Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вместо ответа Лука Самарыч укоризненно покачал головой. Дескать, неужели ты, такой просвещенный мыслитель, не ведаешь, где надо искать нашего главного врага? И, как фельдмаршал жезлом, указал своим багром истинное направление. Багор почти уткнулся… мне в живот.
Что это означает? При чем тут мой брюшной пресс? Кстати сказать, на зависть некоторым, прекрасно тренированный, считай, прямо выставочный.
«Эх, московский аналитик! – сердито погрозил мне багор. – Живот твой действительно ни при чем. Нутро! Вот что испытай прежде всего. Загляни-ка внутрь себя!»
Да пожалуйста, если вам так угодно. И мысленным взором я заглянул себе в душу. Как всегда, я узрел коммуникабельного, улыбчивого, обаятельного, остроумного, короче, славного парня. Это и требовалось доказать?
«Здесь и сейчас – момент истины, – словно сама Волга напомнила мне. – Открой глаза на себя истинного!»
Хм. Странная постановка вопроса. Ну да ладно.
«Эй! – приказал я себе. – Какой же ты истинный?»
И тут же… опешил. Перед моим мысленным взором пыжилось чудище. Серое, нелепое, несимпатичное, но… таких огромных габаритов, что враз заслонило собой «славного парня».
«Ты кто та-та-такой?» – спросил я, почему-то запинаясь.
«Я – твоя альфа и омега, – с гордостью представилось чудище. – Твое самомнение, самовозношение, самолюбование, самооправдание и всякая прочая самость. Это я, именно я, всегда утешаю, успокаиваю, убаюкиваю твою душеньку. Откровенно говоря, очень капризную…»
«Но кукишем ты работаешь лихо, – похвалило меня чудище. – Так держать! Всегда иди по жизни с кукишем в вытянутой руке. Суй его всем и вся. Столичный класс!»
«Сгинь!» – рявкнул я.
«Ха-ха! – развеселилось чудище. – Да ты без меня никто. Присягай мне на верность и будешь у меня центр вселенной и пуп земли!»
Чудище еще больше напыжилось и уже закрывало мне чуть ли не весь белый свет.
И тут меня проняло. От модных вихров на макушке до модных подметок. Я понял, в чем сокровенная Колдыбанская правда. В том, что самая «черная дыра» таится в наших внутренних глубинах. А это означает, что главная драка с безвременьем, всегда здесь и сейчас. Там, где я. И на меня действительно с верой и надеждой смотрит вся честная планета.
Я развернулся на сто восемьдесят градусов, точнее, развернул свой кукиш и решительно сунул его… себе. В нутро. Туда, где бесчинствует мой внутренний враг.
Вот тебе фига! И еще одна. И еще. А теперь, ваше высоколобие, заполучи все четыре дули в комплекте! Вот твоя корона. В самый раз!
И опять произошло диво. Суетное, тщеславное, ничтожное «я, я, я…», которое всегда вожделеет вопреки всем правилам быть заглавной буквой, стоять во главе всего алфавита и рисоваться обязательно с красной строки, – здесь и сейчас исчезло.
Всем своим нутром я испытал особый восторг и особое ликование.
– Лука Самарыч! – возопил я так, что олимпийские боги поперхнулись своей небесной амброзией, а земные божки – волжской севрюжиной. – Скажите тост под третий стакан!
Я обернулся в сторону Волги.
Луки Самарыча там не было. Как и не бывало. Но… мне явственно слышался его ликующий голос: «Ну что, никчемное безвременье? Мы снова повергли тебя во прах!»
Поразительно, но его интонации абсолютно совпадали с моими. Что это означает? Я догадался, что теперь Лука Самарыч – во мне. Есть и будет.
Быль это, читатель, быль. Все, что я тебе поведал, как на духу. Неопровержимое тому доказательство полный до краев стакан, который стоит передо мной. Он так и просится в руки.
Налей-ка себе и ты, читатель. Слушай, затаив дыхание. Тост скажу я.
Самый коварный враг, он же – тяжкий недуг всех народов и всех времен – человеческая гордыня. Но нам против нее досталось от дедов и прадедов очень надежное противоядие. Это твой, это мой, это наш балаган. И если уж на то пошло, не столько в вине, сколько в нашем балагане мы ищем свою истину. Ту самую, которая обязательно с лихим, но изящным поворотом, с озорным, но художественным коленцем.
За наш удивительный, за наш совершенно особый Балаган!!!
Ульк!
А вместо закуски – вопрос на засыпку для большой науки: что за сила такая дивная в нашем простом русском кукише?! Особенно когда подносишь его под нос самому себе.
Другой ревизор, или Сказ про золотой унитаз Повесть-спектакль
Вместо посвящения
Навстречу красной,
а, по мнению многих, прекрасной
юбилейной дате:
столетию Октября 1917 годаВместо эпиграфа
Я понял страшную ложь великих
революций и ужаснулся ей.
Так говорил Солженицын.Мы поняли курьезную правду
великих революций и посмеялись
над ней.
Так не говорит пока никто, но…
может быть, пора?
Вместо предисловия
Лучше сделать ревизовку всему, что ни есть в нас, во внутреннем нашем душевном городе, теперь же. А не то придет совсем другой ревизор…
Об этом предупреждал Гоголь.Разрушим до основания старый мир и на его обломках построим новый. Такой замечательный, что унитазы будем делать из золота.
