через всю область. Были [360] случаи, что из Винницкой, Каменец-Подольской, Житомирской областей прибывал скот без проводников, без документов: просто случайные люди собирали разбежавшиеся стада колхозов и гнали прочь от наступающих немецких армий. Приходилось делать опись каждого такого стада, подбирать своих гуртовщиков, табунщиков, снабжая их медикаментами и продовольствием на все время пути до волжских степей.
Случалось и так, что скот прибывал на Полтавщину больной. Однажды из Житомирской области пригнали около тысячи голов крупного рогатого скота. На такое большое стадо – только двое сопровождающих. Как только я увидела измученную длительными переходами скотину, сразу поняла: что-то неблагополучно со стадом. Несмотря на трудность пути и жару, у коров не наблюдалось жажды, отсутствовал аппетит. Конечно, стаду в первую очередь необходим был отдых. Но и после отдыха – такая же картина. Установили карантин. Пока шло время, несколько коров пало. Нужно было срочно делать вскрытие и точно определить болезнь. В случае инфекционного заболевания грозила опасность заражения огромного количества скота. К счастью, болезнь оказалась не очень опасная, хотя и инфекционная, – лептоспироз, – известная еще под названием инфекционной желтухи.
С тех пор мы весь прибывающий скот ставили на профилактический карантин, тщательно сортировали, готовили первоочередность отправки. Большую работу провели по дезинфицированию загонов, водопоев, дорог, по которым прибывал скот из западных областей к нам на Полтавщину.
К сожалению, случаи заболевания скота не были редкими. Сказывались длительные перегоны, часто по бездорожью, большая скученность, пользование общими водопоями.
На прием, лечение и отбраковку скота, прибывавшего к нам, уходила масса времени, а ведь нужно было готовить к эвакуации поголовье коров, овец, лошадей и из нашей Полтавской области. Фашистские войска, неся огромные потери, продолжали наступать, завоевывали все новые и новые районы нашей страны. Исподволь начали разрабатывать маршруты перегонов, оборудовать сборные пункты, заготовлять сухие корма, отбирать людей для очень ответственной работы гуртовщиков.
Я в то время особенно боялась за сохранность овец [361] сокольской породы. Всего несколько тысяч овец этой породы было в нашей стране, и вывели их на Полтавщине. Красивый мех, неприхотливость отличали этих овец от других пород. Именно с ними я и работала на преддипломной практике: вела племенную книгу, через мои руки прошел каждый появившийся на свет ягненок. Я знала до третьего колена "родителей" племенных баранов. И конечно же с первых дней войны я беспокоилась о сохранности этой драгоценной породы овец.
В один из насыщенных работой дней вызвал меня Василий Сергеевич Марков, тогдашний первый секретарь Полтавского обкома КП(б)У, и сказал:
– Ну, Павлина Ефремовна, пора готовить сокольских овец к длительным перегонам.
– Что же, – отвечаю, – готовить так готовить. Сама уже думала об этом, и не только думала, но и готовила помаленьку овец к эвакуации.
А он мне на это и сказал:
– Не думайте, Павлина Ефремовна, что вы будете отвечать только за овец сокольской породы. Вам, как депутату Верховного Совета СССР, как специалисту, партия доверяет все поголовье скота нашей области.
Тут я и растерялась. "Ну, – думаю, – несколько тысяч овец сумею провести, а вот сотни тысяч голов скота Полтавской и многих других западных областей смогу ли?"
Василий Сергеевич увидел, что я от растерянности только глазами моргаю, улыбнулся ободряюще:
– Вам в помощь дадим знающих дело людей. Выберете сами ответственных за каждый маршрут. Будут трудности – а они непременно вам встретятся, – не стесняйтесь, обращайтесь прямо ко мне. И запомните главное: если мы спасем поголовье скота, то это будет не только мясо и молоко для фронта, но и та база, на которую мы обопремся, когда возвратимся сюда. Фашисты нам ничего не оставят, а поднимать сельское хозяйство, в том числе и животноводство, после победы над врагом придется нам с вами, Павлина Ефремовна. Поймите, ваша работа – это работа не только для сегодняшнего дня, но и для будущего родной Полтавщины, для будущего всего советского народа.
Вот с этими словами я и вышла из здания Полтавского обкома КП(б)У. Хотя и ободрили меня эти слова, но с чего начинать эту непомерную, казалось, работу, я не знала. И начала я с самого, на мой взгляд, простого: достала [362] карты Полтавской, Харьковской и Ростовской областей и вместе с помощниками начала размечать маршруты движения гуртов скота для каждого района области. При этом устанавливалась жесткая очередность для всех районов. Да и карты нам достались отличные: все проселочные дороги, объезды, речные переправы, броды были на них ясно отмечены. На карте все шло хорошо, но как будет на деле, мы еще тогда не знали, хотя и предполагали, что перегон огромных масс скота на тысячи километров в военное время будет очень трудным. Ведь нам предстояло перегнать в колхозы Сталинградской области 40 тыс. голов крупного рогатого скота, 40 тыс. овец и 30 тыс. лошадей; в колхозы Поволжья – 40 тыс. крупного рогатого скота, 35 тыс. овец, 45 тыс. лошадей. Но самая основная масса скота направлялась в Западно-Казахстанскую область: лошадей – 107 тыс., крупного рогатого скота – 152 тыс., овец – 70 тыс.
Для перегона более чем полумиллиона голов скота маршруты намечались так, чтобы на всем их протяжении были необходимые корма. Бригады для заготовки кормов высылались вперед, а чтобы в сухое и засушливое лето обеспечить скот водой, эти же бригады должны были на предполагаемых стоянках вырыть новые колодцы, отремонтировать старые, построить загоны для больного скота.
Вскоре первые стада двинулись на восток. Шли днем и ночью, делая небольшие дневные стоянки, да давали отдых скоту на несколько часов ночью. После пятидневных переходов останавливались на два дня, чтобы подлечить заболевших, дать набраться сил животным для следующего длительного перехода. За эти два дня стоянки люди должны были заготовить корм для следующего за ними стада. Гуртовщики не жалели сил. Как правило, на таких стоянках всегда находилось несколько стогов сена. На каждой такой стоянке оставался один из гуртовщиков, который охранял корма, ухаживал за заболевшими животными, ремонтировал загоны. Он уходил с прибывшим стадом, а его место занимал другой. Все эти перегоны, стоянки на отдых были организованы согласно правилам перегона скота в мирное время. Скидок на войну у нас не было. Чтобы уберечь скот от гибели, мы должны были соблюдать общие правила, разработанные еще до войны.
Мне, как ответственной за все маршруты, приходилось ездить на полуторке по всем дорогам Полтавщины, наблюдать [363] и контролировать работу всех маршрутов. В те месяцы я не раз пересекала с юга на север и обратно родную Полтавщину и соседние области – тысячи километров
