но голос был мужским, и без единого намека на какой-либо акцент.
– Совершенно верно.
Он коснулся полей шляпы, и я с запозданием понял, что это сигнал.
Выставить щит я все-таки успел, вот только проблема была в том, что выставил я его перед собой, в тот момент, когда удар пришелся сзади.
Силой удара меня пронесло до середины моста, и я врезался в невидимую преграду, падая аккурат в центр круга, который был там начерчен. Впрочем, круг я увидел уже после приземления, а то, что он из себя представляет – мозг осознал еще позже, когда вокруг меня встала чужая воля, намертво отсекая меня от окружающего мира.
Спина болела так, будто в меня с разгону въехал карьерный грузовик, легкие пытались набрать воздух, концентрация на собранной энергии канула в небытие, и единственное, что можно было считать плюсом ситуации, так это то, что круг не дал ей рассеяться полностью.
Ну конечно. Я идиот. Акцента не было потому, что этот тип передо мной – вовсе не был некромантом. Какое-то подмастерье, из местных, а может даже тот, еще не найденный нами, барабанщик.
А вот ловушку поставил явно кто-то более одаренный.
Когда я, наконец, смог дышать, то тело заполнила боль от удара. Не удивлюсь, если потом насчитается несколько переломов.
В этот момент я услышал приближающиеся шаги, и с надеждой посмотрел в ту сторону, ожидая увидеть кого-нибудь из своей команды, но…
Практически двойник того субъекта. Ну, уж если по одежде – то точно.
– Не дергайся, чародей. Твой посох тебе не поможет, как и прочие игрушки.
Немецкий акцент. Я разозлился. Нет, даже больше, я взбесился.
Я вспоминал все, что было с Эглой и Драмин, вспомнил, что он сделал с несчастной эктоманткой, вспомнил, что он творил в городе, который я считал своим, и дикое, неукротимое бешенство и гнев охватили меня.
Добавив в топку эмоций собственную боль, я смог взять под контроль свой разум, и превратил все бушевавшее во мне в чистую, холодную и расчетливую, ярость, которую обрушил на сдерживающий меня круг.
Взломать чужой круг – далеко не просто. По сути, круг, который вы воздвигаете, это ваша воля, и чтобы продавить его хоть на миллиметр – нужна воля не меньшая.
Но я стал самим воплощением желания достать этого человека, даже ценой собственной жизни, и круг начал поддаваться…
– Tuhinga!!! – провозгласил мой оппонент за секунду до того, как я окончательно смог пробиться на свободу, и я ощутил падение в сон.
Прежде чем сознание угасло окончательно, я успел расслышать:
– К дьяволу мумию. Вот наша жертва.
Когда я проснулся, то первое что я сделал – пожалел об этом.
Болело всё. Не только спина, на которую пришелся тот удар. Болело лицо, и в особенности – разбитые в кровь губы. Болели руки, стянутые и вывернутые под неестественным углом. Болели все мышцы от того, в каком положении я находился уже долгое время.
Но это все было бы ничего, если бы рот не был закрыт очень качественным кляпом, а на глазах не было бы абсолютно непроницаемой повязки.
В прошлый раз, когда я оказался в схожей ситуации, мне удалось выкарабкаться только благодаря тому, что я имел дело с простофилей, и ухитрился привлечь внимание Мэб, но в этот раз…
В этот раз я имел дело с профессионалом, который явно не допустит подобной ошибки.
Когда я смог относительно оценивать ситуацию, то понял, что все еще хуже. Да, лицо болело, как и губы, но на самом деле – разбитыми они не были. Это было проецирование чужой боли. Чужие ощущения передавали мне, и все, что делали с тем человеком – чувствовал я, при этом не подвергая опасности свою жизнь. Даже если его убьют, я умру, но на самом деле – просто потеряю сознание, а потом приду в себя… Ну, если, конечно, болевой шок не сделает из меня овощ, но уверен, что этого не допустят.
