Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И делаем меньше, чем можем и должны, и признание получаем по заслугам!
Уйти?!
Страшное слово… А все чаще и чаще стала посещать эта упадническая мысль… Не знаю средств, как победить. Бороться можно бы еще, а веры уже нет. Театр скатывается до простого профессионального коллектива. Не то что боремся и не получается, а не боремся, не хотим бороться, считая, что все в порядке…
Что-то надо предпринимать, иначе сам в обывателя превратишься.
А тут еще соблазняют «Маскарадом». Грозятся ставить. Как подумаешь об Арбенине, так сердце захолонет. Из русской классики — это самое мое дело. А где еще предоставится возможность сыграть «Маскарад»? Вот и подумаешь, как быть?! Судьба актера!
25/II
«ОТЕЛЛО»
В спектакле нашел:
«Если вам намека хватит, то все скажу». Яго (3-й акт) — сгреб его и рывком притянул к себе.
Когда же Яго начинает пересказ сна Кассио, Отелло понукает его, торопит возгласами, вроде — «ага, ага…» через каждые два-три слова, сказанные Яго. Как только произносится имя Дездемоны, Отелло замолкает, замирает и слушает дальнейшее молча, держа Яго за плечи и уткнувшись головой ему в грудь.
Со слов Яго о «ноге на бедре» Отелло левой рукой, медленно, но сильно отстраняет Яго от себя, как бы отталкивая, освобождаясь от него, чтобы в последний момент рвануться к Дездемоне.
Нашел, что всю сцену до обморока нужно вести в состоянии, близком к обмороку, чтобы удар Яго — «лежал с нею» — был подготовлен настолько, чтобы со стороны Отелло исключалась всякая возможность раздумья, размышления.
2/III
«ОТЕЛЛО»
Сегодня пробовал… слушать!!
Оказывается, артисты говорят интересные слова… оказывается, автор вложил любопытные мысли не только в роль, которую я исполняю.
Да, слушать и отвечать, да, да, именно — слушать и услышать, и именно на то, что услышал, ответить, — первая и труднейшая заповедь верного существования на сцене. Неразрывная цепь вопросов и ответов, наитруднейшая цепь.
Дерущихся на Кипре решил разнимать ножнами. Оправдание: на крик выбежал, схватил по пути оружие. Меч выхватил из ножон лишь при словах: «Гнев… начнет уж править мною…» Вспышка, выраженная выхваченным мечом, получится ярче, а сталь приложить ко лбу, чтобы охладить себя сильнее.
Текст перед обмороком должен быть путаным, неясным, невнятным. Язык не успевает высказать все то, что, как вихрь, проносится в больной голове. Словами успевают запечатлеваться лишь части фраз, но не связанные фразы и не все разнообразие противоречивых мыслей.
Кусок «Как мух на бойне» сделал заново, решение понравилось, решил зафиксировать.
«О, да!» — хохот, большой, раскатистый, издевательский. Со словами же — «как мух…» начать отступать, с широким сбросом каждой рукой по очереди, как бы ударяя чем-то тяжелым по этим мухам, что плодятся где-то «а полу. Жест этот, повторяясь несколько раз, переходит в ритмически ускоренный и уже приобретает иной смысл. Содержание его заключается в том, что мне надо отмахнуться от чего-то мерзкого, что на меня наступает.
3/III
«СВАДЬБА КРЕЧИНСКОГО»
Репертком[251]
Первое, что хочу сказать, не жалею, что отказался от роли. Сделать мог бы интереснее (актер и режиссер недодумали), но вкуса к роли после просмотра не приобрел.
Кто знает, взялся бы за Кречинского и не возникло бы решение ставить «Маскарад»… Почти наверно было бы так!
Очень хороший и смелый актер Ванин. Жаль, не пробует себя в новых качествах. Повторяет себя. Но все, что он делает, это так заразительно, что прощаешь ему его боязнь попробовать новое.