Это обещал Ленин.
Время и место действия
Согласно классическому афоризму: в самое нужное время и в самом нужном месте. Но можно сказать и наоборот: всегда не ко времени и везде не к месту.
Впрочем, автор бессмертного «Ревизора» рассуждал совсем иначе. Дескать, зачем гадать, где тот город, который выведен в пьесе? Это же наш душевный город! И сидит он у всякого из нас внутри.
Так что если мы подойдем к делу по-гоголевски и, глядя на сцену, храбро и пристально взглянем себе в душу, то сможем весьма точно определить и место и время событий. И нам, может быть, гораздо легче будет искать ответ на вечные российские вопросы: Кто виноват? Что делать? Над кем смеемся?
Часть первая
Акт первый
Итак, некий город. Назовем его условно: Тьмутаракань. То бишь наша далекая провинция. По мнению столицы, еще и очень недалекая. Если так, тогда, пожалуй, стоит заметить, что, по мнению Запада, которому наша столица заглядывает в глаза и смотрит в затылок, она и сама – далекая недалекая провинция, то бишь Тьмутаракань… Но это мы так, к слову, не для политики, а просто для разговора. Пока еще занавес не поднят. Впрочем, тс-с… На авансцене появляется некий лицедей. Сразу видно, что это ветеран подмостков. Назовем его условно: СТЕКЛОТАРОВ.
СТЕКЛОТАРОВ. Вот она, наша Тьмутаракань! На драму или трагедию пирогами не заманишь, с милицией не затащишь. Как что повеселее – полон зал. Любит, обожает Тьмутаракань поразвлечься. Нарядилась, причесалась, благоухает французскими духами. Нет слов!
Сегодня мы покажем вам одну такую историю. Такую, знаете ли, эдакую. Весьма забавную. И весьма необычную. Можно даже сказать… как это? От слова «бес»… Ага: бесподобную. Ну, сами увидите… А сейчас я хочу представить вам своих сегодняшних партнеров. (Жест за кулисы.) Прошу!
На сцену грациозно выплывает молодая эффектная особа. Назовем ее МИЗИНЧИКОВОЙ.
МИЗИНЧИКОВА (делает публике кокетливый реверанс). Мизинчикова. Амплуа – первая героиня.
СТЕКЛОТАРОВ (поясняет публике) . Офелия, к примеру. Или Дездемона. И тэ дэ. Умеет чувство чувство сыграть. Как скажет «а-а-ах», так здесь сразу «о-о-ох»… Нет, не здесь… вот тут… или там? Короче, где язва… Ну скажите нам «а-а-ах».
МИЗИНЧИКОВА. А-а-ах…
СТЕКЛОТАРОВ. О-о-ох… (Застыл, держась за поясниц у.)
Тем временем, не дожидаясь, когда Стеклотаров придет в себя, на сцену легко и озорно вылетает славный малый. Назовем его СВЕРЧКОВЫМ.
СВЕРЧКОВ (поклон в зал). Сверчков. (Принимает позу.) Быть или не быть?
СТЕКЛОТАРОВ. Гамлет, Отелло и тэ дэ и тэ пэ.
СВЕРЧКОВ (снова в позе) . Умри, несчастная!
СТЕКЛОТАРОВ. Одним словом, традиционный первый герой.
Из-за спины первого героя, словно цирковой иллюзионист, возникает тип строгого вида. Назовем его Ядохимикатовым. Впрочем, если химикаты наши, то само собой – яд. Значит, просто ХИМИКАТОВ.
ХИМИКАТОВ (по-цирковому выбрасывая руку вверх) . Алле-гоп! Химикатов.
СТЕКЛОТАРОВ. Яго, Ричард Третий и тэ дэ, и тэ пэ, и прр…
СВЕРЧКОВ (с явным ехидством) . Одним словом, злодей-интриган.
ХИМИКАТОВ. Даю правильную формулировку: антипод. Анти всяких так называемых положительных героев и под… них.
СВЕРЧКОВ (с похвальной интонацией). Наш злодей. Ну чем не плох!
ХИМИКАТОВ (не поняв иронии). Да, Химикатов ответственно относится к порученному делу. В отличие от всяких выскочек (намек явно в адрес Сверчкова) всегда старается держаться… алле!.. (Жест профессионального циркового мастера. Тут же на Химикатова дают затемнение.) в тени. Тонкий пропагандистский трюк! Чтобы не давать пищи для антиобщественных слухов, будто наша держава – империя зла.
- Код 315 - Лидия Резник - Русская современная проза
- И откроется дверь. Сборник рассказов - Екатерина Баклагина - Русская современная проза
- Музей имени Данте - Глеб Шульпяков - Русская современная проза
- На круги своя (сборник) - Мария Метлицкая - Русская современная проза
- Анфиса в Стране чудес - Наталья Рубанова - Русская современная проза
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Русская феминистка - Маша Царева - Русская современная проза
- Элегiя на закате дня - Олег Красин - Русская современная проза
- Эха – на! - Вадимир Трусов - Русская современная проза
- Музыка – моя стихия (сборник) - Любовь Черенкова - Русская современная проза