина четыре года пролежал на диване, заливая горе водкой (эту деталь Мирошкин додумал уже сам), ожидая какой-то «реставрации», не вызвало у Андрея сочувствия. Ни сам Андрей, ни его родители не были одержимы «совком», как Завьяловы. Ольга Михайловна, имея репрессированного отца, в самые застойные времена во время просмотра программы «Время» всегда отпускала критические замечания, смущавшие Ивана Николаевича, который, впрочем, с женой не спорил, больше молчал, только просил быть осторожнее в разговорах с чужими. Предупреждения были излишни — даже Андрей узнал о драматических перипетиях биографии дедушки Миши лишь лет в шестнадцать. Во время перестройки Ольга Михайловна в своих взглядах довольно быстро дрейфовала от веры в «очищенный социализм» к вере в «прогрессивный капитализм», которая несколько скорректировалась после наступления этого самого капитализма. Исчезновение СССР в семье Мирошкиных прошло как-то незаметно. Впрочем, слушая Ирину, Андрей разумом понимал, что после удара, который перенес Валерий Петрович, непросто было оправиться. И все-таки антипатия к Завьялову была столь сильна, что Андрей не сдавался.

— И чем же вы жили все эти годы?

— Поначалу было очень трудно. Бабушка из Термополя деньги посылала. Вещи продавали, книги, картины. А еще нам друзья одалживали. Мы и сейчас многим должны. Но потом как-то все стало налаживаться. Отец ведь не совсем ничего не делал. У него были связи, кое-кому он помог по бизнесу, свел кое-кого с кое-кем — по нефти, по газу… Появлялись какие-то незнакомые люди, с которыми его сводили знакомые, папа этих людей сводил с кем-то еще, люди использовали его связи, «брали» их себе, а отцу платили большие деньги — проценты от сделки… Однажды один человек принес чемодан рублей, оставил, а другой принес кейс, полный долларов, и забрал чемодан, а на другой день появился тот, первый, и забрал кейс. Мы эти три дня всей семьей не спали — чуть ли не сидели на этих чемоданах и кейсах. Денег тогда у нас даже больше стало, чем при советской власти, но все деньги куда-то уходили. Правда, мебель мы поменяли в комнатах, много на одежду тратили, потом нас все-таки у родителей трое.

Андрей еще раз окинул взглядом комнату. «Все понятно с твоим папашей, Ирочка, — решил он про себя, — все, что зарабатывает, все просирает и живет в сарае».

Чем более осязаемыми становились свадебные перспективы, тем большее раздражение вызывала у Мирошкина его невеста — официального предложения Ирине он, конечно, еще не сделал, хотя и понимал, что от него ждут этого шага. Особенно Валерий Петрович. Тот даже как-то озвучил свое недоумение по поводу нерешительности Андрея, причем сделал это в весьма неприятной форме — вклинившись в телефонный разговор. Он вообще любил во время долгих телефонных переговоров молодых людей периодически брать трубку параллельного аппарата и вздыхать, давая понять, что ему зачем-то нужен телефон. Это выводило из себя не только Андрея, но и Ирину — однажды она закричала в трубку, обращаясь к поднявшему ее в третий раз за вечер отцу: «Дай нам поговорить!» Тот не смутился и, не стесняясь Мирошкина, парировал: «А о чем тут говорить? Все и так ясно — он жениться не собирается. Наверное, считает, что у тебя приданого мало». Голос у Валерия Петровича был пьяный. Андрей сразу же повесил трубку. Ирина перезвонила через пять минут, извинилась, но поговорили они недолго и попрощались. Бесцеремонность Завьялова вывела Мирошкина из себя, но одновременно заставила задуматься и в итоге определиться. «Да, — подумал Андрей тогда, — эта пьянь права. Я не хочу жениться на его дочери».

С того дня Мирошкин стал избегать общения с Ириной на тему свадьбы, а если она или кто-либо из ее друзей затевал разговоры об этом, страшно злился. Своим отношением к Ирине Андрей обескуражил даже собственных родителей. Он теперь начал ездить в Заболотск часто — это был повод лишний раз не видеться с Ириной в выходные, — и во время одного из посещений родителей Андрей показал им фотографию девушки. Зачем? Кто знает? Но когда Иван Николаевич и Ольга Михайловна принялись хвалить сделанный им выбор (фото было черно-белое, художественное, подаренное Завьяловой), сын с таким недоуменным выражением на лице слушал их похвалы, что чета Мирошкиных не знала, что и подумать. А как он взбесился, когда во время прогулки по Москве Завьялова предложила ему зайти в магазин и померить черные «свадебные» туфли! Попросту ушел тогда, оставив ее в слезах…

Последней каплей, переполнившей чаши терпения и молодого человека, и перманентно обижаемой им девушки, стало обсуждение планов на лето. Впервые за последние годы у Андрея должен был быть отпуск — с июля, когда в школе заканчивались экзамены, он был совершенно свободен. Ирине казалось, что ее молодой человек, естественно, захочет провести свободное время со своей «невестой». То, что девушка, таким образом, заявила на него права, стало полной неожиданностью для Мирошкина, а то, как он повел себя во время разговора, сильно задело даже многотерпеливую Завьялову. Решительное объяснение состоялось одним июньским вечером, по телефону. Вернувшись на Волгоградку из библиотеки, где он весь день лицезрел летних студенток, готовившихся к сессии, Мирошкин не спешил испортить оставшееся до сна время телефонными переговорами с Иркой. Он поужинал, посидел на балконе, посмотрел телевизор, а потом решил вообще не звонить. И тогда Завьялова позвонила сама. После получения объяснений, что он-де устал и потому не смог дойти до телефона, Ирина, сделав вид, что поверила, подняла неприятную для Мирошкина тему.

— Давай в августе съездим в Термополь, — предложила она.

— Это еще зачем? — Хотя Мирошкин никогда не бывал в этом городе, перспектива поездки его совсем не прельщала.

— Ты не забыл? Там живут мои бабушка и дедушка — папины родители. Им очень интересно, с кем встречается их внучка. Тем более что мы, кажется, кое-что планировали на осень…

1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 135

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу День учителя - Александр Изотчин бесплатно.

Похожие на День учителя - Александр Изотчин книги

Крах всего святого (СИ) - Попов Илья В. - Роман
Бабур (Звездные ночи) - Пиримкул Кадыров - Роман
Призраки прошлого - Евгений Аллард - Роман
На краю моей жизни (СИ) - Николь Рейш - Роман
Так долго не живут - Светлана Гончаренко - Роман
Что забыла Алиса - Лиана Мориарти - Роман
Фортуна - Александр Хьелланн - Роман
Логопед - Валерий Вотрин - Роман
ЕСЛИ СУЖДЕНО ПОГИБНУТЬ - Валерий Поволяев - Роман
Зов Тайрьяры (СИ) - Московских Наталия - Роман

Оставить комментарий