Что из роли вымарал места, где Расплюев может быть трогательным, я с этим несогласен.
Как режиссер — изобретательный, выдумщик, организатор. Воля спектакля! Но не всегда хорошего вкуса. В «Обиде» в этом смысле было благополучнее.
Перегрузка в трюках.
Нравится финал. Опять Кречинский думает, опять Расплюев что-то маракует, снова Федор делает свое дело — крапит карты… Жизнь продолжается!..
Что касается остальных исполнителей, то все играют в большей или меньшей степени образ.
Это очень грустно. Это — другой, не наш театр.
22/III
«ТРАКТИРЩИЦА»
Весь день болит сердце.
Спектакль еле доиграл… Что это — звонки начались, что ли?
Сегодня, когда Мирандолина, чтобы остановить дерущихся на шпагах Кавалера и Барона, должна выстрелить, выстрела не последовало. Тогда Марецкая закричала: «Я стреляю! Пу-у-у!»
Артисты, конечно, хохотали в голос.
А у меня с ней был такой случай: в заключение сцены она должна была сказать: «Вот тебе! Околевай! Издыхай! Учись презирать женщин!» Но на этот раз текст вылетел из памяти. Музыка, под которую идет текст, началась, и она, находясь в запале, не нашла ничего лучшего, как в том же темпе и темпераменте произнести: «Вот тебе! Тра-та-та! Тра-та-та! Тра-та-та-та! Пу!»… и убежала со сцены в танце, как положено.
Я долго катался по сцене, имитируя отчаяние, на самом же деле изнемогая от хохота.
17/IV
«ОТЕЛЛО» (выездной, Фили)
Переаншлаг.
Играл вполсилы. С сердцем худо…
Паузы… на одной фразе дыханье беру два-три раза… Дышать нечем…
19/IV
Ночью Ушаков[252] обрадовал — поздравил меня со званием народного артиста СССР.
Вот и предел!..
24/IV
До сих пор поздравляют.
Большая радость. Очевидно, я еще не понимаю ее во всей полноте.
«Народ вас признал!» — сказал мне П. И. Новицкий.
Состояние здоровья то же…
Ужель все сказал, что мне полагалось?
26/IV
Суметь бы ответить на все то, чем меня наделяют!! Суметь бы оправдать звание!!!
Суметь бы быть достойным этой высоты!!!
28/IV
Был на торжественном заседании[253].
Торжественно, действительно… и волнительно…. Правда, и здесь не без накладок… В зале процентов 50, а своим актерам в приглашении близких отказано…
Посмотрел на цифру XXV на фронтоне, и гордо стало, что мой труд есть в этой цифре, и грустно, что уже — 25. Особенно почувствовал это, когда с поздравлениями выступала в танцах молодежь, что называется — «гемоглобин изо всех пор». Легко, радостно, светло, непосредственно. И так могут плясать целую ночь напролет… а я уже не могу, я задыхаюсь…
Профессор настаивает на постельном режиме до 15 мая.
А ведь я мог не спать по восемь суток!
Это я не знал устали в работе!
Это я думал, что сделан навек и прочно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Театральная фантазия на тему… Мысли благие и зловредные - Марк Анатольевич Захаров - Биографии и Мемуары
- Олег Борисов. Отзвучья земного - Алла Борисова - Биографии и Мемуары
- Андрей Тарковский. Стихии кино - Роберт Бёрд - Биографии и Мемуары / Кино
- Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Николай Японский - Биографии и Мемуары
- На берегах утопий. Разговоры о театре - Алексей Бородин - Биографии и Мемуары
- У стен недвижного Китая - Дмитрий Янчевецкий - Биографии и Мемуары
- Дневники, 1915–1919 - Вирджиния Вулф - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Парабола моей жизни - Титта Руффо - Биографии и Мемуары
- Те, с которыми я… Вячеслав Тихонов - Сергей Соловьев - Биографии и Мемуары
- Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон - Биографии и Мемуары