Нет, ну вот почему со мной всегда так… Нанимали же найти девушку, и я её нашел, так почему бы не остановиться? Хотя, конечно, поручение Мэб до сих пор не исполнено, но уверен, что смог бы предложить ей что-то другое. В конце концов, она разумная женщина. А в результате – вишу тут теперь мясным кулем.
Больше всего огорчало в моем текущем положении то, что хотя друзья и были рядом, но у них, наверняка, не было ни малейшего шанса помочь.
Задумавшись об этом, я вдруг понял, что и Голиаф, который должен был приглядывать за мной сверху – тоже не вмешался. Интересно, что его остановило, и цел ли он?
В этот момент острая боль резанула мне ухо, и я замычал, чувствуя, как от меня отсекают кусок плоти.
Камни и звезды, ну почему же так больно!!!
Разум знал, что мое ухо осталось на месте, но ощущения упорно твердили обратное, а когда что-то пробило сначала одну, а потом и другую, барабанную перепонку – я оглох и потерял сознание.
Когда я вновь пришел в себя, мое чувство времени, которое и до того пребывало не в лучшей форме, не смогло мне подсказать сколько я уже вишу здесь.
О, нет, физически меня не трогали, и я был цел, за исключением вывернутых суставов и одной сплошной гематомы, которую я, по какому-то недоразумению, все еще считал своей спиной. Но чужая боль – сводила с ума.
Меня не тронут. Я нужен им как жертва.
Ну, то есть, тронут, конечно, но попозже.
Знаете, ничто так не отрезвляет, как понимание неизбежности смерти. Правда, обычно, оно приходит к людям лет эдак в восемьдесят, а к чародеям – не раньше чем в двести, наверное…
В мои же двадцать с хвостиком, люди считают себя обычно молодыми, неудержимыми и бессмертными. Море по колено и горы по плечо.
Сейчас же я чувствовал прямо обратное, и галопом мчался от отрицания к принятию этого незавидного факта.
Я – смертен, и я умру. Неизбежно. Не прямо сейчас, но это случится. Возможно, это случится под ножом того мясника, который сейчас режет бедолагу где-то неподалеку, или меня сожрет какая-нибудь тварь из Небывальщины, высушит вампир, или просто собьёт на переходе пьяный водитель. Да что там скрывать, даже мыло упавшее в ванной может стать причиной моей смерти.
По сути, я уже таскаю свой будущий труп и рьяно его берегу.
Неожиданно, от этой мысли мне стало легко и смешно.
Я покойник, и все, что случится с моим телом – уже не важно. Я мертв, и был мертв еще до того, как попался в руки этому истязателю, но разум остается при мне, да и цели до сих пор ясны как никогда.
– Ну надо же… – раздался голос с немецким акцентом – Где же это ты, дружок, разжился защитой веры и благословением? Ничего, они уже иссякли. От того, что я делаю, тебе ничто не поможет.
Плевать. Я мертв. И внутри меня все мертво. Вот все, что мне нужно знать. Но я не тот труп, которым ты сможешь воспользоваться, и придет момент, пусть это будет всего одна секунда перед тем, как умрет мой разум, и я вырву тебе глотку зубами. А если не удастся – то награжу своим посмертным проклятием.
Кстати, а это мысль. Посмертные проклятия чародеев имеют такую силу, что отменить их не могут даже боги, и сбываются всегда. Вот только одна проблема, его потребуется произнести, сжигая самого себя и превращая в чистую магию, а у меня во рту кляп.
– Кстати, ты ухитрился меня впечатлить, чародей. Я давно не видел такой тонкой работы. Ведь ты сам делал себе браслет и посох? Ах, да, я и забыл, что ты не можешь ответить…
Болтай. Болтай, сколько тебе вздумается. У тебя нет ничего, чем ты мог бы достать меня. Я – мертв.
– А может, ты еще пожить хочешь? Знаешь, я даже готов был бы взять тебя в ученики, раз уж ты выбрался из моего «кармана». Ты уже хорошо представляешь себе всю ту мощь, которая скрыта в черной магии. Впрочем,
