между Богородицком и Узловой. Смородинские шахты " 23 и 24, построенные и сданные в эксплуатацию [370] в 1940 г., и строящиеся две шахты не раз находились под ружейно-пулеметным и минометным обстрелом.
В это время мы впервые узнали о применении "катюш" в боевых действиях в районе Тулы, об их большой разрушительной силе и о панике, вызванной ими среди гитлеровских вояк. Эти сведения вселили в нас громадную радость и гордость за новое чудесное оружие. Появилась надежда, что наступление гитлеровцев на Москву будет остановлено.
20 ноября немецкие танки прорвались в районе Дедилово и двинулись в обход Узловой и Сталиногорска к станции Маклец, где снова завязались бои. 21 ноября около 13-15 часов дня военное командование сообщило тресту о готовящемся оставлении Сталиногорска и Донского района и предложило выполнить спецзадание ГКО на строящихся шахтах. В это время я находился на шахте " 30 Донской, которая заканчивалась строительством и готовилась к сдаче в эксплуатацию. Аммонит (взрывчатка) был заложен еще в конце октября и не был просушен, вопреки моим указаниям.
Даю распоряжение к взрыву шахтных стволов. Уходим в безопасное укрытие и ждем взрывов. Проходит 5, 10, 15, 20 минут, а взрыва нет. Настроение ужасное. Не выполнить спецзадание, да еще при личном присутствии управляющего трестом, – ведь это военное преступление!
Идем к вентиляционному стволу и обсуждаем, что нужно сделать для безусловного выполнения спецзадания. Вдруг за 15-20 шагов до вентиляционного ствола раздался взрыв. Бросились бежать в укрытие. Снова взрыв, еще более сильный, на главном стволе. На нас обрушилось огромное количество обломков взорванного бетона. Одной глыбой ударило в ногу. Я упал.
"Вот и смерть пришла!", – решил я, опасаясь, что другие летящие обломки добьют меня.
Но поток обломков прекратился. Пытаюсь встать. Острая, жгучая боль в ноге. Падаю со стоном. Подбегают товарищи, несут в машину и отправляют в больницу, превращенную в то время в военный госпиталь. Открытый перелом обеих костей левой голени. При осмотре ранения ногу перегнули в месте перелома, как сломанную палку.
Началась "одиссея" на восток. Сначала ехали на автомашинах, затем со станции Сасово в санитарном поезде [371] меня доставили в военный госпиталь в Сызрани. У меня обнаружили газовую гангрену. Началось лечение. Трудно, невыносимо трудно было лежать почти неподвижно на спине целых четыре месяца. Да еще в такое время, когда надо быть в строю.
После снятия гипсовой повязки главный хирург госпиталя А. П. Вилямовский с заметным удивлением сказал:
– Смотрите, нога-то срослась! Продержись высокая температура еще один день, и мы бы у вас отрезали ногу. Лучше плохая нога, но своя.
Но еще долго гноилась рана на месте перелома. Меня выписали из госпиталя в августе 1942 г. на амбулаторное лечение с гноившейся раной, с диагнозом "трофическая язва и хронический остеомиелит".
– Такие болезни годами не излечиваются, – заявил врач.
Значит, мне нужно работать и лечиться. Необходимость долечивать ногу и делать частые перевязки лишала возможности снова перейти в трест на строительство. Наркомуголь назначил меня заместителем начальника Главшахтстроя. И только в конце 1943 г. меня снова направили в Сталиногорск – управляющим тем же трестом, переименованным в "Мосшахтстрой".
За короткий срок своего хозяйничанья в Мосбассе, исчисляемого одним днем в Скопино, 21 днем в Сталиногорске и Донском, 23 днями в Узловой и 47 днями в Щекино, гитлеровские захватчики зверски уничтожили много тысяч советских людей, ограбили население, нанесли огромный материальный ущерб.
После занятия гитлеровцами Сталиногорска начались аресты и казни. На площади перед Дворцом культуры химиков гитлеровские палачи повесили замечательного рабочего, секретаря партийной организации кирпичного завода нашего треста "Сталиногорскшахтстрой" Александра Хробищева и рабочего Брейкина. Их трупы висели 21 день – все время пребывания гитлеровцев в городе. Снимать их было запрещено под угрозой смертной казни.
В Скопино немцы пробыли только один день и за это время уничтожили 26 шахтеров.
В Щекино гитлеровцы расстреляли 29 шахтеров. В шахтерском поселке Болоховка 30 человек были согнаны в магазин, раздеты донага, облиты керосином и сожжены. Фашистские изверги убивали шахтеров, чинили [372] издевательства и надругательства над колхозниками и колхозницами оккупированных районов.
Значительная часть шахтерских поселков была сожжена. Наиболее пострадал от фашистских поджигателей шахтерский город Богородицк. Перед отступлением под ударами наших войск фашисты выгнали население города на мороз и предали огню почти все жилые дома, школы и больницы. Из 866 зданий полностью было сожжено 534.
Оккупанты желали завладеть подмосковным углем. Прибывшие в обозе немецкой армии германские капиталисты создали акционерное общество по эксплуатации Мосбасса. Это общество, не без помощи нескольких предателей, пыталось организовать добычу угля, для чего гитлеровцы провели принудительную мобилизацию рабочих и техперсонала, не успевших эвакуироваться.
Наступление Красной Армии заставило незваных акционеров и их приспешников вскоре бежать из Мосбасса.
После изгнания гитлеровцев ни одна из 69 действовавших до войны шахт не могла давать добычу угля без проведения восстановительных работ. Из 153 стволов эксплуатационных шахт и 56 новостроящихся были разрушены крепления и армировка в 110 стволах. Из 418 км штреков 55 были полностью разрушены, из них 27 км требовали новой нарезки и 28 км – восстановительных работ.
Наиболее сложным делом было восстановление стволов вместе с подъемами и откачка воды. Шахты были затоплены водой, большей частью вместе с оборудованием. Это чрезмерно усложняло дело. В ходе восстановления шахт рабочие и инженерно-технические работники проявили большую находчивость, исключительную самоотверженность и героизм, не уступавший фронтовому.
На шахте " 2 Узловской слесарь Ященко вместе с другими рабочими спустились в затопленную шахту. Пробираясь по заваленным, с обрушенным креплением штрекам, стоя несколько часов по грудь в воде, они отыскивали нужные машины и доставляли их на поверхность.
На шахте " 26 Урванковской электромеханик Леонов, инженер Покровский, слесари Харитонов и Соболев, работая, как водолазы, в затопленном водой рудничном дворе, достали насосы, моторы и другое оборудование из ледяной воды, быстро ремонтировали и пускали их в действие. [373]
При восстановлении копра главного ствола шахты " 2 Узловской монтажники бригады Живоглазова работала на высоте 20 м при сильном ветре и жестоком морозе и ни на час не прекращали работу. Захватывало дыхание. Замерзали пальцы. Работа была закончена на два дня раньше установленного срока. На восстановлении подъемных копров особо сильно разрушенных донских шахт " 12 и " 13 отличилась бригада монтажников Железняка.
Особенно большие трудности приходилось преодолевать при восстановлении запльтвуненных капитальных горных выработок, рудничных дворов, главных и вентиляционных штреков. За время восстановления шахт было откачано около 4 млн. MZ воды, которой хватило бы на образование большого озера площадью 100 га и глубиной 4
