слов:
“Дети, вы за кого меня принимаете?”
Я в беспамятстве вылетела из комнаты. Пронеслась через коридор. Казалось, сердце стучало на уровне горла. Во рту сушило.
Я влетела в покои отца.
В глазах – слёзы. В руке – записка.
В висках стучит: папа что-то успел сделать с Эсфиром! Убил? Покалечил?! Я виновата… Я… надо было сразу…
Я влетела в комнаты – готовая ко всему.
Кажется, вплоть до собственной гибели.
Потому что без него я жить не буду.
Эта мысль поучилась такой чёткой и яркой, что, кажется, сорвалась в ментальное поле, качнув мою спящую слабую магию. И я отчётливо ощутила шевеление родовой Тьмы… а ещё – почувствовала, как эту мою мысль перехватил отец.
Он сидел в своих комнатах, в гостиной, в кресле, с печально-философским видом.
Как всегда безупречный, в форме чёрного легионера без знаков отличий.
Отец положил ногу на ногу и сцепил руки на колене замком.
– Вот именно это меня и смущает, Диа. Так быть не должно́. Я не против, если ты будешь кого-то любить. Но механизм истинной связи Драконов таков, что саморазрушение при утрате партнёра запускается автоматически. Я не готов тобой пожертвовать…
Я потрясла запиской перед лицом отца:
– Где он… что с ним?.. – я всхлипнула сдавленным голосом.
– Наверно, у себя в покоях, – безразлично пожал плечами отец, затем он расцепил сомкнутые замком пальцы и вытянул одну руку вперёд. И через миг в его пальцах блеснул белыми гранями тот самый камушек-артефакт с записью беседы, – я в целом… впечатлён твоим знакомым Драконом. И эту запись можешь посмотреть. Здесь. При мне.
Я выхватила из рук отца камень-артефакт и впитала рвущиеся из него знания.
Резко, неосторожно – до боли, острой иглой вошедшей в затылок. Я и в возрасте десяти лет не вела себя с магией настолько неаккуратно, но сейчас…
Комната и отец в кресле в позе мыслителя – всё поплыло перед глазами.
И через два удара сердца я уже стояла в рабочем кабинете отца в Чёрной Башне.
Я была незримым свидетелем, замершим у широкого стола чёрного дерева.
Стола, что разделял сидящих по разные стороны отца и Эсфира…
***
– Занимательные произведения, – отец легонько похлопал рукой по толстым томам со знакомыми корешками на краю своего стола, – это “сказки”, которые написал на языке Моравии мой Эсфир, – правда, Дракон, я в твоих книжках получился немного психопатом.
– Немного, – ухмыльнулся Эсфир, зеркально отражая фирменную “злую” улыбку отца. Но моё сердце сжалось – вид у моего Дракона был замученный…
– С набросками о Диаре я также ознакомился, – продолжил отец, – я не тиран. То есть тиран… но в меру. Ты здесь потому, что меня беспокоит судьба, которую ты предсказываешь моей дочери. Слишком тяжело. Я не
