Шрифт:
Интервал:
Закладка:
[Главы XXVI и XXVII]
Сделай милость, не хлопай так глазами. Понимаю, тебе трудно поверить во все эти истории про секту и билокации, и я тебя не осуждаю. Со мной было точно так же. Когда я печатал этот отрывок, то думал, что все — сплошное Чикитино вранье. Но потом пришлось мне передумать, потому что в Фар-Рокавей пару раз заставал удивительные вещи…
Однажды я поздно вернулся, заметил свет в щелке под дверью кабинета, ну и пошел выключить — думал, Рустика забыла. Но кого же я увидал за дверью? Саму Чикиту. Она сидела на стуле и рассеянно поигрывала кулоном. Я спросил, почему ей не спится, а она устремила на меня отсутствующий взгляд, словно марсианка, и отмахнулась — вроде как велела убираться и оставить ее в покое.
Я стал подниматься к себе в комнату и на пороге Чикитиной спальни встретил Рустику. Она сказала, что Чикита лежит и едва не плачет от боли в суставах, так что надо бы растереть ее бараньим жиром, авось поможет. При этих словах я нервно хихикнул и ответил, мол, Чикита не может лежать в данную минуту у себя в спальне, я только что видел ее в кабинете.
Рустика смерила меня взглядом, щелкнула языком и подтянула за рукав к двери спальни. Дружище, я так и окаменел. Чикита лежала в постели и тихонько стонала. Уж не знаю, как это правильно назвать — билокацией или еще как, но она точно находилась в двух комнатах в одно и то же время. Да, да, честное слово. А с чего бы мне врать?
Ну да ладно. Если ты надеялся, что в этих двух главах Чикита рассказывала про свои труды на благо братства или приобретенные эзотерические познания, вынужден тебя разочаровать. Об этом она и не заикалась. Хотя могла бы — во времена, когда мы писали книгу, орден уже распался, и никто не наказал бы ее за разглашение. Но она предпочла умолчать об этой стороне своей жизни. И так, по ее словам, открыла слишком многое. Ты заметишь, что в оставшейся части биографии секта упоминается редко и не напрямую.
Панамериканская выставка открывалась только первого мая, и Чикита скрепя сердце согласилась отработать остававшиеся месяцы в одном из зоопарков Бостока, только уже не в Чикаго, а в Балтиморе[126]. Она приехала туда в середине января, обустроилась с Рустикой в фургончике и начала выступать, как всегда успешно.
Заведение напоминало скорее цирк, чем зоосад. На сей раз Чиките выпало соревноваться не с ученой обезьяной, а с двумя укротительницами. Одна, Бесстрашная Пианка, показывала номер с медведями, а вторая, Мадам Морелли, завоевала известность как «дама с ягуарами». Они друг друга сильно недолюбливали, но, как только объявилась Чикита и стала переманивать публику, выкурили трубку мира и вместе ополчились против лилипутки.
Что они ей устраивали? Ну, всякие ужасные подлости, сам знаешь, на что способны женщины. Поливали мочой выход из фургончика, швыряли жаб и тухлые яйца в окошки, пачкали углем простыни и платья, которые Рустика вывешивала на просушку. Чикита не хотела доставлять им удовольствия и притворялась, будто ей все равно, но сама слала Бостоку телеграммы с жалобами. Тот разъезжал по стране и отвечал, что устроит дрессировщицам головомойку, когда приедет в Балтимор, а пока придется Чиките потерпеть. В ту пору он управлял не только собственными шоу и зоопарками, но и вел дела с братьями Фрэнсисом и Джозефом Ферари, его земляками, также поднаторевшими в цирковом бизнесе. Некогда ему было разнимать артисток.
Однажды вечером Чикита и Рустика услышали легкий стук в дверь фургончика. Тук-тук-тук. Бесстрашная Пиаика и Мадам Морелли уже так достали их своими шуточками, что они решили не отворять. Но стук не затихал, и Рустика не выдержала, выглянула в щелку и сообщила Чиките, что снаружи стоит очень низенький лилипут, прилично одетый и с виду порядочный. Чикита велела спросить, что ему угодно. Тот ответил, что у него дело чрезвычайной важности к мисс Сенде и протянул Рустике визитную карточку, на которой значилось: Принц Колибри.
Чикита поняла, что к ней явился главарь мятежников, о котором такие ужасы рассказывала Лавиния, — Великий магистр «Истинных Нижайших». Она едва не отправила его восвояси, но потом подумала, что вряд ли от него так легко отделаешься и лучше уж покончить с этим поскорее, оделась, впустила незваного гостя и попросила Рустику оставить их наедине.
К ее изумлению, раскольник не только выглядел, но и вел себя как настоящий джентльмен. Он поцеловал ей ручку, попросил прощения за то, что под давлением обстоятельств столь внезапно свалился ей на голову, и наконец рассыпался в похвалах ее красоте и таланту.
— Покорно благодарю, — сухо ответила Чикита, — но вы, вероятно, не затем вытащили меня из кровати, чтобы говорить комплименты.
Поняв, что ему тут не слишком рады, Принц Колибри перешел к делу: он приехал в Балтимор просить Чикиту стать на их сторону.
— Дни старого ордена сочтены, — уверял он. — Новая Аркадия — закат одной эпохи лилипутов, а мы — будущее другой.
— А что же тогда «Настоящие Истинные Нижайшие»? — колко осведомилась Чикита.
— Эти вообще ничего не решают, — презрительно бросил гость.
— Я отвергаю ваше предложение. Надеюсь, вы не утыкаете мне язык булавками, — с вызовом сказала Чикита.
Принц Колибри усмехнулся и заверил, что ни один из его людей никогда не осмелился бы и пальцем ее тронуть.
— Но в ту ночь, когда был похищен талисман, меня едва не задушили, — возразила Чикита.
Глава «Истинных Нижайших» извинился за этот неприятный случай и попросил поразмыслить над его предложением. Ведь он даже не требует порвать с орденом и отказаться от должности Верховного мастера. Напротив, для него выгоднее, чтобы Чикита по-прежнему посещала собрания и рассказывала ему об обсуждаемых там делах.
Этим он окончательно вывел Чикиту из себя. Ей было начхать на орден, она и на собрания-то являлась только потому, что не могла управлять своим астральным телом, но ее оскорбляла мысль о том, что она может стать предательницей.
— Вы заблуждаетесь на мой счет, — сказала она, испепеляя мятежника взглядом, — я вам не шпионка. Не тратьте попусту время, пытаясь завербовать меня.
— Мы располагаем и другими методами
- Вальтер Эйзенберг [Жизнь в мечте] - Константин Аксаков - Русская классическая проза
- Под каштанами Праги - Константин Симонов - Русская классическая проза
- Маскарад - Николай Павлов - Русская классическая проза
- Трое - Валери Перрен - Русская классическая проза
- Собрание сочинений. Том 4 - Варлам Шаламов - Русская классическая проза
- Тунисские напевы - Егор Уланов - Исторические любовные романы / Короткие любовные романы / Русская классическая проза
- От солянки до хот-дога. Истории о еде и не только - Мария Метлицкая - Русская классическая проза
- Поймём ли мы когда-нибудь друг друга? - Вера Георгиевна Синельникова - Русская классическая проза
- Кровавый пуф. Книга 2. Две силы - Всеволод Крестовский - Русская классическая проза
- Только правда и ничего кроме вымысла - Джим Керри - Русская классическая проза